Семисвечник царя Соломона - Александрова Наталья Николаевна
И испытала горькое разочарование.
Сосиска была резиновая и отдавала горелым маслом, булка – черствая, и вообще, этот хот-дог даже отдаленно не напоминал то, что я ела в детстве. Хотя, может, он был точно такой же, просто в детстве нам все кажется вкуснее…
В моей памяти тут же всплыло слово «трансжиры». Не помню точно, что это такое, но что-то очень вредное, и это что-то наверняка присутствовало в злополучной сосиске, кроме того, консерванты и тому подобная дрянь…
Нет, есть такое нельзя!
Я шла вдоль перрона, оглядываясь в поисках мусорки, чтобы выкинуть туда недоеденный хот-дог.
И вдруг я отчетливо услышала громкое «Мяу!».
Я огляделась.
Рядом со мной, за тумбой с расписанием пригородных электричек, сидел кот.
Он был очень красивый – чрезвычайно пушистый, редкого черно-коричневого оттенка, с белой грудкой, белыми лапами и очаровательным розовым носом.
Да это же Мурзик! Беглый кот Мишель Борисовны!
Мурзик смотрел на меня очень выразительно. Он явно чего-то от меня хотел.
Увидев, что я его не понимаю, он громко, требовательно, настойчиво мяукнул.
Я проследила за его взглядом… и с удивлением поняла, что Мурзик с вожделением смотрит на недоеденный хот-дог в моей руке.
– Мурзик! – проговорила я с сомнением. – Неужели ты хочешь… это? Да ты такое точно не будешь есть! Хозяйка наверняка кормила тебя специальным кормом для домашних котов, а здесь сплошные трансжиры, консерванты, пищевые добавки, переработанное мясо и куча других вредных вещей!
Но Мурзик снова громко мяукнул.
– Ну, если ты настаиваешь… только не говори потом, что я тебя не предупреждала!
Я положила на асфальт перед ним хот-дог, и Мурзик набросился на него, как лев на антилопу. Сразу было видно, что ему надоел диетический корм и он получает огромное удовольствие от трансжиров, консервантов и переработанного мяса.
Пока он расправлялся с хот-догом, у меня мелькнула здравая идея.
Кота нужно вернуть Мишель, он пропадет на улице, особенно здесь, на вокзале… здешние коты наверняка настоящие разбойники, и они изведут ухоженного домашнего любимца…
Да и Мишель явно страдает по коту гораздо больше, чем по мужу!
Нет, нужно их воссоединить!
Но как это сделать?
Нести кота на руках через вокзальную толчею… нет, благодарю покорно, я помню, как он исцарапал хозяйку!
На мою удачу, рядом был киоск, где продавали сумки и всевозможную дорожную тару. Я выбрала простую клетчатую сумку из тех, которые баба Шура до сих пор называет «мечта оккупанта».
Мурзик как раз прикончил хот-дог и выжидательно смотрел на меня – нет ли у меня еще одного такого же.
– Я куплю тебе еще один хот-дог, но давай договоримся: ты полезешь в эту сумку и не будешь пускать в ход свои когти!
Я хорошо помнила, как он располосовал Мишель, и очень не хотела повторить ее судьбу.
Мурзик вроде бы не возражал.
Я поставила перед ним клетчатую сумку, он еще немного подумал и запрыгнул внутрь.
Я застегнула сумку на молнию – не до конца, чтобы коту не было душно. Он тут же выглянул наружу и громко мяукнул – а где обещанный хот-дог?
– Я человек слова!
Мы вернулись к ларьку с сосисками, я купила еще один хот-дог.
– Говорила же я, что ты вернешься! – обрадовалась продавщица.
Я отошла в сторонку, чтобы не расстраивать ее, и сунула хот-дог в сумку.
Изнутри донеслось довольное урчание, а я устремилась обратно в главный зал вокзала, чтобы найти Мишель и вернуть ей кота…
Однако, когда я вернулась в зал ожидания, ни Мишель Борисовны, ни ее беглого мужа на прежнем месте не было.
Вообще, на прежнем месте оказался только бронзовый Петр Великий. И ребята с гитарами тоже уехали.
Действительно, с чего я взяла, что Мишель будет меня здесь дожидаться? Она понятия не имеет, что я нашла ее кота…
Но что же делать?
Для начала я огляделась по сторонам и на всякий случай спросила, ни к кому конкретно не обращаясь:
– Здесь женщина была, такая крупная, она кота потеряла… не видели, куда она пошла?
Все вокруг спешили по своим делам, и никому не было дела до наших с Мурзиком проблем.
Но это не значит, что я сдамся!
Я дала себе слово воссоединить Мурзика с хозяйкой… так неужели я этого не сделаю?
Я снова протолкалась сквозь вокзальную толпу, на этот раз попала к выходу и через несколько минут подходила к тому месту, где оставила свою машину.
Однако около машины меня ждал сюрприз. Там стоял молодой полицейский с телефоном в руке. Он с кем-то разговаривал и в то же время оглядывался по сторонам.
Я робко подошла к машине.
Увидев меня, полицейский оживился и шагнул навстречу.
– Ваша машина?
– Моя… – робко пискнула я, явственно чувствуя, что меня ожидают неприятности.
Полицейский нахмурился и строго проговорил:
– А почему у вас на машине нет значка «инвалид»?
– Какого значка? – переспросила я удивленно.
– Значка «инвалид»! – повторил он строго. – И вообще, кто инвалид – вы? – Он недоверчиво осмотрел меня.
– Ничего не понимаю… – протянула я.
– А должны понимать! Это – место для инвалидов, и, если вы его заняли, значит, у вас должны быть документы. Иначе я вашу машину отправлю на штрафную стоянку…
– Ой… – пискнула я жалобно.
Тут из сумки высунулась морда Мурзика. Он огляделся, пытаясь понять, что нас задерживает, и громко, возмущенно мяукнул.
– Ой, какой красавец! – проговорил полицейский восхищенно, и лицо его потеплело. – У меня в детстве был похожий…
У меня появилась надежда.
– Вот из-за него все! – зачастила я. – Хулиган такой! Я затормозила на перекрестке, а он из сумки выскочил, в окно сиганул – и на вокзал! Я так испугалась – пропадет же! Побежала его искать, а машину здесь поставила – некогда было раздумывать… виновата, конечно, но я так за кота испугалась! Что бы с ним было на вокзале!
– Да, действительно… – озабоченно проговорил полицейский. – Мог вообще в другой город уехать… ладно, такое дело… я вас, девушка, понимаю. Но только больше так не делайте. И вообще, когда с котом едете, не нужно окно в машине открывать!
– Да я знаю, что не нужно, но в машине жарко было, он начал мяукать, вот я и открыла…
– Ладно, поезжайте!..
Я поблагодарила сердобольного полицейского, села в машину, поставила сумку с котом на соседнее сиденье и поехала в сторону бизнес-центра.
Окна в машине я не открывала – мало ли, Мурзик действительно захочет удрать… Хотя он, вероятно, решил, что на сегодня ему хватит приключений и спокойно спал в сумке, сытый и довольный.
До бизнес-центра я доехала без приключений.
Там поставила машину, взяла клетчатую сумку с Мурзиком и поднялась на пятый этаж.
Мурзик, как ни странно, всю дорогу сидел в сумке тихо, но все встречные косились на меня – моя клетчатая сумка ассоциировалась у большинства с разносчиками всевозможных товаров, которых в офисах недолюбливают.
Я вошла в офис фирмы «Анакруза», и мне навстречу снова дружно шагнули две девицы в униформе, с голубыми шарфиками – блондинка и брюнетка.
– Чем мы можем… – начала блондинка.
И тут она заметила клетчатую сумку в моей руке.
Лицо ее переменилось, и она неприязненно проговорила:
– Торговля в нашем офисе запрещена!
– Не напрягайтесь! – успокоила я их. – Я ничем не торгую. Мне вообще-то нужна Мишель Борисовна.
– Ах, Мишель Борисовна… – подхватила брюнетка. – Дело в том, что она сегодня… как бы сказать… не в форме. У нее неприятности, поэтому она не может…
Но я уже увидела Мишель.
Она сидела за дальним столом, закрыв лицо руками. Плечи ее мелко вздрагивали – Мишель, несомненно, плакала.
Я отодвинула блондинку и брюнетку и направилась прямиком к столу Мишели.
– Куда же вы? Стойте! – заверещали девицы хором. – Туда нельзя! Мишель Борисовна!..
Я подошла к столу Мишель и деликатно кашлянула.
Она снова всхлипнула.
