Золотой человек - Джон Диксон Карр
Их можно было бы продать. Но в наше время хороших денег за них не дадут. Сэр Чарльз Лайтл говорит, что после Мюнхена[6] на рынок выбросили слишком много картин. Так что же остается? Естественно, они хорошо застрахованы. А раз так, то можно инсценировать кражу со взломом и «украсть» их. И тогда вы, во-первых, получаете страховку, а во-вторых, можете без лишнего шума продать их какому-нибудь частному коллекционеру, например Нельсону или Ван Димму.
Кристабель выпрямилась:
– Бетти Стэнхоуп! Ты обвиняешь Дуайта в…
– Мама, пожалуйста! – взмолилась Бетти и, поднявшись, подошла к Кристабель. – Признайся, ты ведь не так уж и удивлена?
– Я в это не верю, – решительно заявила Элеонора, и ее карие глаза округлились. – И даже если это правда, зачем ты говоришь об этом в присутствии человека из Скотленд-Ярда?
Бетти скривилась:
– Извините. Но ничего страшного не произошло. И это лучше, чем думать, что папа сошел с ума, не так ли? Какое еще может быть объяснение? Он самый практичный человек на всем белом свете. Он никогда ничего не делал, не имея на то веских причин. И тем не менее он надевает маску и вытворяет такое, что совершенно ему несвойственно. Зачем? Ответ ясен: чтобы получить страховку, потому что он хотел позаботиться о нас. Разве это не очевидное объяснение?
– Да, – вмешался Ник. – Это очевидное объяснение.
Он глубоко вздохнул. Все три женщины, уловив перемену в тоне, теперь смотрели на него. Бетти еще крепче сжала плечо Кристабель.
– Думаю, именно поэтому, – добавил он, – я должен сказать вам, что это объяснение неверное.
Глава восьмая
– Минутку, – встрепенулась Элеонора, – так кто у нас теперь сумасшедший?
– Начинаю думать, что это я. Как говорит ваша сестра, именно это объяснение приходит в голову в первую очередь. Я и сам до вчерашнего вечера принял бы такое объяснение. Да вот только оно не работает.
– Но почему? – Элеонора, похоже, настроилась спорить, пусть даже меняя точку зрения.
Кристабель начала постукивать ногой по полу. Хотя они отвергли предположение Бетти, было ясно, что в душе обе женщины вполне согласны с ней.
– Я вам скажу почему, – ответил Ник. – Я уже стал рассказывать миссис Стэнхоуп, но нас прервали.
В прошлый вторник мистер Стэнхоуп нанес нам визит и имел разговор со старшим инспектором Мастерсом. Он сообщил, что у него есть основания ожидать попытки проникновения в его дом с целью кражи по крайней мере одной из его картин. Он также попросил, чтобы на выходные сюда прислали полицейского под видом гостя.
Старший инспектор, естественно, захотел узнать, откуда у него такие сведения. Стэнхоуп решительно отказался сообщить какие-либо подробности. После этого любому другому сразу же указали бы на дверь. Но в силу некоторых причин к заявлению мистера Стэнхоупа отнеслись иначе.
Прежде всего мы заподозрили жульничество. Это старый трюк.
Во-первых, мы почуяли неладное. Когда мошенник-любитель – прошу прощения – планирует кражу со взломом ради получения страховки, десять против одного, что он первым делом пойдет в полицию и скажет, что опасается ограбления. Он полагает, что таким образом сбивает полицию со следа, тогда как на самом деле возбуждает подозрения в отношении себя самого. Как и в случае с анонимными письмами. Когда на кого-то обрушивается шквал анонимных писем, можете спорить на что угодно, что жертва подлого преследования и есть тот – обычно это женщина, – кто их пишет.
Ник помолчал.
Его слушатели с немалым любопытством взирали на него.
– Старший инспектор был серьезно обеспокоен. Мистер Стэнхоуп – очень влиятельный человек. Сверху поступило распоряжение: отнестись к его заявлению со всем вниманием и сделать, что он просит, – в пределах разумного. Мастерс – вам стоит это знать – сказал мне так: «Мой мальчик, этот джентльмен ведет какую-то сомнительную игру, и будет чертовски неприятно, если нам придется арестовать его за это».
В конце концов было решено отправить меня сюда, как и просил мистер Стэнхоуп. Мне приказали не спускать с него глаз, чтобы, если он попытается провернуть какое-нибудь дельце, я вмешался и пресек это без ненужного шума, не вызывая скандала. Одновременно нам поручили провести расследование в отношении мистера Стэнхоупа и выяснить, как обстоят его дела и каково его финансовое положение.
Ник снова сделал паузу и прошелся взад-вперед перед камином.
– Да? – не выдержала Кристабель.
– Не стану скрывать, – Ник замялся, – была и другая причина, почему меня отправили сюда. Но мы не будем сейчас вдаваться в подробности. Никого из членов семьи это, скорее всего, не затронет.
В общем, мы решили, что разгадали, какую игру затеял мистер Стэнхоуп. И были уверены в этом, пока не узнали фактов. – Ник остановился на коврике у камина. – Так вот, ни одна из этих картин не застрахована. Ни на пенни.
Слушателям потребовалось некоторое время, чтобы усвоить сказанное. Элеонора открыла было рот, но не вымолвила ни слова. Рука Бетти упала с плеча матери. Лицо Кристабель приняло озабоченное выражение, проявившее ее реальный возраст.
– Не застрахована? – повторила она.
– Нет. Скажу больше. Мистер Стэнхоуп не стеснен в средствах. Наоборот. Его финансовое положение прочно, как никогда ранее. А месяц назад он совершил самую крупную финансовую сделку и сорвал большой куш.
– Слава богу, – пробормотала Элеонора, проводя ладонью по лбу.
– Что же тогда задумал Дуайт? – воскликнула Кристабель.
– Вот вы мне и скажите, – предложил Ник и демонстративно пожал плечами. – Послушайте, я вовсе не имею в виду, что мистер Стэнхоуп в десять раз безумнее Мартовского Зайца. Я почти уверен, что это не так. Он производит на меня впечатление человека, который знает, чего хочет, и ничего не делает без серьезной на то причины.
– Так и есть, – кивнула Бетти.
– Но зачем тогда он устраивает этот цирк с маской, стеклорезом и прочим? Какой ему от этого прок? Вы сами говорите, что он не терпел розыгрышей. Я откровенен с вами, потому что уверен: объяснение должно быть и кто-то из вас его знает.
– Только не я. – Элеонора покачала головой. – Но вы ведь можете спросить у него самого?
– Спрошу. Если он поправится.
– Не говорите так! – Элеонора топнула ногой. На ногах у нее были открытые красные туфельки, и
