Эксперимент S - Джереми Бейтс
Раздался стук в дверь.
Уоллис выпрямился – кто бы это мог быть?
– Кого-то ждешь? – спросила Бренди, шаловливо улыбаясь.
Он покачал головой.
– Я сейчас.
Уоллис пересек свой пентхаус, на ходу застегивая рубашку.
Кого принесла нелегкая в такое время?
Он остановился у двери. Глазка не было. Он хотел установить камеру, но так и не собрался.
– Кто там? – спросил он.
– Рой? Это Брук.
Черт! Откуда она взялась?
Они договорились о встрече неделю назад, но у него это начисто вылетело из головы.
Не держать же ее за порогом! Он открыл дверь и встретил ее широчайшей улыбкой. Она улыбнулась в ответ.
– Привет!
– Привет!
Внешне Брук Фоксли была полной противоположностью Бренди Кларксон. Черные волосы, короткая прямая челка, в темных глазах – уклончивая скрытность, кожа белая, будто никогда не видела солнца. Несмотря на отсутствие соблазнительных форм, какими могла похвастать Бренди, ее гибкая фигура была не менее женственной, а в тот вечер, в шелковой блузке, тесных джинсах, открытых туфлях на каблуках и с вышитой сумочкой-клатчем, выглядела она просто убойно.
По характеру Брук и Бренди тоже находились на противоположных краях спектра. Брук наблюдательная, спокойная, сдержанная. Не из тех, кто сразу бросается в глаза, но каким-то образом с каждой новой встречей она становилась все прекраснее.
Бренди наоборот – огонь и флирт. Она выставляла свою сексуальность напоказ, использовала ее в своих целях. Когда доктор Уоллис куда-то с ней выходил, ему приходилось делить ее с ее телефоном. Она уверяла, что все эти звонки и сообщения – по работе, но откуда он мог знать? А когда телефон умолкал, она рассказывала ему о какой-нибудь знаменитости из Силиконовой долины, которую встретила на банкете, на яхте или другой пышной тусовке. Ее жизнь была сплошным гламуром, нарциссизмом, буйством… и пустотой. Она была чужой в мире, в который изо всех сил хотела пробиться, изо всех сил делала вид, что находится в нужном месте и в нужное время, что в ее жизни вот-вот произойдет «великий прорыв», изо всех сил тщилась взлететь по ступеням социальной иерархии, нимало не заботясь о нравственности, не проявляя ни малейшего сочувствия к другим людям, которые тоже хотят быть счастливы.
А разве сам Уоллис не такой?
– Я тебе звонила. – Она неуверенно улыбнулась. – Но у тебя отключен телефон.
– Наверное, батарейка села. Весь день едва дышала.
Он оставался в дверном проеме, отчаянно ища выход из ловушки, в которой оказался.
Почуяв неладное, Брук стрельнула глазами в комнату.
– Надеюсь, не помешала?
– Нет, конечно, – сказал он. – На самом деле…
Последовала красноречивая тишина.
– Ясно, извини, – сказала Брук. – Не надо было без звонка… Но мы договорились на сегодня, еще на прошлой неделе. Ты хотел отпраздновать начало эксперимента…
– Да, хотел… и хочу его отпраздновать… с тобой. – Он пытался подобрать нужные слова. – Просто так закрутился, что про нашу договоренность совсем забыл…
– Что здесь творится?
При звуке голоса Бренди Уоллису стало нехорошо. Он обернулся: она шла через комнату в прозрачном кружевном белье.
– О-о! – Брук встретилась с Уоллисом глазами и тут же опустила их. Но этого короткого взгляда было достаточно, чтобы понять: сердце ее разбито. Его сердце тоже затрепетало в груди. – Спокойной ночи! – пробормотала она и пошла вниз по лестнице.
– Брук! – окликнул он ее.
Но она не остановилась. Он хотел позвать ее снова, но осекся. Зачем? Она не вернется, а хоть и вернется – о чем говорить, когда в гостиной стоит полуголая Бренди?
Бренди.
Надо же так вляпаться!
Уоллис вошел в квартиру, закрыл дверь и излил свой гнев на подругу, с которой был не прочь изредка перепихнуться. Та стояла у кухонной стойки, потягивая из бокала шампанское.
– Какого хрена ты это сделала? – взъярился он.
– Она могла бы остаться, – заметила Бренди. – Любовь втроем, такого у меня да-авно не было.
Она держалась как ни в чем не бывало и не повышала голоса, но Уоллис почувствовал, что женщина в бешенстве, и понял, что не единственный, у кого есть повод для раздражения.
Он вздохнул.
– Почему не осталась в спальне? Я бы ее выпроводил.
– Хотелось посмотреть, с кем ты нынче трахаешься.
– Господи.
Он покачал головой. Подошел к бару, плеснул в стакан на два пальца рому и одним махом опорожнил.
– Студентка, как я когда-то? – спросила Бренди.
– Нет.
– Молоденькая.
– Ей тридцать три.
– Значит, хорошая генетика. Черт тебя дери, Рой, ты так никогда и не изменишься?
– Изменюсь? – Он посмотрел на нее с удивлением. – Как это? Не видеться с другими людьми? Мы с тобой друг другу ничего не должны. Ты это знаешь.
– Знаю, но мне казалось… – Ее голубые глаза потемнели. – Думала, ты все-таки меняешься. И, может быть… Не знаю! Все-таки мы встречались… и я думала… Да пошло оно все!
Она вихрем кинулась в спальню.
Уоллис подлил себе рома.
Через минуту Бренди вернулась, полностью одетая. Схватила со стойки сумочку и прямиком направилась к двери.
– Куда собралась? – спросил он.
– В гостиницу.
– Зачем?
– Будь здоров, Рой. – Она открыла дверь, оглянулась. – Знаешь, что самое печальное? Со мной ты бы горя не знал. Я бы сделала тебя счастливым.
– Бренди…
Она вышла, хлопнув дверью.
День 2
Вторник, 29 мая 2018 года
В комнату для наблюдений в подвале Толман-холла доктор Уоллис вошел с портфелем и двумя стаканчиками кофе на картонном подносе, какой дают при покупке навынос. Опустив поднос на стол, он сказал:
– Капучино и ванильный латте. Выбирай.
– Вообще-то я кофе не пью, профессор, – сказала Пенни. – Только чай.
– Мне больше кофеина достанется. – Устало вздохнув, он уселся во второе кресло. – Не помешает.
– Да, вид у вас усталый, профессор. – Она взглянула на него с подозрением. – Развлекались в ночном клубе?
– Стар я для ночных клубов, Пенни. Немножко выпил дома.
– Один?
– Да, один, – ответил он, что по большей части было правдой. После ухода Бренди он просидел далеко за полночь, покуривая травку и потягивая свой лучший ром под громкую музыку. Он потер глаза и посмотрел на подопытных австралийцев. Чед ничком лежал на тренажерной скамье, видимо отдыхая между упражнениями, а Шэрон полулежала в кровати за книгой. – Как они?
– Порядок, дружище. – Пенни предприняла жуткую попытку сымитировать австралийский акцент.
– Господи, – произнес он.
– Не круто?
– Попытка не пытка.
– Шэз научила меня всяким австралийским выражениям.
– Шэз?
– У нее такая кличка.
– Слышал, но…
– Она просила называть ее именно так. Они в Австралии так имена коверкают. Я не хотела бы стать Пенз, напоминает вулканическое стекло…
– Куда хуже, чем денежная единица.
– Ха-ха.
