Галина Романова - Гнев влюбленной женщины
Геральду очень хотелось в это верить, очень. Но он не верил.
Не могло в их городе случиться сразу несколько преступлений, совершенных разными людьми практически по одной схеме. Это что за преступник такой пошел? Если преступление совершается в состоянии аффекта, как решили со второй жертвой, там щепки летят! О каких следах кто станет заботиться? И если даже пальчики сотрет, то уж с пылесосом по коврам ходить некогда. И жертву купать после секса с ней тоже не станет человек в гневе. А Наташу тщательно выкупали, заверили эксперты. Даже щеткой под ногтями прошлись с каким-то моющим средством. Это как?!
Четыре жертвы с прошлого лета – это очень много. Если это чудовище не остановить, оно войдет во вкус и…
И станут еще умирать люди.
– Если были соседи и знакомые, а также друзья, чего же они не расскажут, кого могли впустить девушки, а? – Гера вопросительно глянул поочередно на каждого.
– Почему впустить? – вытаращили на него племянники одинаковые глаза.
– Потому что нет следов взлома, не было никакого шума. Все тихо. Девушки сами впускали своих убийц.
– Так их несколько? – ахнула Алина и перекрестилась. Хотя всегда была атеисткой. – Это банда?! Может, это ритуал какой?! Сейчас это распространено и…
– А че, Гер, маман не дурные вещи говорит, – показал матери оттопыренный большой палец Вася. – Может, правда, это банда?
Только этого еще не хватало! Гера чуть не поперхнулся. И тут же замотал головой:
– Какая банда, ребята, вы чего?! Никто ничего не слышал. Войди двое, трое, как ни крути, кто-то увидел бы или услышал. Нет, чушь это, – категорически отрезал Гера, желая этого изо всех сил.
Хотя тут же мелькнула страшная мысль, что ритуальные убийства могли совершаться и в одиночку. Выбрали одного какого-нибудь исполнителя, он и…
Тьфу-тьфу-тьфу! Он чуть не сплюнул через плечо.
– Жертвы впускали своих убийц сами. Без лишнего шума и сопротивления, – еще раз повторил Гера. – Стало быть, знали?
– Не факт! – выпятил нижнюю губу, увлажненную пенным напитком, Иван. – Убийца мог прикинуться почтальоном.
– В два часа ночи?! – недоверчиво фыркнул Гера. – Или в полночь, скажем! Какой почтальон ходит по ночам, а? О чем ты! Ремонтники тоже отпадают, спецслужбы тоже, всех проверили. Пропесочили все сверху донизу, поверь, и не раз. Не-ет, ребята, жертвы своего убийцу знали. И… И никому о нем просто не рассказывали.
– Тогда ваше дело, Гера, труба, – неожиданно выдала Алина, подперев морщинистую щеку сухоньким кулачком. – Следов нет, слышала. Знать его никто не знает. И как? Просто идеальное преступление, да и только.
– Идеальных преступлений не бывает, – возразил Гера, с трудом проглотил помидор и снова полез за сыром, чтобы избавиться от неприятного травянистого вкуса во рту. – Бывают тщательно спланированные. Спонтанные, глупые…
Он тут же подумал про Олю. Она-то в какое попала?!
Будто услыхав его мысли, Васька прицепился:
– А как твоя подружка, Гера? Что-то ты молчишь, ничего про нее не рассказываешь. То все Оля, Оля! А тут тишина. Рассорились, что ли? Так у вас будто чисто дружеские отношения, а?
И племянник противно, с намеком, оскалился. Он всегда, к слову, уговаривал Геру жениться на Оле. Еще будучи ребенком. Когда Оля вышла замуж за Витьку, уговаривал отбить ее. И никогда, даже ребенком, не верил, что Гера относится к Ольге как к своему в доску парню.
– Чтобы не запасть на такие сиськи! Ты, дядя, либо дурак, либо евнух! – выдал однажды племянник Василий, когда Гера отчитывал его по просьбе сестры за очередную выходку. – Дружат они! С такой Олькой можно дружить только организмами…
– Да, чего Оля? – встрепенулась Алина.
Она хоть и недолюбливала Ольгу и всегда называла ее исключительно по фамилии, но все же считала, что Геральду давно пора обзавестись парой. Пусть даже это будет и Фролова.
– Оля?
Геральд обвел родню мрачным взглядом и вдруг обнаружил, что они смотрят на него очень хорошо, тепло и даже сочувственно. И что не таится в ухмылках его племянников никакого подвоха. И в суровой скупости его сестры на эмоции нет и намека на осуждение.
Они его любят, черт побери! Они точно его любят! И они в самом деле все, что у него есть! И пусть они у него будут всегда, вот!
– Оля в беде, – вдруг выпалил он, расчувствовавшись, и очень обрадовался, когда все они тревожно переглянулись. – В большой беде, ребята и… девочки.
– Расскажи! – тут же потребовал Иван, и первый раз за обедом поставил полный стакан с пивом подальше от себя.
– Зачем? – не понял Гера.
– Как зачем? Гера, ты дурак?! – возмутилась Алина, нахватавшаяся от сыновей разных вольных словечек. – Мы все вместе будем думать, как помочь…
Глава 9
Носов, явившийся в управление ранним утром первого января, совершенно не желал заниматься работой.
Ему было плевать на погибшую бабу, сама виновата, напросилась. Нечего было являться к жене своего любовника и устраивать публичный скандал. И по роже схлопотала, и жизни потом лишилась. Ему плевать было на Ольгу, которую по его указанию и с прокурорского разрешения закрыли в самый канун Нового года. Днем раньше, днем позже, какая разница? Ей все равно сидеть. И долго сидеть.
Не плевать ему было на свою суку жену, не явившуюся вчера из бани к праздничному столу и сегодня к завтраку. Она даже не позвонила! Носов прикусил затрясшуюся нижнюю губу. Ткнулся лбом в пыльное кабинетное стекло.
Он вчера такой стол накрыл, так старался. Как дурак искал по городу куропаток. Нет нигде, хоть плачь! Гуси, утки, индейки, куры – всего навалом. Куропаток нет. Через Интернет нашел хозяйство в пригороде, съездил туда, не поленился. Потом долго выбирал рецепт. Старался, готовил. Соус мешал из пятнадцати компонентов. А она…
– Убью суку! – скрипел зубами Носов, тиская в руках бутылку водки в новогоднюю ночь, выдавшуюся для него одинокой. – Только пусть явится!
Нонночка к ночи не явилась. Утром тоже. Хотя он уже почти простил ее и даже блинчиков ее любимых напек. Телефон ее был отключен. Никто из знакомых ему ее подруг не знал, где она и с кем. В какой-то момент, между двумя и тремя часами пополуночи, Носов даже перепугался: вдруг с ней беда?! Потом быстро успокоил себя: что будет, то и будет. Нет, ну сколько можно душу ему терзать?!
И чего он не отпустил ее тогда, идиот! Катилась бы ко всем чертям! Он бы давно уже женился на другой. Может, и детей бы завел. И не проводил бы самую главную ночь в году в одиночестве.
Носов оттолкнулся от подоконника, прошелся по кабинету, вышел за дверь.
В управлении было тихо. Дежурившие сотрудники отсиживались по кабинетам. Наверняка, запершись на ключ, спали на стульях, а то и на столах. В дежурке закипал чайник, тоже никого не было видно. Телефоны молчали. Все отдыхали, даже уголовники, подумал он с неприязнью. И Нонночка его тоже теперь нежилась в чьих-нибудь объятиях.
Он вернулся к себе, а через полчаса ему позвонили.
– Да! – рявкнул Носов недовольно.
У него были выпачканы пальцы, потому что он доедал вторую куропатку, оставшуюся от новогоднего стола. Пришлось трубку обернуть листом бумаги и отложить крохотную птичью ляжку.
– Здравствуйте, – проговорил печальный мужской голос. – С Новым годом вас, Илья Антонович.
– С Новым, – кивнул зачем-то Носов.
– Не ожидал застать вас на службе в такой день, – будто извиняясь, произнес все тот же печальный голос. – Вы дежурите, да? Я не ошибся?
– С кем я говорю? – повысил голос Носов.
И тут же сморщился. Это он погорячился, что на работу сегодня приперся. Не дай бог, какое ЧП, его припрягут на раз-два. А оно, видимо, так и есть! Чего тогда голос у мужика печальный? В такое праздничное утро!
– Это Виктор… Виктор Фролов, – тут же поспешил представиться мужчина. – Вы арестовали мою бывшую жену за то, что она… Она убила мою женщину. Любимую женщину.
Фролов отчетливо всхлипнул и уже чуть приглушенно высморкался.
– Простите меня, Илья Антонович! – вдруг взмолился тот. – Ради бога, простите, но…
– Говорите! – приказал Носов, с сожалением рассматривая недоеденную дичь.
– Можно я к вам сейчас приду?
– Вы? Ко мне? – удивленно воскликнул Носов. – Но… Но у меня нерабочий день вообще-то. И… Ладно, приходите. Только недолго. Мне еще надо сегодня в гости попасть.
Зачем соврал? Никто его не звал ни в какие гости. Да он бы и не пошел. Не то настроение. Мысли, как заколдованные овцы, ходили по кругу: где Нонна, с кем она, что с ней, почему не позвонила?
– Я недолго! Я прямо сейчас, я тут рядышком. Почти на пороге вашего отдела. Я мигом, – заторопился Фролов. – Просто мне даже поговорить не с кем, – признался он пятью минутами позже, усевшись на стул напротив Носова. – Один совсем! Один… Валечка была для меня… Отдушина – это неправильно. Она была для меня кислородом, если хотите! Я был так счастлив!
Носов еле успел свернуть в комок свой обед, оставшийся от ужина. Еле успел сунуть сверток в шкаф. И вытереть руки влажной салфеткой, когда Фролов постучал в дверь его кабинета. И он поначалу, сразу после звонка, его сильно разозлил. Меньше всего ему хотелось сегодня кого-то утешать. Он сам нуждался в утешении. Но когда Виктор сел на стул, глянул на него затравленным псом, Носов смягчился:
