Нина Васина - Мачеха для Золушки
– Ничего мне не угрожает, это вы приехали и нервируете меня! Никого, кроме Горгоны, я не боюсь.
– Ладно, – кивнул Филимон. – Тогда говори как на духу – что ты задумал?
– Задумал? – чуть не плача, прокричал Кузя. – Если бы только задумал! Я больше года землю рыл! Я ее!.. Вот этими руками!
Абакар встал и обнял Кузю. Шуруп достал из сумки бутылку. Кое-как четверка соратников уговорила Кузю еще раз приземлиться задницей на пакет. И вот что они узнали.
Полтора года назад Кузе повезло – после небольшой контузии из-за неудачно подготовленного Афоней взрыва он частично потерял память, но испанский помнил и, оказавшись в госпитале, уговорил медсестру позвонить по кодовому номеру – его он тоже помнил. В данном случае это был звонок на Кубу. Именно оттуда подпольщики – так самый старый член организации называл людей, подобранных из местного населения, – задействовали резервы в Венесуэле. Кубинские подпольщики курировали столь любимые ураганами и тайфунами страны и острова Карибского бассейна – от юго-восточного побережья Мексики до Французской Гвианы, с помощью людей, готовых за хорошую плату в любом месте земного шара в нужное время достать транспорт, обеспечить жильем и документами, а также необходимым обмундированием прибывшую группу «спасателей». Филимон тогда, потеряв из своей шестерки двоих взрывников, вывозил тело Афони. Тело второго – Кузи – не нашли.
Поправив здоровье, Кузя погулял по Каракасу, осмотрелся в поисках денег и нашел их. Ничего криминального – он нашел банк. Самый крупный государственный банк Венесуэлы. Через неделю сколотил команду «единомышленников» из тех самых местных, что сделали ему документы. Еще через месяц команда арендовала здание как раз напротив банка – через дорогу – и вывесила табличку, из которой следовало, что размещенная там фирма занимается продажей торфа и земляных разрыхлителей. Уже спустя три месяца с заднего двора фирмы стали регулярно отъезжать грузовики с «торфом» и «разрыхлителями». Все было упаковано в мешки, имело ярлыки и сопроводительные документы и, что самое невероятное – весьма успешно продавалось. Появление в Каракасе соотечественников, да еще с твердым намерением срочного вывоза Кузи на родину, было равносильно неожиданному землетрясению. Кузю трясло два дня после получения экстренного сообщения. Потому что как раз за день до его получения все работы по изготовлению подземного хода к банку были завершены. Такого удара от судьбы он не ожидал. Ход длиной почти в двести метров был вырыт, укреплен, очищен и полностью готов к использованию. В соответствии с планом построек на той стороне улицы ход кончался как раз под хранилищем банка. Четыре-шесть часов работы в ночное время – и весь запас денег в хранилище можно еще до рассвета упаковать в мешки для торфа и вывезти.
– Сколько человек с тобой работает? – спросил в этом месте Виктор Лушко.
– Нас всего семеро, – с готовностью доложил Кузя.
– Честолюбие заело, да? – рассерженно спросил Вольдемар. – Захотелось покомандовать, блеснуть русской смекалкой? Вот мы какие – в любом месте нас потеряйте, мы выживем, найдем шестерок, выроем подземный ход и грабанем ваш банк?!
– Ни боже мой! – уверил его Кузя. – Я не главный! Я, так сказать, – мозг организации. Даю советы по сопромату, устойчивости грунтов и правильному креплению штреков. А командую не я. У меня даже вот… Короче, документы мои в залоге. У главного.
– Не главный он! – хмыкнул Шуруп. – Бесправный бомж без документов, да? И ты терпишь такое отношение? Спорим, полкило тротила все-таки где-нибудь да заначил, а? По морде вижу, что заначил. Подложил в нужное место креплений, специалист.
– Это – детали! – отбился Кузя.
– Сколько тебе причитается за такое рвение, не главный ты наш? – спросил Абакар.
– Ну так… – задумался Кузя. – Это как сказать. Вы же знаете, я прагматик.
– Не юли! – повысил голос Вольдемар.
– Вот я и говорю. С восьми триллионов – сорок процентов на пятерых… так, минуточку…
– С восьми триллионов чего? – севшим голосом поинтересовался Абакар.
– Не отвлекай. Боливаров. Деньги тут такие местные – боливары. Значит, с восьми триллионов…
– Хватит считать, – Филимон встал. – Слушай мою команду. Улететь, по всей видимости, сегодня не удастся. Значит, Шуруп с Абакаром отправятся в ближайшее отделение полиции и зарегистрируются под спасательную службу Красного Креста. Документы Б-402. Не попутайте папки. – Он повернулся к Кузе и, как-будто прощаясь, посмотрел на него долгим взглядом. – Мы с тобой и Вольдемаром поедем за документами. Все подчистим, вещички соберем, разберешься с коллегами.
– Филимон, не отпускай его, – сказал Абакар. – Не надо уезжать от аэропорта. Смоемся первым же рейсом куда угодно. Через сутки пойдет волна, может все затопить, самолеты летать не будут. У нас есть паспорт для Кузи на экстренный случай, давай улетать.
– Я так грязно без надобности работать не буду, – воспротивился Филимон. – Ему здесь документы сделали с полным обеспечением легенды. Вот с ними он и улетит.
Филимон взял синюю сумку. Абакар только закрыл глаза, молясь про себя. В синей сумке большую часть «горного снаряжения» составляли пластиковые трубочки, соединители, крепления, из которых при надобности за шесть минут можно было собрать боевое оружие. Этим и занялись Филимон с Вольдемаром, трясясь в кузове грузовика. Ехали долго – на север.
Переговоры с главным из шайки копателей не заняли много времени. Когда грузовик добрался до странного места – две улицы на сваях в воде, – ему уже доложили, что к русскому прилетели товарищи. Зачем они могли пожаловать? Без вариантов: конечно же, поживиться добычей из банка! Начались напряженные выяснения отношений, вынырнуло оружие у той и другой стороны. Их главный – колумбиец, как определил с одного взгляда Филимон, – вообще выдернул сразу два револьвера. У трех пожилых метисов были отличные короткоствольные автоматы. Еще двое молодых белых держали по пистолету.
Кузя уговаривал всех успокоиться, кое-как пришли к соглашению. Оно заключалось в следующем. Филимон потребовал документы Кузи. В обмен на это Кузя пойдет со своей командой копателей на ограбление – все роли распределены, нового человека сейчас искать нельзя. После ограбления он сразу же улетит с соотечественниками в Россию, причем свою долю боливаров не заберет, а доверит положить одному из группы (сам выберет человека) в банк. Можно – в тот же, когда он откроется после заварушки с ограблением. Скорректировали сроки. Представив Вольдемара специалистом-сейсмологом, Кузя убеждал провести ограбление не через три дня, как планировалось, а завтра, то есть уже сегодня ночью. Колумбиец со всем соглашался, а сам не верил ни одному слову русских. Будет наводнение? Это кстати – в суматохе проще работать. Не удастся вывезти деньги? Два грузовика как-нибудь пробьются по улицам, а потом – по воде, на судне. Только слова Кузи о возможном катастрофическом затоплении вырытого тоннеля заставило колумбийца задуматься. Он сделал два звонка. Сведения о возможной «большой волне» подтвердились.
Вольдемар за это время успел задать Лушко два вопроса и получить на них один ответ. Вопрос первый: почему они оба с такими серьезными мордами обсуждают эту лажу – какое, к черту, ограбление?! И второй: почему бы Филимону прямо сейчас не приказать Кузе – шагом марш на выход, за нами в аэропорт, и немедленно!
– Потому что, – ответил Филимон, – нас двое, а местных шестеро. И, учитывая сильную – можно даже сказать фанатичную – заинтересованность Кузи в результатах его годовых раскопок, он на стороне местных.
– Плевать, – заметил на это Вольдемар. – Ни хрена с нами не случится, иначе бы Горгона…
– Горгона умная, – перебил его Филимон, – на моей памяти она еще ни разу не сказала кому-то, что видела его мертвым. Откуда ты знаешь, может, вчера за нами следом уже послали вторую бригаду для подчистки наших останков?
– Тогда что мы здесь вообще делаем, если ничего поделать нельзя?
– Мы обеспечиваем зачистку. Чтобы ни тела, ни документов Кузи в этом месте не осталось. Нельзя позволить, чтобы из-за какого-то дурацкого подкопа под банк… Будем надеяться, – пробормотал Филимон, задумчиво глядя на Кузю, – что его пристрелят сразу после ограбления, а не…
– Чего? – напрягся Вольдемар. – Чего – не?..
– А не сбудутся страхи Шурупа, когда полетим обратно. Я насчет авиакатастрофы и всех его дальнейших видов на предназначение океана – пожирать и прятать.
– Ну уж это ты загнул, – покачал головой Вольдемар. – Горгона, конечно, никому в лицо не говорила еще, что он труп, но и других людей, должных умереть вместе с этим человеком, за ним не посылала!
– Сколько раз тебе говорить – оставь свою дурацкую привычку самоуверенного бессмертного! – рассердился Филимон. – Думаешь, что именно здесь и сейчас с тобой ничего не случится? А как насчет ранения? Не думал? Да разрывными, да в позвоночничек? Живым-то ты останешься, а толку?!
