Ничто не стоит так дорого - Екатерина Николаевна Островская
– Так и сказал? – не поверила Марина Сергеевна. – Удивительно, что он меня не хаял в этот раз… Но это действительно так: в молодости Ларка была худая и почти плоская, как девочка. А я смотрелось как девушка, красиво двигалась, танцевала, хорошо училась и в школе, и в институте, никогда не курила… Девушкой я была привлекательной.
– Но кому-то нравятся именно девочки. Не случайно же Лев Борисович обратил внимание на нее, а не на вас. Может, он и захотел ее, как девочку.
– Не понимаю, о ком вы говорите.
– Вы так обиделись на интерес вашего инвестора, что даже организовали избиение вашей подруги… Погодите, погодите! Не перебивайте меня! Я просмотрел старое дело, где вы выступаете свидетелем.
– Не могли вы ничего видеть, – усмехнулась женщина, – вам об этом рассказал мой бывший муж.
– И тем не менее, – не смутился Гончаров, – в том деле было много несоответствий и несостыковок: удивительно, что никто не обратил внимания на это раньше. Вы попытались свалить все на Рачкову. Но все это всплыло бы на первом судебном заседании. А потом покровитель Ларисы дал бы ей таких адвокатов, таких хорьков, которые в клочки разорвали бы все обвинения. Сначала бы сломались старушки, которые с большого расстояния при плохом освещении отличили норковую шубу от рысьей, лисьей, ондатровой, собольей, шиншилловой… – Гончаров смотрел внимательно в лицо подруги убитой, – наконец, от мутоновой. Им бы предъявили все эти шубы и попросили указать на ту, что они видели. Нет, это сделали бы не на суде, а в ходе следственного эксперимента. Каждая из свидетельниц показала бы на разные шубы. Кроме того…
– Хватит! – не выдержала Марина. – Вы что, в чем-то меня обвиняете?
– Пока еще нет. Но в настоящее время вы являетесь главным подозреваемым, то есть подозреваемой. Потому что других подозреваемых нет и вряд ли они найдутся. На следствие уже оказывается давление. Потому что Роман Валентинович не простой человек, а вы имеете свой интерес, поскольку вас много связывает, не только нынешние отношения, но и далекое прошлое… Вы и сейчас молодая и очень привлекательная женщина. Деми Мур по сравнению с вами – обычная провинциалка.
– Это становится просто невыносимо! – не выдержала подруга убитой.
Марина Сергеевна резко поднялась, хотела выскочить из комнаты, но перед дверью остановилась.
– Как вам могла прийти в голову такая чушь? – спросила она, понизив голос.
– Эта чушь может прийти в голову органам дознания и следствия, и на суде прокурор предъявит вам обвинение в убийстве вашей лучшей подруги, про которую можно сказать много хорошего, но главное, что она была очень доброй. Я приятельствую с лучшим в городе адвокатом. Но даже он при всех своих связях не сможет вытащить вас, переквалифицировав статью.
– Прекратите, прошу вас. Вы же сами знаете, что это чушь. Как я могла оказаться там? Вы об этом подумали.
– Найдутся свидетели того, что следом за Курочкиными к озеру подъехал другой автомобиль, из которого вышли вы и вели беседу с Ларисой на повышенных тонах, угрожая ей убийством. Потом две машины уехали прочь… Потом одну из этих машин нашли на другом берегу, а в салоне был обнаружен труп молодой женщины, которой только что угрожала другая красавица, очень похожая на Деми Мур в лучших ее фильмах.
– Но вы же умный человек и наверняка понимаете, что это все чушь!
– Понимаю, конечно! Но дело должно быть раскрыто, кого-то надо посадить за убийство – пусть даже невиновного. Этого требует высокое начальство. Нужен козел отпущения. В данном случае коза… Простите.
Гончаров извинился не за произнесенное им слово, а потому лишь, что в кармане пиджака завибрировал его мобильный и пришлось достать его. Но слово «коза» вырвалось у него непроизвольно.
Звонил практикант.
– Игорь Алексеевич, – быстро заговорил Петр Грицай. – Удача! Причем сразу, как только я загрузил программу соответствия исходящих по двум адресам, она сразу выдала мне три номера: Курочкина, его жены и третий, который зарегистрирован на некоего Кирилла Хижняка… Я сразу установил, кто это. Ему двадцать девять лет, он фитнес-тренер, выглядит как надменный аристократ… Звонили они друг другу редко, но обменивались эсэмэсками, которые я сейчас… в данный момент пытаюсь открыть…
– Петя, кто с кем обменивался?
– Курочкина и Хижняк. Обычно они договаривались о встречах. Эсэмэски потом уничтожались, но ведь интернет помнит все.
– Отлично, я сейчас занят, но через пять минут буду готов выслушать.
Закончив разговор, Игорь обернулся к подруге Курочкиных:
– На чем мы с вами остановились?
– Вы сказали, что им нужна коза отпущения.
– Разве? – не поверил подполковник. – Вообще-то я имел в виду совсем другое.
Что он имел в виду, Игорь объяснять не стал. Он подошел к окну, отдернул штору и выглянул во двор, посмотрел на свой автомобиль.
– Не знаете, почему Роман Валентинович машину перекрасил в зеленый цвет?
– Он сказал, что хаки – его любимый цвет.
– Понятно, но перекрашивать зачем?
Женщина пожала плечами.
– Так я объясню. Лариса въехала во дворе в «Мини Купер», за рулем которой находилась девушка с седьмого этажа. Та машина практически не пострадала, да и «Рендж Ровер», вероятно, тоже, хотя краска наверняка была ободрана. От соседки Лариса откупилась, сунула ей двадцать тысяч… Потом страховая компания отремонтировала «Рендж» и перекрасила по просьбе Курочкина весь кузов за отдельную плату.
– Не так, – не выдержала Марпина Сергеевна, – все не так было. Мне Роман Валентинович рассказал. Начнем с того, что от девчонки Лариса откупилась непонятно зачем, «Рендж» Курочкиных пострадал в другом месте: бампер был расколот, и фара разбита. Лариса въехала во что-то, объяснила она Роману Валентиновичу, что во дворе. Но он не дурак…
– То есть он понял, что раз она врет и нет акта ГИБДД, то автомобиль был разбит в другом месте. И за рулем была не Лариса, а другой человек, поэтому она и в ГИБДД не звонила, чтобы у мужа не было никаких подозрений… А он догадался.
– Так за это не убивают, – напомнила подруга убитой Курочкиной.
Снова позвонил практикант:
– Я открыл их переписку. Там почти во всех посланиях назначаются время и место встречи. Я уже говорил. Наша клиентка, правда, еще пишет о своих чувствах, о том, что она только сейчас почувствовала себя настоящей женщиной, теперь она знает, что такое любовь…
– А он?
– А он примитивен, как автоответчик. Пишет только «Ты – лучшая!» «Ты – солнце!» и прочую муть… Хотя вот – он денег просил: «Сколько можешь дать в долг? Мне срочно нужен лимон. Отдам в течение полугода». Она отвечает: «Какой долг? Я сброшу тебе всю сумму так просто, но только несколькими траншами с разных карт, потому что все сразу не пропустят». Вот еще…
– Спасибо. Свободен пока.
