Смерть Отморозка - Кирилл Шелестов
–Что расселся? – обратился Дауд к Косте.
Тот нехотя выбрался.
–Открывай багажник,– велел Дауд Петро.
Тот нажал кнопку, крышка багажника поднялась, Петро отвернулся, чтобы не видеть труп.
–Ключи от машины – сюда. И доставай своего друга.
Петро послушно отдал ключи и, по-прежнему отворачивая лицо в сторону, потащил из багажника уже окоченевшее тело Ромы. Он взял труп подмышки и когда извлек его наружу, длинные ноги Упокойника безвольно упали на землю.
–Я його один не донесу, – проговорил Петро. – Пидсобити кто-нибудь.
–Развяжи его,– сказал Дауд Салману.
Салман ножом разрезал веревки на Костиных руках и тот сразу принялся тереть затекшие кисти. Норов увидел бледное лицо Оксаны, прижатое к стеклу «девятки», будто смазанное подтеками дождя на стекле. Он не разобрал его выражения, но оно показалось ему страдальческим. Впрочем, в сизой темноте все лица, даже тех, кто стоял рядом, тоже были белыми и нечеткими.
–Помоги ему, – велел Дауд Косте.
–Сам помогай! – буркнул Костя.
Дауд коротко ударил его в лицо с правой. Костя отступил, но устоял.
–Бери, – повторил Дауд, указывая на труп.
–Костян, що ти впираешься? – подал голос Петро.– Допоможе. Я ж один його не допру. А так ми быстрее донесемо!
–Баран, – презрительно пробормотал Костя.
Он потрогал языком щеку изнутри, лизнул палец и посмотрел, нет ли крови. Кровь, наверное, была, судя по тому, что он негромко выругался. Затем, ни на кого не глядя, он насупился и подхватил с земли ноги Ромы. По узкой, тропинке, размякшей от дождя, Петро и Костя с телом двинулись к лесу, оступаясь на мокрой земле.
–А мне что делать? – спросил Дауда Салман.
–Здесь жди, ее сторожи. Мы недолго.
Он отдал Салману ключи от «мерседеса» и, держа пистолет в руке, пошел за Костей и Петро. Норов замешкался, доставая лопату.
* * *
–Зачем ты ездила вчера в шале? – напомнил Норов.
–За фотками,– всхлипнула Ляля.
–За каким фотками?
–За нашими с Жеромом. Жером меня сфотографироваться уговорил, ну, голой… понимаешь? – она слегка порозовела.– Я, конечно, не хотела, но он такой приставучий… кого хочешь уговорит!
–Как неосторожно! – не удержалась Анна.
–Да знаю, знаю! Но если б ты видела, как он моей фигурой восхищался… То и дело меня трогал и целовал, и здесь, и здесь! Прям вот каждую секунду!… У меня ж все свое! – не удержавшись, похвалилась она.– Никакой хирургии! Ерунду какую-то на ухо лопотал, я половину не понимала…. Мне кажется, он в меня тоже влюбился… может, даже сильней, чем я в него!..
–Какие «страсти роковые»! – с иронией отозвался Норов.
–Зря ты прикалываешься! Я, между прочим, тоже сперва думала, что он на такое не способен. Да я и про себя не думала, что способна! А оказалось, что и я, и он…
–Ты серьезно думаешь, он тебя любил? – с сомнением спросила Анна.
–Любил! – убежденно ответила Ляля и впервые посмотрела ей в глаза. Всегда ведь чувствуешь, любит тебя человек по-настоящему или просто… пользуется…
В подтеках туши, с одной черной глазницей, выглядела она жалко и немного комично, но Анна оставалась серьезной и сопереживающей.
–Неужели ты не боялась, что эти снимки где-нибудь всплывут? Столько историй с шантажом из-за таких фотографий! О них и в интернете пишут…
–Боялась! Еще как боялась! Я ему говорю: «А вдруг их кто-нибудь увидит? Прикинь, что получится!». А он: «Мы так спрячем, никто никогда не найдет!». А самому, видно, страсть, как хочется меня голую пофоткать. Я такая: «Тогда давай и тебя тоже! Чтоб уж вместе, если что!». Он-то ведь женат, дети у него.
–И он согласился?
–Ага. Говорит: «Ради тебя я согласен!». А ты спрашиваешь: любил или нет! Не любил бы, не рисковал бы так! Да и я тоже…
–Даже не знаю, кто из вас умнее,– заметил Норов.
–Зря ты так, Паш! – с укором возразила Ляля.– Ты, может, просто не любил сильно. Когда любишь человека, охота ради него что-нибудь такое сделать…необычное… Пусть даже опасное! Чтоб он знал, как ты его любишь!… А так, по жизни Жером очень умный был, я таких умных вообще не видела. Просто иногда вел себя так… как мальчишка… Он мог, знаешь… – Она не договорила и опять расплакалась.
Анна, окончательная растроганная ее исповедью, обняла ее, притянула к себе и принялась гладить по спине и плечам. Через некоторое время Ляля немного успокоилась и отстранилась.
– В общем, наделали мы этих снимков на его телефон, – заговорила она, все еще изредка всхлипывая.– А после сбросили на флешку, а из телефона удалили, чтобы никто не нашел. Мы же понимали, чем рискуем, все же не совсем с ума сошли! Меня Вовка вечно пас, за каждым шагом следил, а у Жерома жена – истеричка ревнивая! Он бы с ней давно развелся, если б не ее деньги. Он же на богатой женился, вот и терпел ее скандалешники, боялся, что если уйдет от нее, она все деньги заберет. Но он все равно собирался ее бросить и на мне жениться, только сперва заработать нормально, чтобы нам было на что жить. Мечта у него такая была. Он детей от меня хотел! Прям серьезно!
–А свои у него были? – спросила Анна.
–Были, двое, мальчик и девочка. Он их любил, но они все больше к матери тянулись. А ему от меня хотелось, чтоб на меня были похожи! Прикинь, если б у нас с ним все вышло, я б маркизой стала! Прикольно, да? – Она хотела усмехнуться, но вместо этого губы ее дернулись, она вновь всхлипнула.
Анна погладила ее по плечу.
–Короче, он придумал эту флешку со снимками в шале оставлять, – продолжила Ляля, не глядя на собеседников и прикладывая салфетку к глазам.– В бюро, ну, там такая комнатушка есть, типа кабинетика, представляешь, да? И вот он там ее в ящике стола к верхней крышке скотчем приклеил. Кто ее там искать станет?
–Стоило фотографироваться, чтобы так прятать! – заметил Норов.
–Конечно, стоило! – с жаром возразила Ляля.– Мы, когда приезжали, всегда их смотрели. Даже мне страх как нравилось! А уж про Жерома и говорить нечего, у него даже глаза темнели! Я, между прочим, больше всего тащилась даже не от самих снимков, а от того, как он на них реагировал.
