Темный остров - Дэниел Обри
Наконец Джилл встала и шагнула к двери.
– Ты куда? – спросила Кристин.
– Вы слышали, что сказала женщина, – ответила Джилл. – Тот, кто поможет нам в этом деле, лежит в больнице Бальфура. Так вот туда я и направляюсь.
Многое изменилось в Оркни с тех пор, как Фрейя покинула эти края, но, пожалуй, сильнее всего преобразилась больница Бальфура.[19]
Фрейя бросила на нее взгляд сквозь ветровое стекло «Ауди», когда Джилл свернула на автостоянку. Здание больницы походило на летающую тарелку, приземлившуюся в поле между Скапа-Флоу и Керкуоллом; изогнутый белый фасад тянулся вдоль Форленд-роуд. Больницу построили на этом месте всего несколько лет назад, и теперь немало световых лет отделяли ее от кучки зданий, облицованных штукатуркой с каменной крошкой, запечатлевшихся в памяти Фрейи картинками из далекого детства, когда мать таскала ее к врачу. Думая об этом, она почти ощущала запах дезинфицирующего средства, слышала позвякивание стеклянной банки с леденцами на палочке, которыми медсестры заманивали ее в процедурный кабинет.
Джилл припарковалась как можно ближе к главному входу, разве что не протаранила передние двери.
– Ладно, оставайся здесь.
Фрейя нахмурилась.
– Прошу прощения? – Опять вылетели эти слова.
– Послушай, милая, ты, может, и знаешь о лидаре и тому подобном, но я знаю людей. Тех, кто там работает и может подсказать нам, где найти этого парня. И они не станут разговаривать со мной в твоем присутствии.
– Ты же не можешь прийти туда и спросить, где этот парень.
– Я ведь не спрашиваю его имя и сексуальную историю, не так ли? Я просто интересуюсь, в какой палате может находиться человек, если его привезли в шоковом состоянии этим утром.
Фрейя покачала головой, хотя и не удивилась.
– Короче, ты оставайся на месте, а я…
Фрейя отстегнула ремень безопасности.
9
Они направились к главному входу в неловком молчании. Когда они приблизились к дверям, перед глазами замелькали таблички с названиями различных отделений: «Неотложная помощь», «Рентген», «Онкология». Вот тогда-то Фрейя и почувствовала приступ резкой боли в животе.
Автоматические двери со вздохом раздвинулись, открывая взору огромный вестибюль, который больше походил на терминал аэропорта, чем на больницу. Справа располагалось кафе со столиками на улице, а прямо по курсу – широкая стойка администратора. С огромного потолка, который изгибался над ними, лились потоки света. Все вокруг сияло белоснежной чистотой.
Но запах… неожиданный, он сразил Фрейю, как хук слева.
Она застыла в дверях. Джилл прошла несколько метров, прежде чем заметила это. Женщина остановилась и обернулась.
– Так ты идешь или нет?
Фрейя не могла пошевелиться. Не могла ответить. Ноги будто приросли к полу. Эта вонь, это тошнотворное сочетание профессиональных чистящих средств и смерти. Так пахнет в больницах по всему миру, какими бы современными они ни выглядели. Фрейя никогда не задумывалась о том, что почувствует, когда переступит больничный порог впервые после «несчастного случая».
На нее обрушились воспоминания о той февральской ночи, когда ее срочно доставили в Королевскую больницу Глазго, и она то приходила в сознание, то теряла его, перед глазами мелькали огни, а вокруг раздавались крики. Лица появлялись и исчезали из поля зрения. Обрывок мрачного разговора у ее постели:
«Откровенно говоря, мистер Синклер, ей повезло, что она осталась жива».
Когда она полностью пришла в себя в том странном месте с ревущими аппаратами и одуряющим запахом, который проникал в нос и горло, ее замутило так, что чуть не вырвало. Она не могла дышать. Вбежали врачи и медсестры, вытащили трубки из ее трахеи, и она плакала и кричала, пока, наконец, Тома не пропустили к ней. Даже в паническом состоянии она заметила полицейского, стоявшего возле двери. Не говоря ни слова, они с Томом обнялись, и эти объятия длились, казалось, целую вечность. Потом он отстранился и посмотрел на нее.
– Это был он, не так ли? – произнес Том. – Это был Дэмиен Барбер.
Горе и чувство вины съедали ее изнутри.
– Фрейя!
Она резко вернулась в настоящее.
Люди таращились на нее. Джилл стояла в нескольких метрах впереди.
– В чем, черт возьми, проблема на этот раз?
Фрейя ничего не сказала. Не смогла.
Она повернулась и побежала.
На улице ей не сразу удалось избавиться от запаха, выбить его из легких. Она делала быстрые, неглубокие глотки воздуха. Дыхательные пути сузились, носоглотку закупорило. Джилл не последовала за ней, поэтому Фрейя стояла одна посреди дорожки и пыталась выровнять дыхание. Но у нее ничего не получалось. Грудь сдавило, и она отчаянно огляделась вокруг, как тонущий в поисках чего-нибудь, что помогло бы удержаться на плаву.
Ради всего святого, Фрейя, возьми себя в руки.
Сосредоточься на дыхании. Люди вокруг судачили о ней, пялились на нее, но, черт побери, нужно было отрешиться от всего и использовать техники, которым когда-то ее научил психотерапевт.
Медленный вдох, сосчитай до четырех.
Задержи дыхание на четыре счета.
Выдохни.
Она повторяла это снова и снова, и постепенно пульсация в груди утихла, а дыхание выровнялось. Прикрыв лицо ладонями, как учили, она вдыхала через нос и выдыхала через рот, пока не ушли головокружение и тошнота.
Она отняла руки от лица. Они все еще дрожали.
Слева от нее раздался какой-то звук. На детской игровой площадке родители и их дети, сидящие на качелях, таращились на нее, вполголоса обмениваясь комментариями. Ей захотелось крикнуть им, чтобы они убирались ко всем чертям и занимались своими делами, но вместо этого она снова бросилась бежать, громко топая по асфальту. В дальнем конце дорожки Фрейя заприметила скамейку и, подбежав, буквально рухнула на нее.
Таких панических атак у нее не случалось уже несколько месяцев.
Упало несколько мелких капель дождя. Тучи снова тяжелели, неумолимо приближаясь. Фрейя закрыла глаза и сильно сдавила пусеты в
