Египтянин - Лейтон Грин
– Насколько я понял из того, что читал до сих пор, на людей эксперимент пока не распространяется.
– Верно. Есть кое-какие методы, вроде резкого ограничения калорий или снижения скорости метаболизма долгими дыхательными упражнениями, но это дает максимум несколько лет. Кому охота прожить монахом сколько-то лишних месяцев в доме престарелых? Но все впереди. На рынке появляются препараты, способные творить чудеса. Мы находимся на верхушке айсберга. – Она глубоко вздохнула и сделала еще глоток вина. – Я жажду успеха всем сердцем. Задумайтесь на секундочку об окончательности смерти. Как вы или кто-то, кого вы любите, исчезнет навсегда. Допустим, ваши дети. Жена. Родители. Разве такое можно принять?
Грей с невозмутимым лицом потягивал пиво, позволив взгляду блуждать по бару, теперь под завязку заполненному сливками Манхэттена, лучшими из тех, кого можно найти среди здешнего сброда. Нет, его не увлекала идея продления жизни.
– Так и когда же я получу свой приз?
– Если бы я искала что-то подозрительное в области биотехнологий, то обратила бы внимание на «Сомакс». Штаб-квартира этой компании находится в Болгарии.
Грей так и сидел с безучастным лицом, хотя внутри, гудя, всколыхнулась тревога: «Сомакс» входил в список из семи пунктов, который дал ему Аль-Мири.
– Не знал, что такие передовые технологии развиваются и в Восточной Европе.
– «Сомакс» возник еще в Советском Союзе, просто под другим названием и в государственной собственности. Там с самого начала проводили радикальные эксперименты, связанные, в частности, с биологическим оружием и милитаристскими опытами над людьми. Одному богу известно, что еще могли тогда творить. Во время холодной войны ученые перебазировались в Болгарию.
– Удачный выбор. Болгария не славится информационной прозрачностью.
– Когда после распада Восточного блока Болгария стала действительно независимой, «Сомакс» приватизировали и перепрофилировали на проблемы старения. У фирмы есть ряд патентов, неплохие деньги и, без сомнения, множество прикормленных законодателей.
– А чем конкретно она занимается?
– Всем, что связано с биотехнологиями. Исследованиями стволовых клеток плода, клонированием, выращиванием органов, межвидовыми экспериментами, криогеникой, биологическим оружием, генной инженерией и так далее. Слухов много, фактов мало. Одно время я искала повод ими заняться, какую-нибудь солидную зацепку.
– Вот, значит, зачем вам эта встреча и почему вы столько всего мне рассказали.
Вероника прищурилась и, понизив голос, мурлыкнула:
– Алкоголь снижает уровень моей психологической защиты.
– Что вы еще о них знаете? – усмехнувшись, спросил Грей.
– В последний раз «Сомакс» прогремел на полную мощность несколько лет назад. Ничего доказать так и не удалось, но сотрудники предположительно провели ряд биологических экспериментов в деревне в Судане. А спустя несколько месяцев после сворачивания программы в деревне родился ребенок с четырьмя руками и без лица. Связь с «Сомаксом» отследить не смогли, но широко распространено мнение, что в этом виноваты его препараты.
Гул в мозгу нарастал. Судан. Африка.
– Это называют наукой и прогрессом, но, на мой взгляд, подобные люди функционируют в моральном вакууме. А я – человек прогрессивный.
Грей обдумал увиденное в лаборатории.
– Признаюсь, тот… эмбрион, который мы сегодня видели, наводит на размышления. Ну и народ за воротами был явно не в восторге от происходящего.
– Минотавр, конечно, нежизнеспособен. Но при этом живой. Тут все зависит от вашей понятийной базы. Люди, в особенности религиозные, склонны немного сходить с ума, когда нарушается естественный порядок вещей. Представляете, папа римский недавно осудил «во многом неизведанный мир биотехнологий» как самую опасную на сегодняшний день зону для человеческой души. Прошу прощения, а как же массовое обнищание и дети-солдаты? Народ не любит перемен, а биологические эксперименты как раз очень радикально все меняют. Они бросают вызов людской картине мира, концепции избранности человечества и Божественного промысла.
– А вас, похоже, религиозный аспект не смущает.
Она вскинула руки ладонями кверху.
– Не знаю насчет Бога в целом, но если Он не хочет, чтобы мы лезли в эти области, зачем сделал их доступными?
– В мире полно всего, что теоретически нам доступно, но табуировано. Вроде экспериментов в африканских деревнях.
– Тут не поспоришь. И поверьте, я уже слышала все это прежде. Если долго крутиться в мире биотехнологий, жизнь, смерть и все, что в промежутке, предстанет в совершенно новом свете. Видели, что они делали сегодня в лаборатории? Высасывали ДНК из яйцеклетки коровы и заменяли человеческой. Подумайте об этом. Вы осознаете всю новизну процесса? А что мы увидим через пять, десять, пятьдесят лет? Если Бог не хочет, чтобы мы вступали на определенные территории, лучше бы Ему поспешить, потому что Его новые первосвященники вмешиваются и в жизнь, и в смерть.
Грей смог придумать только один подходящий ответ:
– Надо еще пива взять.
8
Вероника смотрела, как Доминик Грей выходит из бара после третьей порции выпивки. Вскоре после того, как они закончили обсуждать биотехнологии, он пробормотал что-то насчет необходимости прогуляться, оплатил общий счет и ушел. Он не был ни королем светских раутов, ни даже маркизом, но хотя бы заплатил за ее вино. Вероника вовсе не отличалась старомодностью, однако ценила подобные мелочи.
Грей шел по улице, сунув руки в карманы и чуть ссутулившись, и она заметила кошачью грацию его походки, которая ее встревожила. Мужчины так не двигаются, разве что они геи либо весьма опасны, одно из двух. В том, что Доминик Грей не голубой, у нее сомнений не было, гей из него никакой. Пусть он к ней и не клеился, что одновременно и привлекало, и раздражало ее, никаких признаков неоднозначной сексуальной ориентации в нем не наблюдалось, уж тут-то глаз у нее наметан.
Несколько лет назад, вспомнилось Веронике, у нее был бойфренд, который хотел только обниматься, ходить по магазинам и смотреть по телевизору показы мод. Одевался он лучше нее, что, вообще-то, дело непростое, и любил обсуждать недостатки своей фигуры. Последнее, чего хотелось Веронике, это встречаться с другой женщиной.
Со временем она поняла, что ее тянет к плейбоям – успешным, уверенным, ухоженным и привлекательным на манер покойного президента Кеннеди. Доминик не обладал ни одним качеством из ее списка. Что у него было, так это приятное лицо и проникновенные зеленые глаза. Ладно, возможно, какая-то сексапильность в нем и проглядывала, слегка грубоватая и загадочная.
И вот еще что: мужчины плейбойского типа, при всей своей эффектности, ужасно закомплексованы, и Вероника всю жизнь эксплуатировала это их качество. Доминик же в общении был откровенно неуклюж, но чувствовалась в нем подспудная сила характера, с которой Вероника давно, слишком давно не сталкивалась. Так давно, что даже начала гадать, не отталкивает ли какая-нибудь ее черта достойных мужчин.
Кстати, когда Грей разбирался с бандитом
