Смерть Отморозка - Кирилл Шелестов
–Наверное, она просто решила оставить их себе на память о вашей любви.
–Ага, любви! Прикалываешься, да? У нее одни бабки на уме!
–Не огорчайся, купишь новые. Ладно, пока.
–Да погоди, Паш!
–Я спешу.
–Паш, ты че, обиделся на меня, что ли?
–За что?
–Вот и я говорю: за че обижаться? Ты войди в мое положение…
–В другой раз,– пообещал Норов.– Сейчас мне некогда.
И он отключился.
* * *
Норов поднял с земли Оксану и прислонил к машине. Перемазанная грязью, она была в полуобморочном состоянии; ее бил озноб, зубы стучали.
–Развяжи ее,– велел Норов Салману.
Тот ножом разрезал веревки на руках Оксаны. Она со стоном схватилась за запястья, на которых даже в темноте были видны безобразные широкие следы. Руки у нее распухли, она принялась тереть их и шевелить онемевшими пальцами.
–Иди,– сказал ей Норов.
Она замерла, сжимая запястье.
–Иди!– повторил Норов.
–Куда? – пролепетела она, сжимаясь от страха.
–В деревню. Кажется, туда,– он махнул рукой, показывая направление.
–А ви мене не убьете, коли я пиду?
–Да нет же! До нее километра полтора, не больше. Иди по той дороге, не собьешься. Попроси кого-нибудь отвезти тебя в Полтаву…
–Та хто ж мене повезе вночи?!
–Дашь денег,– Норов полез в карман и достал несколько стодолларовых купюр, уже совсем мокрых.– Вот!
Оксана, поколебавшись, взяла деньги, и это придало ей уверенности. Должно быть, она решила, что раз дают, значит, не убьют. Зажав купюры в кулаке, она молча тронулась по направлению к деревне. Ее высокие каблуки увязали в размякшей почве, ноги подгибались. Сделав несколько шагов, она сняла туфли и, взяв их в руку, побрела дальше босиком, в одних колготках, спотыкаясь, как пьяная, но не оглядываясь. Ее платье намокло под холодным дождем и облипало ее худую фигуру. Норов некоторое время смотрел ей вслед, затем кинулся за ней по грязи.
–Подожди! – крикнул он.
Она остановилась и повернулась к нему, втянув голову в плечи, ожидая чего-то ужасного. Ее мокрое от дождя, измученное лицо с намокшими, прилипшими волосами, было маленьким и жалким. Норов достал из внутреннего кармана своей кожаной куртки паспорт и редакционное удостоверение, переложил в карман мокрых джинсов, стащил куртку и протянул Оксане.
–Возьми.
Она не сделала ответного движения, даже не взглянула на куртку, она продолжала смотреть на него тусклыми усталыми глазами.
–Возьми!– настаивал Норов.
Он шагнул к ней и накинул куртку ей на плечи.
–Прости!– вдруг прибавил он невольно.
Еще мгновенье она оставалась неподвижной, потом сорвала с себя его куртку и швырнула в грязь. Потом повернулась и двинулась прочь, дальше.
* * *
–Не верь ни одному его слову! – встретила Норова Ляля.– Имей в виду: он врет!…
–Что врет?
–Все!
–Ты действительно украла у него часы?
–Какие часы? – Ляля изобразила изумление.
–«Картье» за тридцать тысяч, которые он купил дочери?
–Не за тридцать, а за двадцать восемь!
–Значит, ты их все-таки украла?
–Ничего я не крала!
–Ляля! – не выдержала Анна, шокированная.– Как ты могла?!
–Я тебе предупреждал,– напомнил Норов.
–Он обещал мне их подарить!
–Но не подарил? – уточнил Норов.
–Зажал! Жлоб! Купил их мне, а после говорит: «Давай мы эти часы дочери подарим, а тебе потом такие же купим, а то мы и так денег много потратили». Я говорю: «А почему вечно на мне экономим?! Мне ж обидно!» Он говорит: «Тебе и так шале берем», типа, хватит с тебя. Ну, я спорить не стала, думаю, ладно, перебьюсь, не в первый раз. А уж когда до того дошло, что он начал на меня с кулаками бросаться, то я их взяла! Нет, а что, я права не имею, что ли? Он же обещал!
–Какой стыд! – тихо выдохнула Анна.
–А причем тут стыд? – запротестовала Ляля.– Это ему должно быть стыдно, что он такой жлоб!
Анна бросила на Норова виноватый взгляд. Он ободряюще улыбнулся.
–Крепись, родная, это еще не все.
–Что еще?!
–Ляля с самого начала знала, что цена за шато завышена. Они с Жеромом решили обобрать Брыкина.
–Это правда?! – ахнула Анна, поворачиваясь к Ляле.
Ляля не особенно смутилась.
–Нет, Ань, а че нам еще было делать?! Вовке – миллион больше, миллион меньше – он и не заметит. Свистнет, ему завтра два притащат! А для нас с Жеромом лимон – огромные деньги! Нам же тоже надо было как-то раскручиваться!
–«Грабь награбленное», – заключил Норов.– Русское понимание социальной справедливости.
Анна смотрела на Лялю во все глаза, качая головой; у нее не хватало слов.
–Ань, ну че ты на меня так смотришь, как будто я преступница какая! – Ляля сменила тон на жалобный. – Да любая на моем месте так поступила бы! Я ведь, пока с ним жила, ничего не накопила! Он меня в ежовых рукавицах держал! Покупать – покупал, а наличных – фиг! По пять тысяч долларов в месяц на карту кидал и крутись, как хочешь!
–Тяжело тебе приходилось, бедной девочке,– усмехнулся Норов.
–Нет, а ты думаешь, легко? В Москве цены-то – космос! Куда ни сунься – за все плати! Один маникюр полторы тыщи стоит! Туда-сюда заскочила, продуктов купила, в ресторане покушала, вот уже ничего и не осталось. А если что из одежды присмотришь – вообще труба! Приходилось каждый раз у него выпрашивать!
–Ты еще не передумала ей помогать? – спросил Норов у Анны.
–Передумала! – в сердцах ответила Анна.
–Ань, да ты че?! – взмолилась Ляля.– Ань, ну не начинай по-новой! Хватит, что ли!
–Ладно, поехали, – сказал Норов.– Только, когда привезем ее к нам, не забывай прятать свое кольцо и часы и вынь на всякий случай мелочь их моих карманов.
–Паш! – обиженно воскликнула Ляля.– Ты че из меня воровку какую-то делаешь?! Я, между прочим, в жизни копейки чужой не взяла!
* * *
Норов обследовал руку Дауда и убедился, что она была сломана. В «мерседесе» аптечки не оказалось, в норовской «девятке», она, правда, была на месте, но там, кроме дешевого бинта и пузырька с зеленкой не нашлось ничего полезного. За неимением дощечки, которая могла бы служить лангеткой, Норов велел Салману отыскать несколько небольших палок. Салман сломал толстую ветку с дерева и срезал с нее ножом несколько веток потоньше. Норов на заднем сиденье «мерседеса», как
