Египтянин - Лейтон Грин
Мысли Виктора переключились на дело, над которым работал Грей. Профессор еще не встречал человека, настолько… скрытного, как Доминик Грей. Виктору практически ничего не было известно о прошлом напарника, кроме того, что тот не любил обсуждать эту тему.
О настоящем Грея Радек знал вот что: у этого американца есть мозг, сердце и великолепные следственные навыки. Виктор давно искал такого человека, чтобы восполнить пробелы в собственном наборе навыков. У тех немногих исследователей, которых он пытался нанимать в прошлом, либо кишка была тонка для дел, над которыми приходилось работать, либо они не выдерживали постоянных командировок. Грея же не смущало ни одно, ни другое.
Дело, над которым сейчас работал Доминик, выглядело более интересным, чем берлинское. Виктор играл полученными фактами, словно шахматными фигурами, так и сяк расставляя их по доске. Партия только началась, возможных ходов ожидалось чересчур много. Профессор даже не знал, кто его противник, хотя кое-какие намеки имелись.
Очевидным выбором, связью, которую обнаружил Грей, идя по денежному следу, была «Группа Лазаря». Это дочернее предприятие десяток лет назад отделилось от материнского, чтобы идти в ногу с новейшими разработками в области биотехнологий. «Группа Лазаря» занималась современными научными исследованиями, целью которых было противостоять старению: биомедицинской геронтологией, нанотехнологией, крионикой, новаторской мумификацией, даже попытками загрузки человеческого сознания в компьютер. На этом месте Виктор покачал головой и прекратил чтение.
Материнская организация была ему известна. Уходя корнями в Средневековье, она ухватилась за фалды истории и всячески за них цеплялась. По мнению Виктора, это сообщество было того же розлива, что и современные тамплиеры, розенкрейцеры, масоны и прочие тайные общества, одержимые ритуалами и внешними проявлениями, хранители древних сплетен, идеологи благотворительных мероприятий и доморощенных методов спасения. Организации с серьезными намерениями, представляющие реальную угрозу, вели свои дела без показухи и ненужной помпы. Они устраивали себе ложе там, где гнездятся тени.
Организация, от которой отпочковалась «Группа Лазаря», за эти годы сменила несколько названий и теперь прогрессивно именовалось аббревиатурой ВГПА – Всемирная гильдия передовых алхимиков. Виктору она была более известна просто как Гильдия.
Гильдия преследовала две цели. Цель первая: сохранение наследия и традиций древней алхимической науки. Прошлое алхимии было захватывающим и важным, оно заслужило свое место в истории. Вторая цель была той же, к которой, насколько Виктор понимал, шли все алхимики с момента зарождения этого искусства: они искали эликсир жизни.
Возможная вовлеченность в дело Гильдии не слишком беспокоила профессора. Гильдия наслаждалась своей историей, ритуальными нарядами, экзотическими связями. Она была безвредной, и Виктора порадовало, что к расследованию не имеют отношения более радикальные группировки, занимающиеся старением. Однако его удивило, что Гильдия дает деньги «Сомаксу». Значит ли это, что она стала более дерзкой в своих извечных поисках бессмертия? Или, быть может, более отчаянной?
Виктор надеялся вскоре это выяснить, потому что, так уж вышло, был знаком с одним из ее членов. Но сперва стоило обратить внимание на ту часть головоломки, которая интриговала его куда сильнее, чем Гильдия: на Аль-Мири с его золотым медальоном. Профессор нечасто встречал генеральных директоров, носящих на шее выгравированные логотипы своих компаний, которые к тому же включали языческую символику.
Виктору редко доводилось видеть незнакомые ему религиозные изображения, и сейчас мысль о загадочном символе взволновала его. Ученый с удовольствием посмотрел на лежавшую перед ним стопку книг. Тут было множество томов по египетским верованиям, которые он приобрел в местном букинистическом магазине, специализирующемся на религиях и оккультизме. С тех пор, как Виктор в последний раз занимался Древним Египтом, прошло довольно много времени. Ему хотелось бы оказаться дома, в собственной библиотеке, ведь собранные в ней книги значительно превосходили ассортимент местного букинистического магазина, однако и того, что есть, пока хватит.
Он сделал большой глоток абсента, с наслаждением выдохнул и принялся за работу.
11
Самолет резко оторвался от земли. Внутренности скрутило, и Грей заметил, что некоторые пассажиры бормочут себе под нос молитвы. Сам он верил в человеческий дух, и через жизненные испытания его вели силы тела и ума.
Так было до Зимбабве.
До тех пор, пока Грею не пришлось заняться расследованием исчезновения бывшего дипломата, которое привело их с Виктором и Ньей на религиозные обряды в южноафриканской саванне, к событиям, объяснить которые Доминик не мог.
Бабалаво, жрец религии джуджу, с которым встретился Грей, играл его сознанием и оставил американца на коленях, сломленного, в грязной яме. Если бы не отважное вмешательство деревенского подростка, Грей и двое дорогих ему людей, Виктор и Нья, погибли бы.
Однако они выжили и могли теперь поведать эту историю, но мировоззрение Грея пошатнулось. Его разум, а возможно, и душа не могли больше довольствоваться линейной гуманистической магистралью.
Виктор предложил убедительное объяснение способности бабалаво контролировать людей. Он ссылался на силы разума, которые считал очень даже реальными и превосходящими всякое воображение.
Но у Грея остались сомнения.
После смерти матери он мог испытывать к концепции Бога одно лишь презрение. Когда ему было пятнадцать лет, он целых полгода сидел у маминой постели и держал ее за руку, пока она содрогалась от боли. Из-за своей религиозности мать отказалась от лечения, а потом каждую проклятую секунду каждого проклятого дня молилась Богу – которого не существует, или, что еще хуже, которому все равно. Мама умерла у Доминика на руках, пока отец утешался в объятиях проститутки на соседней улице. Что еще после такого удара Грей мог испытывать к Богу?
Отец застал Доминика рыдающим над телом матери. Слезы в доме Греев были под запретом. Лишь в разгаре избиения папаша сообразил, что его жена не просто уснула. Сын не мешал ему продолжать экзекуцию, безучастный ко всему вокруг. Какая-то часть его души разбилась вдребезги, и он знал, что вернуть ее невозможно.
* * *
На время полета Грей разулся. Он поискал было аварийный выход, но в наши дни это все равно что ждать демократии от Северной Кореи. Он предполагал, что Виктор летает первым классом, но не собирался обеспечивать себе дополнительный комфорт при помощи профессорских денежек.
С собой у него была стопка книг по биомедицинской геронтологии, но Доминик успел просмотреть до середины первую из них, а
