Я их всех убил - Флориан Дениссон
Оба напарника кинулись к неизвестному, которого непрерывно бил колотун.
Максим приложил руку к его лбу – тот пылал.
– Похоже, у него жар, – сказал он коллеге.
– Я вызываю «скорую», – рыкнул Борис, хватаясь за мобильник.
Лежащий человек снова начал корчиться, и его вырвало остатками едва переваренной еды.
Сидя в неудобных креслах приемного покоя больницы Анси, Борис и Максим коротали время каждый на свой манер. Русский бродил в своем мобильнике по Сети, разыскивая статьи о рыбалке в преддверии скорого отпуска, а его коллега заканчивал уже в одиннадцатый раз собирать свой кубик Рубика. Щелканье пластика начало раздражать Павловски. Максим выбрал кубик 4×4×4, крупнее и сложнее оригинала, имеющего всего три ряда, – чтобы собрать этот, приходилось поломать голову, поскольку следовало исключить многие варианты перестановок, которые он уже выучил наизусть.
В глубине холла открылись створки распашных дверей с окошками-иллюминаторами, пропуская молодого интерна в бледно-зеленом хирургическом халате. В одной руке он держал пачку рентгеновских снимков, в другой – авторучку. Напарники убрали свои игрушки и дружно встали.
– Здравствуйте, господа, – сказал интерн таким торжественным тоном, что Максим было решил, что сейчас тот отдаст им воинскую честь. – Пациент, которого вы к нам доставили, был в очень плохом состоянии. Температура под сорок и сильное воспаление.
Борис вскинул брови, Максим остался невозмутим.
– И пациент не облегчил нам задачу, – продолжил интерн. – Он ничего не хотел говорить. Но после нескольких минут осмотра мы поняли причину.
Интерн сделал несколько шагов вперед, встал под потолочным светильником, состоящим из четырех белых неоновых трубок – все, как ни удивительно, работали, – и помахал одним из снимков.
Резкий больничный свет проникал сквозь полупрозрачный пластик, выявляя все секреты внутренностей их неизвестного. Можно было различить часть грудной клетки, а под грудной костью смутную массу, почти призрачную, – наверное, желудок.
В одной из секций желудка просматривался предмет, чьи четко очерченные контуры были прекрасно всем известны. Подобная вещь не могла оказаться в таком месте случайно, и на памяти интерна – пусть даже возраст последнего не предполагал многолетнего опыта – такого случая еще не бывало.
По неясной причине в утробе этого странного типа оказался… ключ.
Ключ от тайны? – спросил себя Максим.
– Мы сделали промывание желудка, потом пришлось срочно прибегнуть к хирургическому вмешательству, чтобы извлечь ключ, – пояснил парень в зеленой робе.
– Вы его сохранили? – спросил синерголог.
– Разумеется, – ответил интерн. – Ключ был вымыт и опечатан; побудьте здесь, я сейчас заберу его у медсестры.
Он уже готов был исчезнуть в коридоре, но обернулся:
– Э-э… вы хотите взять рентгеновские снимки?
– Достаточно будет ключа, – распорядился Павловски не терпящим возражений тоном.
Распашные створки еще покачивались туда-сюда несколько секунд после того, как интерн умчался, оставив копов посреди приемного покоя. Время зависло. До возвращения интерна ни один не сказал ни слова.
– Вот этот ключ. – Интерн протянул им пластиковый пакетик.
– Хорошо, спасибо. А где наш субъект? – спросил Борис.
– В послеоперационной палате, приходит в себя после наркоза.
– Наши коллеги подъедут и подождут, пока он очнется; потом надо будет переместить его в отдельную палату. Они вам все объяснят.
– Договорились, – снова откликнулся будущий врач торжественным тоном.
– И еще одно: когда он сможет покинуть больницу?
– Всего через несколько часов, как после аппендэктомии.
– Ладно, большое спасибо.
Парочка попрощалась с интерном и направилась к выходу.
Запахи эфира и профессиональных моющих средств навели Максима на скверные воспоминания. Он терпеть не мог больниц, но, как ни спешил покинуть это отвратительное здание, замедлил шаг и наконец остановился.
– Будьте добры, – окликнул он интерна, когда тот уже готов был раствориться в чреве отделения хирургии.
– Да?
– Вы ведь делали ему анализ крови, верно?
– Да, анестезиолог потребовал перед операцией.
– Что-то можете сказать?
– Ничего. Не то чтобы по всем показателям он отличался прекрасным здоровьем, но ничего внушающего тревогу.
– Ни следа наркотиков, психотропов?
– Ничего подобного, господин агент, – неловко ответил интерн.
Максим повернулся, не поблагодарив, и поспешил наружу.
Когда оба жандарма усаживались в машину, он позволил себе замечание:
– Версия про нарика приказала долго жить.
При звуке голоса коллеги Борис удивленно распахнул глаза.
– Под наркотой или без, вряд ли кто-то станет проглатывать ключ? – ответил он, хлопая вышеозначенным предметом по центральному подлокотнику.
Коллега взял пакетик и начал сквозь пластик рассматривать ключ под всеми углами.
– Осталось найти, что он открывает, – прошептал он.
9
В окнах следственной бригады развертывалась грандиозная сцена. Ливень омыл кроны деревьев, сгибавшихся под порывами ветра, вдали солнце переваливалось через гору. В небе между двумя угольно-черными грозными тучами в переливчатых красках сумерек проступал светлеющий горизонт, возвращавший надежду на ясную погоду.
Если бы не собачий холод, после работы многие отправились бы расслабиться в бары и ресторанчики на берегу озера. Но первый день весны уже опускал занавес в наэлектризованной грозовой атмосфере, не сулившей ничего хорошего. Когда же схлынет эта волна холода?
Последние часы оказались богаты событиями, которые предстояло обдумать, а потому Ассия пришла к выводу, что работа опергрупп будет эффективнее, если дать всем как следует выспаться. Она назначила общий сбор на рассвете, жандармы распрощались и потянулись в казарму.
Только Максим направился к парковке, меряя медленными шагами блестящий асфальт. Запах после дождя мгновенно воскресил в памяти давние воспоминания. Конечно, его детство было иным, чем у большинства людей; но он сумел выстроить собственный мир. Еще совсем маленьким он полюбил природу и животных, и всякий раз, когда ему разрешали выйти наружу, он придумывал множество волнующих приключений среди высоких трав, покрытых мхом скал и зарослей молодого орешника.
Щелкнув пультом, он отпер свою машину, и тут знакомый голос, окликнувший его издалека, заставил его вздрогнуть. Внутренности завязались в узел; Максим машинально потянулся к упаковке с транквилизатором, валявшейся среди россыпи желтых монеток в отделении для мелочей.
– Ты не сможешь вечно меня избегать.
Это была Ассия.
Голос у нее был ледяной. И все же Максим отметил, что она первой решила вскрыть нарыв.
Весь день они вели себя как незнакомцы. Но теперь он не мог отступать.
– Не тут, Ассия, не вот так, посреди паркинга, – ответил он почти смущенно.
– Ладно. Тогда пригласи меня что-нибудь выпить.
Это прозвучало как приказ. В конце концов, лейтенант Ларше была старшей по званию.
Он подчинился и открыл ей дверцу с пассажирской стороны. Потом обошел машину
