Смерть Отморозка - Кирилл Шелестов
–Ну, не совсем. В них про наши отношения напрямую не говорится… Намеки только одни…
–Что же тогда там было такого крамольного?
Ляля смутилась.
–Да так, ерунда всякая, – неопределенно ответила она.– В основном, все – про шале. Цены, условия, всякое такое…
–Но почему же Брыкин разозлился? – продолжала недоумевать Анна.
–Да потому что – психопат!– ответила Ляля сердито.
В отличие от нее, Норову это объяснение не показалось достаточным.
* * *
Пелена дождя приглушила выстрел; он прозвучал без раската, сильным тупым хлопком, но вороны тут же отозвались пронзительным криком и хлопаньем крыльев. Костя упал на четвереньки и не вставая, начал тяжело поворачиваться в сторону Норова. Норову показалось, что в его руке пистолет, и он выстрелил еще раз, почти в упор. Костя неловко повалился на землю и застыл.
Он лежал неподвижно, молча, ничком, чуть на боку, подогнув не помещавшиеся ноги, придавив телом одну руку и все еще цепляясь другой за край. Оглушенный происшедшим, Норов, бросив пистолет, торопливо присел на корточки у края ямы, там, где находилась голова Кости, и склонился над ним, пытаясь разглядеть в темноте, жив ли тот, и боясь до него дотронуться.
И вдруг Костя медленно с трудом приподнял голову и посмотрел прямо в лицо Норову. Его глаза сверкали в темноте неестественным, черным антрацитовым блеском. Расширенные, они казались огромными; в них было что-то неистовое, страшное. Перемазанное грязью лицо Кости бледным пятном расплывалось у ног Норова, он не видел его выражения, все закрыли для него эти дикие обжигающие глаза, от которых он не мог оторваться, будто завороженный.
В следующую секунду черный ствол пистолета коснулся костиной головы. Раздался выстрел, Норов не успел ни отвернуться, ни зажмуриться. В короткой вспышке он увидел, как пуля, входя, дробила череп Кости. Тот ткнулся лицом в землю, и его большая толстая нога в мокрых прилипших спортивных штанах конвульсивно дернулась.
Дауд, подобравший оружие Норова, стрелял в Костю с левой руки, встав на одно колено рядом с Норовым. Норов вдруг ощутил приступ неудержимой рвоты и, чтобы его не стошнило на труп или на Дауда, зажимая рот рукой, метнулся в сторону.
* * *
–Ты хочешь, чтобы мы взяли тебя к себе? – озабоченно спросил Норов. Перспектива не представлялась ему заманчивой.
–Да мне хоть куда! Мне главное – в Россию вернуться.
Ляля, сама того не зная, коснулась больной для Норова и Анны темы. Оба помрачнели.
–Боюсь, это сделать непросто,– сдержанно проговорила Анна.– С сегодняшнего дня с Россией нет сообщения.
–Как нет?! – переполошилась Ляля.– А что же мне делать?!
Чтобы ни происходило в мире, Лялю прежде всего интересовала ее собственная персона.
–Не знаю. Утром я несколько раз пыталась связаться с нашим консульством, но телефон все время занят, вероятно, много звонков. На своем сайте они обещают в ближайшее время подготовить вывозной рейс и разместить информацию о нем для тех, кто находится сейчас во Франции, как мы.
–Может, прямо рвануть туда, в Париж, в консульство? Выяснить все на месте.
–Хорошая идея,– одобрил Норов.– Рвани. Можно прямо сейчас.
–Как же я рвану? Самолеты не летают, машины у меня нет!
–Я и сам удивился твоему предложению, но потом подумал, что такой спортсменке, как ты, это нипочем.
–Опять прикалываешься? Сперва этот пидарас меня чуть не убил, теперь ты издеваешься! Денег у меня нет, жить негде! Нормально я попала!
Последнюю фразу она выговорила с обидой; ей было себя очень жалко.
Согласись, в этом нет нашей вины,– пожал плечами Норов.
Анна посмотрела на него укоризненно, явно не одобряя его черствости. Он успокаивающе улыбнулся ей.
–Сделаем так,– сказал он Ляле.– Я закрываю твой счет в отеле, плачу за машину…
–За машину не надо,– перебила Ляля.– Я еще вчера ее сдала.
–Мне повезло. В общем, я рассчитываюсь по всем твоим счетам, даю тебе… ну, скажем… две тысячи евро, и мы расстаемся друзьями. Идет?
–И все?!
В голосе Ляли прозвучало такое неподдельное возмущение, что Норов невольно рассмеялся.
–Пардон,– сказал он.– Я не могу на тебе жениться, думаю, Анна этого не поймет.
–Да причем тут жениться?! Я же…
–Постой,– прервал он.– Мне как-то неловко напоминать тебе, что еще четыре дня назад мы тебя не знали, и за короткий период, истекший с нашего знакомства, мы не стали близкими друзьями. Про нас ты вспомнила, потому что тебе понадобились деньги и помощь. Что ж, я готов оказать тебе безвозмездную материальную помощь, но если этого недостаточно, тебе, наверное, следует обратиться к кому-то другому. Уверен, в твоем окружении немало людей, готовых немедленно откликнуться на любую твою просьбу…
–Да нету у меня никого! – жалобно перебила Ляля.– Что ты надо мной ехидничаешь?! Я вообще не знаю, как домой возвращаться буду, мне ж там – кранты! У Вовки связи на всех уровнях: и в криминале, и у ментов! Меня пристрелят, закопают и не найдут! Прям в аэропорту поймают какие-нибудь уголовники, запихают в машину, и – труба!
–Ты хочешь, чтобы мы тебя удочерили?
Ляля перевела заплаканные глаза на Анну.
–Анечка! Ну, скажи ему! Ну, что он со мной, как с врагом народа разговаривает!
Анна вздохнула.
–Скажи прямо, что ты от нас хочешь?
–Я не прошу много. Ты собираешься возвращаться в Россию?
Анна, прежде чем ответить, посмотрела на Норова.
–Собирается,– подтвердил за нее Норов.
–Ну так давай вместе полетим! Вдвоем-то легче!
–Ты имеешь в виду, выбраться отсюда?
–И выбраться, и в Москву прилететь! Если я с тобой буду, меня не тронут.
–Ты полагаешь, уголовники, которые приедут за тобой, испугаются меня и убегут? – улыбнулась Анна.
–Зачем?! Пусть Паша скажет своим пацанам, чтоб нас в аэропорту встретили! Тебя же в любом случае кто-то будет встречать, правильно? Пусть меня хоть до Москвы довезут и на первое время спрячут где-нибудь, а после уж я сама что-нибудь придумаю. В крайнем случае, в Питер махну, у меня там подруга, у нее отсижусь. А там, глядишь, с Вовкой помирюсь.
–У Павла нет пацанов,– сказала Анна строго.
–Ань, да брось ты! Ну че от меня-то скрываться? Мне Вовка все равно про него уже сказал.
–Что же он сказал? – спросил Норов.
–Ну, что ты – быстрей всего, в розыске,– она чуть смутилась.– Паш, ты только не думай, я ничего против не имею! Я, наоборот, только уважаю… У меня у самой брат двоюродный сидел!
–Чушь какая! – возмутилась Анна.
–Почему чушь-то? – возразила Ляля.– Пашку же сразу видно!
–Что видно?! – Анна начинала сердиться.
