Ольга Хмельницкая - Темное прошлое прекрасного принца
– Конечно, не хочу!
– Значит, ты мне поможешь.
– Как?
– Да ясно же, как, – сказал Сусанин, злость которого постепенно сменялась раздражением, – я помогаю тебе убить Майю, а ты мне – Фильчикова. И снова в нашей семейной жизни воцарится мир и покой. Ты вновь обретешь счастье со своим рыжим поэтом, а я решу проблемы с мамой.
Полина поежилась, немного подумала, а потом решительно кивнула.
– Люблю ли я тебя? Ой, какие глупости, – скривился Рома, прочистив горло, – я же тебе предложение сделал! Брачное! Я ведь из-за тебя расстался с женой!
– Ну да.
– Что «да»? Да, я расстался с Полиной, я не врал тебе, держа в статусе любовницы, у которой и прав-то никаких нет, только обязанности, основная из которых – прятаться по углам, как крыса Чучундра, а в обществе делать вид, что мы почти не знакомы. Я не мариновал тебя, обещая развестись то через три месяца, то через три года, то к окончанию третьего тысячелетия! Я честно сказал своей супруге, что полюбил другую женщину, собрал вещи и переехал к тебе. Это ли не доказательство моих чувств?
Тут Роман приложил руку к сердцу и томно закатил глаза.
– Ладно, убедил, – вздохнула Майя, – кстати, Ромасик, ты не мог бы сделать мне чайку? Только, пожалуйста, положи туда сахар, лимон и поболтай ложечкой.
Рома молчал. Пауза затягивалась.
– Может, я лучше почитаю стихи? – сказал наконец Тряпкин. – Вот, новое:
Рыдала душа, горел костер,Смотрел, не дыша, как рыдает сестерХоровод, как взлетают огни,Платочком ты мне на прощанье взмахни.
Майя долго молчала, переваривая услышанный литературный шедевр.
– Это ты сам придумал? – спросила она наконец. – Раньше ты все про вред курения писал да про правила дорожного движения.
– Да, – скромно потупился Рома, – сам. И про душу, и про костер, и про рыдание души и многочисленных сестер из хоровода… Не забывай, что сборники моих стихов изданы тиражом пять тысяч экземпляров. Я универсальный поэт, могу в разных стилях сочинять стихи.
– Конечно, – кивнула девушка. – Знаю. Пять тысяч экземпляров. За тираж заплатила Полина.
Роман снова закашлялся. Майя постучала его по спине.
– Или вот еще, свеженькое четверостишие, – продолжил он, меняя тему, – в традициях русского стихосложения девятнадцатого века:
О, яд несбыточных желаний!Ты в кровь вошел и отравил ее!Из мрака и лучей, неясных очертанийСплелося чувство странное мое[1].
– Ладно, – сказал молодой человек, так и не дождавшись аплодисментов, – что-то ночь у нас сегодня нервная выдалась. Пойду-ка я проверю электронную почту.
Он встал, потянулся и пошел в соседнюю комнату, где стоял ноутбук, в свое время подаренный любимому мужу Полиной. Это была единственная вещь, которую Тряпкин не вернул жене при разводе. Он утверждал, что компьютер нужен ему для написания стихов, без ноутбука-де его муза чахнет, страдает и снижает плодовитость, но на самом деле причина, по которой Рома не возвращал не принадлежавшую ему технику, была совсем другой: он до одури играл с компьютером в карты, достигнув в этом деле невероятного мастерства.
…– Как-то это экстремально, – неуверенно сказала Полина, – два убийства одновременно…
– А мы не одновременно, – успокоил дочь Петр Петрович, – сначала прикончим Рема, и все подумают, что это заказное убийство. Более того, вполне возможно, что расследование поручат кому-нибудь из моих бывших коллег, который выступит по телевизору и заявит, что это самоубийство на почве…
– На почве проблем с Ксенией Дюк! – радостно воскликнула Полина. – Мама сказала мне, что из-за этой певицы продюсерский центр Фильчикова может лишиться почти полутора миллионов долларов. А это приведет к банкротству компании. Есть из-за чего сделать харакири.
– Ах, как чудненько все складывается, – засучил ногами Сусанин, потирая руки. – Как замечательно!
Его лицо снова стало гладким и довольным.
– Да, лучше момента и не придумаешь, – кивнула девушка, – нас никто не заподозрит. Надо только организовать утечку в прессу о проблемах с Ксенией.
– Утечка уже есть, – сказал Петр Петрович, – желтые газетки уже вовсю пишут о том, что Дюк в депрессии, что она отменяет концерты и хочет завершить карьеру из-за несчастной любви к Пуканцеву. Кстати, зачем, говоришь, мать поехала к Фильчикову?
– Повезла расчеты убытков. Кроме того, они будут пытаться уговорить Ксению пойти в студию и заняться записью альбома. Уговорят, ты думаешь?
– А нам без разницы. Все равно смерть Фильчикова будет связана именно с этой историей. Все будут искать ниточки, ведущие к Дюк. Кстати, у нее же есть жених, известный футболист! Сто процентов, он тоже попадет под подозрение.
– Это почему же? – не поняла Полина.
– А потому, что источник в правоохранительных органах под большим секретом сообщит журналистам на условиях анонимности, что у продюсера Рема Фильчикова и певицы Ксении Дюк был роман, а знаменитый форвард Пуканцев воспылал ревностью.
– Какая прелесть! – всплеснула руками Полина. – Ты молодец!
– У меня большой опыт, – скромно потупился Сусанин, – двадцать лет назад я укокошил парня, который все время посылал твоей матери цветы. Его тело нашли в розарии. Десять лет назад я отправил к праотцам мужичонку, с которым Вася закрутила санаторно-курортный роман. Его труп был обнаружен в бассейне. Пять лет назад я пришил молодого гитариста, который пел серенады под нашим окном и уговаривал Ваську выглянуть хоть на мгновение. То, что от него осталось, нашли в оркестровой яме. Так что мне не привыкать!
Полина открыла рот. Ее глаза сияли искренним восхищением.
В дверь все звонили и звонили. Ксения на цыпочках подошла к двери и выглянула в глазок.
– Это они! Рем и Василиса, – прошептала она. – Наш продюсер и мымра эта длинная с повадками императрицы… бухгалтер его.
– Мымра? – неуверенно переспросил Игорь, отодвигая Ксению от глазка и тоже выглядывая на площадку. – А по-моему, она ничего. Я имею в виду, она в молодости была ничего. Сейчас ей, наверное, лет шестьдесят уже.
Самому Игорю недавно исполнилось девятнадцать.
– Около пятидесяти, – уточнила Ксения, оттирая жениха от двери, чтобы еще раз посмотреть в глазок, – а ему немного за пятьдесят. То есть по возрасту они друг другу подходят.
– У них что, роман? – заинтересовался Пуканцев, потихоньку отталкивая Дюк, чтобы посмотреть на Рема и Сусанину, которые, сменяя друг друга, упорно давили на дверной звонок.
– Ходят слухи, что шеф в нее тайно влюблен, – прошептала Ксения. – Может, они поженятся?
– Может, – кивнул Пуканцев, у которого начали болеть уши, – может, они прям сейчас пойдут жениться и перестанут трезвонить в дверь?
– Хорошо бы, – мечтательно вздохнула Ксения, похожая в своей длинной розовой ночнушке на эльфа, – честно говоря, мне хочется спать. До того, как ты вернулся ко мне, я не могла ни есть, ни спать, ни читать, ни петь – ничего не могла.
Игорь покраснел от счастья.
– Но теперь у нас все в порядке, правда? – сказал он срывающимся от волнения голосом.
– Да! – прошептала Ксения. – Да! У нас все супер! Мы поженимся, и я буду жить в маленьком домике посреди цветущего сада, вязать носки, вышивать крестиком, печь ватрушки и нянчить младенцев.
При слове «младенцы» Дюк скромно потупилась.
– Отлично, – кивнул Игорь, которому больше всего понравилось про ватрушки. Появление же младенцев он, по некоторому размышлению, решил немного по времени отложить.
– Да, – кивнул Петр Петрович, – ради любви и семейного счастья я способен на многое. Надеюсь, дочурка, что ты унаследовала мои лучшие черты.
– Несомненно, – заулыбалась девушка. – Предлагаю подкараулить Майю в темном подъезде и…
– Нет, дорогая моя, так не пойдет, – сказал Сусанин, – нужно, чтобы подозрение на кого-то пало. Роману надо обеспечить алиби, все-таки это твой муж, нельзя, чтобы его случайно посадили, поэтому подумай, пожалуйста, на кого мы будем переводить стрелки.
– На Алену.
– Алену?
– Да, это сестра Майи.
– А мотив?
– Мотив очень простой. Алена дает своей сестре, подлой разлучнице, могильщице моего брака, чтоб ей пусто было, деньги на жизнь. Я точно это знаю… Сама Майка зарабатывает сущие гроши, а Алена к сестрице очень привязана. А теперь представь, что мы повернем это так, что Алена давала Майе деньги не просто так, а в долг! Когда пришло время отдавать деньги, Майя отказалась возвращать долги, а Алена ее за это укокошила.
– Слабенький мотивчик и, скажу честно, совершенно левый. Обычно убивают кредиторов – пускать на капусту должников невыгодно, потому что тогда они вообще ничего не отдадут, с гарантией. Ну да ладно, – сказал Сусанин и довольно потянулся, – потом, может, еще что-нибудь выплывет. А теперь сгоняй-ка, дочурка, в круглосуточный супермаркет за колбаской, порадуй престарелого родителя. Только ливерную не покупай, у меня от нее изжога. Купи докторской. И двухлитровую бутылку кока-колы прихвати!
