Китаката Кендзо - Клетка
Такино быстро выпил холодный кофе и встал.
— Я перечислю деньги, как обычно. А ваши расходы я могу оплатить прямо сейчас.
Из внутреннего кармана поношенного коричневого костюма Хиракава вытащил счёт. Он был из «Манчестера», клуба Такаяси.
— Есть шанс, что вы сможете разузнать, что прячет в рукаве Такаяси?
— Это рискованно.
— Я не смогу успокоиться, пока не узнаю всё до конца.
Такино достал тридцать тысяч и положил банкноты на стол.
— Главный департамент токийской полиции дал задание своему Первому детективному отделу следить за этим местом, — заметил Хиракава.
— Первому детективному отделу?
— Довольно странно, да?
Такино немного помедлил с ответом:
— Вы делаете свою работу и получаете деньги. Вы должны быть счастливы, верно?
— Лучше синица в руках, чем журавль в небе. Вот ведь в чём дело.
— Я думаю, вы любите свою работу.
Теперь встал и Хиракава. Он был примерно того же роста, что и Такино, с хорошей, прямой осанкой, несмотря на возраст.
— Я видел Такаяси вчера, в его клубе.
— И что?
— Ничего. Это всё.
Хиракава взял деньги, но четыре банкноты в одну тысячу иен положил обратно:
— Я легко смогу выяснить, почему копам понадобилось это место.
— Забудьте. Неважно.
Пока они разговаривали, в зале появилось ещё два посетителя. Такино и Хиракава вышли, не сказав Юки ни слова.
— Вы уверены, что хотите всё так и оставить, Такино? Такаяси что-то задумал, можете не сомневаться, — сказал Хиракава на прощанье.
— Что вы имеете в виду?
Хиракава спокойно посмотрел на Такино, но не ответил.
Такино вышел на улицу и купил короткую клюшку и четыре мяча для гольфа. Он появился в «Манчестере» как раз, когда девушки только начинали работать. Клуб ещё практически пустовал, но они уже находились здесь; когда Такино проходил через дверь, он чувствовал их взгляд, следящий за ним из разных углов комнаты. Покачивая клюшкой, Такино прошёл через бар и шагнул за штору. Он слышал, как в комнате для переодевания кричат и ссорятся девушки.
Такаяси сидел за столом, перед ним высились груды бумаг.
— А чего ты с клюшкой для гольфа? — спросил он.
На нём был чёрный костюм и серебристо-серый галстук. Он никогда не стеснялся тратить деньги на одежду. Такино взял из шкафчика бутылку «Джек Дэниэлс» и два стакана:
— Никогда в жизни не играл в гольф. У меня нет ни мозолей на пальцах, ни белого пятна на левой руке, которая защищена от солнца перчаткой. Каждый, кто об этом узнает, сразу поймёт, что это не мой спорт. — Тогда к чему всё это? Такаяси сгрёб документы, которые он изучал, и отодвинул их в сторону.
Такино вытащил из кармана мячи для гольфа и бросил их на пол:
— Я сказал им, что я твой партнёр по гольфу.
Он стукнул по одному из мячей клюшкой. Мяч отлетел намного быстрее и дальше, чем ожидал Такино, и со стуком ударился о стену. Оказывается, он не умеет держать клюшку.
— Я думал, ты хоть слегка мне намекнёшь, а потом мы выберем правильный курс.
— Что ты, чёрт возьми, имеешь в виду?
Такаяси поднялся. Такино ударил по другому мячу:
— Ты, казалось, смутился, когда я попросил тебя взять девушку.
— Что?
— Не валяй дурака. Я тебя знаю. Если бы всё было в порядке, ты просто кивнул бы, и всё.
Такаяси сел на диван. Он налил себе немного «Джек Дэниэлс», но даже не сделал вид, что подносит стакан к губам. Такино ударил по следующему мячу.
— Слушай, Кацу, — произнёс Такаяси, обращаясь к Такино как в прежние времена. — Ты же знаешь: я не так чист, как ты. Время от времени мне приходится ходить по тонкому льду. Я просто не хочу впутывать тебя.
— Ты можешь позаботиться обо всём сам, верно?
Такино стукнул по последнему мячу. Он постарался ударить так, чтобы мяч остановился, не долетев до стены, но всё вышло вопреки его ожиданиям. Если он хочет научиться играть в гольф, то ему явно нужно потренироваться.
Он сел напротив Такаяси:
— Только не говори мне, что ты никогда не думал о том, чтобы воспользоваться протянутой для помощи рукой.
— В смысле?
Такино глотнул «Джек Дэниэлс» и закурил сигарету:
— Я делаю тебе предложение.
— Что за предложение?
— Я хочу сказать: если ты что-то планируешь, если над чем-то работаешь, то введи меня в курс дела.
Такаяси громко рассмеялся, закинув голову назад. Такино увидел, что в том месте, где был шрам, сбегающий через правую щёку к ключице, сейчас лишь гладкая упругая кожа.
— Кому? Тебе? Директору супермаркета? Непорочное дитя хочет протянуть мне руку?
Такино взял клюшку за металлическую часть и направил ручку в лицо Такаяси. Тот сразу сделался серьёзным.
— Ладно, Кацу, давай выпьем.
— Смейся, сколько хочешь, если потом не будет поздно, — сказал Такино. Такаяси отвёл клюшку рукой. — Я не говорю, что хочу решить твои проблемы. Я говорю: введи меня в курс дела. Это всё, что я прошу.
— Когда ты вчера уходил от нас, что-то случилось? Ты знаешь, что вокруг ошиваются эти грёбаные крысы?
— Это ерунда. Однажды вечером ко мне в магазин явился один молокосос и попытался припугнуть нас. — Такино не смотрел в лицо Такаяси. Его глаза сосредоточились на сигарете, которую он только что зажёг. — Я отвёз его в парк около магазина. Мы стояли лицом к лицу, и вдруг я засунул руки в карманы. Получилось очень естественно. Затем я приблизился к нему.
Именно так дрался Сакурай: убирал руки в карманы и неожиданно надвигался на человека. А в тот момент, когда он вытаскивал руки, парень оказывался лежащим на земле, и у него шла кровь. Всё, что ему нужно было сделать, — это сунуть руки в карманы, и любой, кто знал эту привычку, тут же пускался наутёк.
— Ты стал чистым, — сказал Такаяси. — Ты ведёшь честную жизнь с порядочной женщиной. Десять лет назад это показалось бы сном. Я не смог отойти в сторону. Я устал, но не смог. А вот ты это сделал, Кацу.
— Может, со стороны это так и выглядит.
— Что же не так? Тебе не нравится жить со своей женой?
— Не в этом дело.
— Помнишь, что всегда говорил Сакурай? Он говорил нам, что нужно выбраться, обогнать других и идти прямо.
— Из нас троих он больше всех хотел идти прямо, наш старший брат. Но он всегда знал, что никогда не сможет этого сделать. Вот почему он умер.
Такино помнил, что однажды сказал им Сакурай: «Банда погибла. Ничто не тянет вас назад. Вы свободны. На вас, парни, даже нет уголовных дел. Подумайте сейчас. Завтра вы оба можете стать чистыми и никогда не оглядываться назад».
Через день после этого разговора Сакурай пошёл на смерть.
— Ладно, Юджи, — сказал Такино. — Ты знаешь, мы по уши завязли. И мы не возмущаемся. На самом деле нам это нравится. По крайней мере, мне.
Такаяси снова вздохнул. Такино вытащил сигарету.
— Слушай, Кацу… — начал Такаяси, но Такино жестом остановил его.
— Я хочу услышать лишь твой ответ.
У него не было намерения снова вступать в группу. Он не чувствовал больше такого желания. Людей вроде Сакурая очень трудно найти. Тем не менее его тело чего-то жаждало. И не только тело, но и душа.
— Не решай сейчас ничего. Когда будешь готов, только попроси меня сыграть партию в гольф. Я не шучу. — В глазах Такино ясно читалось, что он говорит серьёзно: — Я оставлю у тебя мячи.
Такино взял клюшку и собрался уходить. Такаяси ничего не сказал. Он даже не встал, чтобы проводить друга.
Такино вышел в бар и уселся в одной из кабинок. Он попросил послать за Акеми. Он чувствовал, как его сверлят чужие глаза. К этому моменту заведение уже начало заполняться, хотя вечер ещё только начинался. Слишком рано, чтобы затеряться в толпе.
Акеми пришла тут же.
— О, это вы, — сказала она. — А я думала: какой-то посетитель спросил именно меня.
— Извини, что разочаровал.
— Вы играете в гольф?
Такино легонько стукнул по ковру головкой клюшки. Ковёр был толстым, и металлический наконечник не произвёл никакого шума. Интересно, сколько девушек работает в таких местах? Около тридцати? Плюс три официанта и менеджер. И, наверное, над ними есть старший.
— Ты бы лучше подумала по поводу новой одежды, — заметил он.
— Я подумала. Мне сейчас её шьют. Я оплатила заказ деньгами, которые вы мне дали.
На самом деле не хочется давать ей денег. Это сосём не то, как если идёшь и зарабатываешь их самостоятельно.
— Вы почему-то не приходите ко мне в новую квартиру, — произнесла она.
— Разве у тебя на меня права?
— Едва ли, — девушка улыбнулась и подала Такино зажигалку.
С тех пор как Акеми видела его без одежды, она сделалась более мягкой и сговорчивой. Нет, у него на теле не было каких-либо татуировок, наводящих на конкретные мысли, или чего-то подобного. Сакурай говорил ему, что десять лет — слишком маленький срок, хотя на спине самого Сакурая был рисунок ведьмы, который он сделал, когда ему только исполнилось двадцать.
