Почти мертвы - Сьюзен Уолтер
Я должен продать сценарий. После трех лет без работы я наконец-то встретил того, кто может хорошо заплатить и снять фильм. Я просто обязан написать нечто выдающееся специально для него, чтобы он не смог отказаться.
Я поклялся, что целиком посвящу себя работе. Я буду готовиться к этой встрече так, будто от нее зависит моя жизнь.
Потому сейчас от нее и правда уже зависят моя карьера и мой брак.
Глава 9
Я лишь хотел узнать, как он умер. Я не планировал копать глубоко. Меня заинтриговало слово «внезапно», вот и все.
Когда люди «внезапно» умирают, это может означать сердечный приступ, разрыв аневризмы, авиакатастрофу, автокатастрофу или происшествие на море. Он мог покончить с собой (такое частенько случается) или его убили (что бывает очень редко). Или он просто был стар? Холли выглядит достаточно привлекательной, чтобы быть женой богатого старика. В голове мелькали миллионы вариантов, мне просто хотелось знать.
Первым делом нужно было выяснить его имя. Это будет нетрудно. Просто погуглить его жену. Ее фамилия Кендрик – я увидел надпись на коробке для переезда. Наверное, странно, что я замечаю такое, но я как-никак десять лет проработал журналистом-расследователем, и глаз у меня был наметан на детали.
Я ввел в поисковую строку «Холли Кендрик» и просмотрел результаты. У нее не было аккаунтов в соцсетях, но ее имя всплыло в некрологе в газете «Бейкерсфилд Калифорния». «У Кевина Майкла Маккаллума остались родители, Элейн и Мартин Маккаллумы, и сестра, Холли Маккаллум Кендрик». Значит, у нее был брат, и он тоже умер. В любой другой день я заинтересовался бы этим, но сейчас передо мной стояла другая задача. Я пролистал некролог. Никакого упоминания о муже, но, по крайней мере, теперь мне известна ее девичья фамилия.
Я изменил запрос – «Холли Маккаллум» – и попал в точку. Объявление о свадьбе шестнадцатилетней давности. «Холли Маккаллум выходит замуж за свою школьную любовь, Гэбриэла Кендрика. Церемония будет простой… Бла-бла-бла…»
Я набрал в поисковой строке имя покойного мужа. Слишком много Гэбриэлов Кендриков. Я добавил название их школы в Бейкерсфилде, но ничего не нашлось. Я ввел оба имени – и его, и жены. Они не владели собственностью, ни вместе, ни по отдельности (странно) и никогда не делали ничего примечательного (совсем не странно). У него не было аккаунта ни в «Линкедин», ни на «Фейсбуке»[2], ни в других соцсетях. Я мысленно улыбнулся, потому что знал, кто точно есть в соцсетях – Саванна.
Я нашел ее почти сразу же и начал листать страницу вниз – один месяц, второй, третий… – и наткнулся на фотографию молодого человека в синей военной форме, душераздирающая подпись гласила: «Папочка, пусть тебя больше нет, но ты навсегда останешься в моем сердце».
В комментариях на меня обрушился поток печальных эмодзи – сердечки, цветы и грустные лица. Даже не знаю, почему я удивился. Неужели не верил, что отец Саванны на самом деле мертв? Наверное, на работе я научился все подвергать сомнению, даже безудержные рыдания.
Я отметил дату поста, двадцатое мая, и начал листать комментарии.
«Боже, я только что узнала… Просто сердце разрывается … Обнимаю… Как ты?.. Если тебе что-нибудь нужно…»
Трогательный, но лишенный деталей поток. Зато у меня хотя бы появилась примерная дата – двадцатое мая или чуть раньше. Муж Холли умер чуть больше трех месяцев назад. Неудивительно, что она расплакалась, рана еще свежа.
– На что ты там смотришь? – спросила Либби, заглядывая через плечо. Она раскраснелась после пилатеса, под каждой грудью темнел полумесяц пота. Я не слышал, как она вошла. Может, этого она и добивалась.
Наверное, я выглядел подозрительно. Полураздетый безработный муж просматривает «Инстаграм»[3] шестнадцатилетней школьницы. Я должен был писать, обязан писать, а не лазать по аккаунтам несовершеннолетних девушек. Могу представить, какие мысли пульсировали в голове моей жены. «Мой муж – извращенец, ему нравятся девочки-подростки, как же я раньше не замечала?» У нас не было секса больше месяца, и теперь она решит, что именно по этой причине я не настаивал.
Как журналисту, мне постоянно приходилось искать в интернете что-то безумное. Работая над статьей о морском пехотинце, присоединившемся к ИГИЛ[4], я стал специалистом по исламскому экстремизму, пещерам Афганистана и способам производства грязной бомбы. И наверняка попал на карандаш к ФБР. Но осуждающий взгляд жены пугал куда сильнее.
– Холли – вдова, – просто ответил я, поворачивая ноутбук, чтобы она увидела пост Саванны.
Потом я показал еще несколько фото – вот отец танцует с дочерью, а вот вся семья обнимается, Холли посередине, Саванна вся мокрая после забега на школьных соревнованиях.
– Господи, – охнула Либби, наклоняясь ближе. – И давно?
– Около трех месяцев, – я указал на дату. Я рассказал ей о скамейке и признании Холли, сделанном в слезах, постаравшись не упоминать, как вздымалась ее грудь от каждого всхлипа. – Я просто хотел узнать что-нибудь о его смерти, спрашивать было как-то неудобно.
– Да, конечно, – заверила меня Либби, и я почувствовал облегчение. Надеюсь, она тоже. – Погоди, тогда кто такой Эван?
Холли сказала, что он помогает ей с Саванной. Помню, как подумал, что это странный способ его описать. Но я лишь пожал плечами.
– Она не объяснила.
– Новый мужчина? – предположила Либби, и я покачал головой.
– По ее словам я понял, что нет. Думаю, она бы мне сказала.
Теперь уже Либби покачала головой.
– Ее муж умер всего три месяца назад. Наверное, ей просто стыдно. Может, у них что-то было еще до смерти мужа?
Интуиция подсказывала мне, что это не так, но такое вполне вероятно.
– Да… может быть.
– Ты только взгляни на нее. Она же прямо секс-бомба, – сказала Либби, и я воспринял это как предупреждение: не подходи слишком близко. – Вполне могла подцепить богатенького мужика, – добавила она. Сомнительный комплимент, но я не мог не согласиться.
– Уверен, что скоро мы все узнаем, – я закрыл ноутбук, тем самым показывая, что больше копать не собираюсь.
У меня были и другие дела. До долгожданной встречи с продюсером оставалось всего ничего, и мне нужно было завершить сценарий и проработать еще пару вариантов на случай, если понадобится внести изменения.
Я посмотрел на Либби. Она глядела куда-то в пространство, и я почти слышал, как в ее голове вращаются шестеренки. Она встревожена? Ревнует? Я никогда не замечал за ней ничего подобного, но все когда-то бывает в первый раз.
Мы оба чувствовали что-то
