Франк Тилье - Медовый траур
Между нами извивались ленты дыма, окрашивая наши и без того бледные лица в серые тона.
– Пытки? – выдохнул я вместе с расплывающимся облаком.
– Слишком мягко сказано. Для того чтобы это назвать, не существует слов. Посмотрите сами…
Она протянула мне снимки. У меня кьянти подступило к горлу.
– Похоже на…
– Когда Ван де Вельд сделал надрез… они там копошились, тысячи личинок размером не больше блохи, ввинчивались в кожу, словно буравчики… И все двигались в одном и том же направлении…
Я сдвинул брови, не отрывая взгляда от крупного плана мерзких личинок:
– К сердцу?
– Совершенно верно. По словам энтомолога из лаборатории, это личинки мясной мухи Cochliomyia hominivorax, которая водится в Центральной Америке и откладывает яйца в ранах или в ушах. Ее личинки питаются плотью, прогрызая ходы внутри тела хозяина. Дней через десять они достигают жизненно важного органа – сердца, мозга, печени. Единственный возможный исход…
– Смерть…
– Да, а перед тем – страшные мучения. Представляете, что пришлось вытерпеть Тиссерану! В конечном счете вы сократили его пытку…
Диафрагма перекрыла воздуху доступ в легкие, я закашлялся и резко вдавил окурок в пепельницу.
– И это еще не все, – продолжала она. – Несчастного избивали. Снаружи синяков уже не видно, потому что прошло больше десяти дней, но тканевые структуры многих мышц сильно повреждены. Ноги, руки, спина, грудь… Травмы отчетливо локализованы, и потому можно предположить, что его били тупым предметом – например, палкой или дубинкой.
Я пощипал бородку. Дель Пьеро откинула назад длинные волосы, открыв плавную линию плеч, и прибавила:
– Если он так жестоко обошелся с мужем, то почему тогда пощадил жену? Вымыл ее, надушил, сбрил волосы с лобка – и даже не изнасиловал? Когда Вивиану нашли, следы укусов на теле отсутствовали, значит он уже не использовал ее для того, чтобы заражать своих комаров… Зачем он так долго сохранял ей жизнь? Объясните мне, комиссар, – кажется, вы в этой области великолепно ориентируетесь…
Моя собеседница пристально на меня смотрела.
– Хотел быть рядом с этой женщиной до самой ее смерти, хотел отдать ее в руки Господа, чтобы Он решил. Привел ее в чистилище…
– В чистилище?
– Место суда. Выбор между раем и адом. По мнению одного моего знакомого теолога, Поля Лежандра, убийца, сочиняя свое послание, черпал вдохновение в Откровении святого Иоанна Богослова. Под «Блудницей» имеется в виду развращенная Церковь, уклонившаяся от прямого пути, начертанного Священным Писанием. Но это же слово «Блудница» указывает и на Вивиану Тиссеран… Сопоставление, возможно, дерзкое, но я думаю, что в глазах нашего убийцы эта женщина была развращенной или в чем-то виноватой. Потому он и вымыл ее перед тем, как она умерла. Он подготовил ее к встрече с Господом, не покарав собственными руками. И она умерла… сама по себе…
Дель Пьеро смотрела на меня своими темными глазами неотрывно, почти по-кошачьи, – казалось, она захвачена моими выводами.
– Но… откуда он мог знать, что Вивиане Тиссеран остается жить всего несколько часов?
– Он этого и не знал… или не знал точно. То обстоятельство, что она скончалась именно тогда, должно было укрепить его веру, доказать безупречность его убеждений. В глазах преступника не он сам, а Бог судил эту женщину и призвал ее к себе.
Дель Пьеро стиснула руки под подбородком:
– А про мужа ваш теолог что сказал?
– Лежандр считает, что, говоря о «бездне» и «волне», которая «сделается красной», убийца намекал на Сатану, брошенного в огненное и серное озеро. Зверя нельзя простить, для него не может быть никакой исповедальни. Внезапная смерть – единственный исход… Параллель с погибшим в тренировочном колодце Оливье Тиссераном здесь очевидна.
Я уперся в стол указательным пальцем.
– Этот мерзавец убивал не случайных людей. Раз он дошел до такого, значит между ним и Тиссеранами существовала достаточно прочная связь. Он не жалел ни времени, ни сил, ломал голову над этим дьявольским сценарием, терпеливо его разрабатывал. Подумайте о том, как трудно ему было вырезать на камне послание, как трудно было погрузить Тиссерана на тридцатиметровую глубину… Он осквернил обоих супругов изнутри, использовав для этого насекомых. Вы только что сказали «изнасилование» – и были совершенно правы. Он изнасиловал их мастерски и хладнокровно, как палач, приводящий приговор в исполнение. Телесное и духовное насилие. Плоть и дух. Подумайте о Вивиане, связанной, обритой, принужденной глотать мед и истерзанной укусами. Представьте себе хоть на мгновение пытку, которую вытерпел ее муж, – надрез, сделанный по живому, мушиная кладка, личинки, гложущие его внутренности. Физические муки и нравственные страдания. Что же касается Марии…
Дель Пьеро, поморщившись от моих описаний, спросила:
– Думаете, она еще жива?
– Он не пощадил родителей, не пощадит и дочери. Вопрос времени, и только. В послании говорится лишь о двух «Половинах», Мария не упомянута, однако он ее удерживает, стало быть и ей отведена конкретная роль. Особая роль для нее одной…
Мысли теснились у меня в голове, встававшие перед глазами картины ослепляли. Дель Пьеро неотрывно смотрела на мои губы.
– Он идет к своей цели и ведет туда же нас, а для того, чтобы заставить следовать за собой, использовал два средства: послание с множеством загадок и комаров. Заразив, он впутал нас в свою историю, связал нас с ней, отвел определенное место в своих планах. Он старается что-то нам показать. Возможно, посредством семи бабочек, каждый раз оказывающихся на месте преступления. Если мы хотим двигаться вперед, мы должны уловить смысл всего этого.
Дель Пьеро яростно скомкала какую-то бумажку.
– Смысл чего? Чем мы располагаем? Два трупа и пропавшая девушка – что здесь понимать?
– Семь – очень могущественное число, символ обновления. Бабочки наводят на мысль о воскрешении. Вивиана была убита в церкви. Все указывает нам на… на некое возрождение. Какой в этом смысл? Понятия не имею. Но надо постоянно помнить об одном: в глазах нашего убийцы Вивиана Тиссеран развратница, а ее муж – воплощение дьявола. Он воспринимает их гибель не как убийство, а как… своего рода свершившееся правосудие. И сообщает нам этим поступком, что… возрождается. – Я встал. – Мы преследуем духовно зрелого человека, находящегося в отличной физической форме. Исходя из этого можно предположить, что ему от двадцати до сорока пяти лет. Мы ищем крепкого, сильного мужчину, сумевшего справиться с атлетически сложенным Оливье Тиссераном, способного взбираться на леса и спускаться на тридцатиметровую глубину, владеющего техникой погружения. Скорее всего, он холост и живет в каком-то уединенном месте, где есть возможность удерживать у себя троих взрослых людей. Он изрезал ножом фотографии американских кинозвезд, он заклеил глаза Вивиане – то есть ему мешает устремленный на него взгляд. Возможно, у него есть какой-то физический недостаток, что-то с лицом. Или же он стыдится своих действий. Он организован, он все делает тщательно, он, должно быть, посещает библиотеки и увлекается насекомыми – разводит бабочек, в том числе сфинксов «мертвая голова». Может быть, он выписывает специальные журналы? Кроме того, Калипсо Брас говорила мне о биржах насекомых, наверное, стоит и ими заняться… – (Комиссарша внимательно слушала, чуть приоткрыв рот.) – Отметим, наконец, и религиозный аспект. Сложность сочиненного им текста, глубокое знание католических тонкостей, выбор места для того, чтобы представить нам свою жертву… Каким бы это ни казалось невероятным, он верит в Бога. И можете не сомневаться: его поступки видятся ему… правильными, справедливыми, – это и затрудняет нашу работу. Почему? Да просто потому, что он ведет себя в точности как вы и я. Он может быть банкиром, почтальоном, грузчиком… Да, и еще! Не забудьте проверить дайвинг-клубы – он, должно быть, посещает один из них…
Завеса тьмы постепенно скрывала наши лица. Опускалась ночь, качались огромные тени…
– Вы хотели узнать мое мнение… Теперь вы его знаете… Извините, если говорил слишком долго, – закончил я.
Дель Пьеро включила настольную лампу.
– То, о чем вы рассказали, вполне отвечает социальному окружению Тиссеранов. Должна признаться, я… под впечатлением от ваших слов.
– Ничего удивительного. А теперь моя очередь выслушать вас…
На этот раз она улыбнулась по-настоящему:
– Услуга за услугу, так?
– Скажем, разумное сотрудничество…
Она взяла в руки несколько листков из стопки:
– Тиссераны поженились в семидесятом году. Значительную часть жизни они провели в Гренобле, работали там психотерапевтами в психиатрической больнице. В восьмидесятом году перебрались в Париж, где после рождения Марии основали в Иври клинику «для оценки опасности», – эта их клиника специализировалась на работе с буйнопомешанными, которых доставляли туда социальные службы или лечебные учреждения, не располагавшие соответствующими помещениями и оборудованием. Пациенты в возрасте от восемнадцати до сорока лет проводили там девяносто дней под наблюдением компетентных специалистов, психологов и сиделок. Клиника Тиссеранов давала им последний шанс, перед тем как отправить навсегда в психиатрическую больницу строгого режима или тюрь… – Внезапно она согнулась пополам и поспешно выбежала из кабинета, а вскоре вернулась с прояснившимся лицом. – Незначительные побочные действия, по словам Дьямона, как же, как же! Мой желудок бурлит не переставая. Целый месяц мне ни за что не продержаться.
