Почти мертвы - Сьюзен Уолтер

– Для белой девчонки бегаешь ты быстро, – заметил красавчик, глядя на мои ноги, пока я делала растяжку.

– А ты у нас, значит, расист, – ответила я, притворяясь, что на меня не произвела впечатления копна черных волос, спадающих на небесно-голубые глаза.

– Как тебя зовут? – спросил он, и я помедлила с ответом, разглядывая его.

– А что, хочешь записаться в мой фан-клуб? – спросила я.

Может, я и не ходила на свидания, но много раз репетировала, как их назначать.

– Именно, – серьезно сказал он.

И тогда я ответила.

– Саванна Кендрик, – важно представилась я. – И да, я здесь новенькая, если это следующий вопрос.

– Привет, Саванна. Меня зовут Логан. Я тоже новенький, – он протянул руку. А потом спросил: – Ты в десятом?

Я кивнула.

– А ты?

– Я в прошлом году выпустился, – отозвался он, – но не из этой школы.

Я прищурилась, глядя на него.

– Так ты что же, клеишься ко всем подряд?

Он запрокинул голову и рассмеялся, показав безупречно ровные белые зубы.

– Я же не смогу стать президентом твоего фан-клуба, если к тебе не пристану, – пошутил он. – Я решил передохнуть до поступления в колледж. Я был капитаном команды легкоатлетов. А теперь буду помощником твоего тренера. Но только на добровольных началах. Так что меня не смогут уволить, если я решу за тобой приударить.

Флирт был настолько откровенным, что я растерялась. И совершенно точно покраснела. А он совершенно точно это заметил.

– Это же ты, Саванна Кендрик? – спросил он, показывая свой телефон с моим открытым профилем в «Инстаграме».

– Да, – подтвердила я, внезапно смутившись, что этот красавчик увидит все мои дурацкие посты.

Я прокляла себя и понадеялась, что он не успеет в них покопаться, пока я не сотру самые постыдные.

– Ясно, – сказал он, подписываясь. – Теперь я официально к тебе пристал.

И от его сверкающей улыбки я покраснела до самых ушей.

– Повезло же мне, – хмыкнула я, надеясь, что это прозвучало язвительно.

Хотя в глубине души трепетала от восторга.

Либби

Три месяца назад

Кран в ванной отломился прямо у меня в руке.

К счастью, это случилось, когда я пыталась открыть его, а не закрыть, и я не промокла. К несчастью, мне срочно нужна была вода, потому что отшелушивающая и омолаживающая маска с морской солью и авокадо у меня на лице уже подсохла и тянула уголки рта в стороны, делая меня похожей на печальную игуану.

Я пошла в туалет, открыла кран там (очень осторожно) и смыла маску. Промакивая щеки полотенцем, я заметила, что прямо над плинтусом начали отходить обои. Мы собирались поменять их сразу после того, как въехали. Но все как-то было недосуг. А потом мы прочно сели на мель.

Я старалась не злиться из-за отсутствия денег – у мужа и без того депрессия. С утра до ночи он торчал в мастерской, прячась от собственных переживаний и меня. Он сказал, что никто не объяснил, почему отменили встречу, которая должна была «изменить нашу жизнь», хотя он все равно не поверил бы объяснениям. Сказал, что от таких людей правды не дождешься. Они скажут что угодно, лишь бы не выглядеть засранцами.

Представляю, как тяжело превратиться из репортера, охотящегося за фактами, в начинающего сценариста, которому не открывают даже самых элементарных. Но что-то в этом деле его не отпускало. Он так радовался этой встрече, что репетировал свою речь перед зеркалом, в душе и в машине. Он даже приоделся, чего никогда раньше не делал, в узкие брюки, которые я купила ему в «Банана репаблик» и одну из немногих своих футболок без фотографии какой-нибудь рок-группы из восьмидесятых. Я не видела его в таком приподнятом настроении с тех пор, как Клуни выписал ему чек, ставший первым взносом за этот дом. А это, судя по состоянию нашей ванной комнаты, было уже давно.

Я поковыряла отставший край обоев пальцем и задумалась, не приклеить ли их обычным клеем-карандашом. И вдруг громко рассмеялась над тем, во что превратилась моя жизнь. Я получила докторскую степень по психологии в Колумбийском университете и когда-то была высокооплачиваемым специалистом. И вот, переехав на другой конец страны и родив двоих детей, я превратилась в домохозяйку, пыталась спасти стремительно ухудшающуюся внешность и поддерживала мечту мужа стать голливудской звездой.

У меня были запутанные отношения с жизнью. Я любила Калифорнию и этот район, но мне стоило громадных усилий сюда вписаться. Я старалась, насколько это возможно в домашних условиях, сама делала маски для лица и избавлялась от волос на теле с помощью воска из аптеки, но противостоять неминуемому течению времени без помощи профессионалов было невозможно. А их услуги стоили денег, которых у нас и так не было.

Я нашла клей-карандаш в комнате Татум. Приклеила обои и разгладила их тюбиком. Вот если бы так же просто было разгладить морщины на моем лице. Просто нанести на них клейкую мазь и раскатать. Если б я изобрела нечто подобное, то заработала бы миллионы! Сейчас это казалось мне столь же вероятным путем к богатству, что и успех моего мужа.

Я вернула клей на место и заправила кровать Татум. Вчера ночью она спала со мной, а здесь спал мой муж. Он объявил, что допоздна будет готовиться к важной встрече и не хочет меня будить. Татум была несказанно рада, как и всякий раз, когда папочка работал допоздна. А это случалось частенько. По правде говоря, он вообще редко спал в нашей постели, и Татум могла бы ложиться рядом со мной, когда захочет. Просто мы не всегда ей об этом сообщали.

Мне хотелось помочь мужу добиться успеха на избранной им стезе, но так не могло продолжаться бесконечно. В конце концов мне придется с ним поговорить и потребовать, чтобы он нашел нормальную работу, за которую платят. Но сначала мне нужно починить кран.

Так что я отогнала мысли о нашем катящемся под откос браке и понадеялась, что он не станет таким же жалким, как мое обвисающее лицо и рассыпающийся дом.

Глава 11

Я увидела ее на парковке у супермаркета. Она загружала покупки в «Лексус» – прямо как мой, только новехонький. Я отметила, что у нее люксовая комплектация – хромированные колесные диски и приборная панель из красного дерева, контрастирующая с гладкой, как масло, обивкой песочного цвета. Мы всегда выбирали