Марина Серова - Полный финиш

— Да. Разве вы можете припомнить случай, когда я говорил вам то, в чем не был уверен?

— Извините. Хорошо, я согласна. Тем более что на сегодня мы еще не определились с планами. Где и когда?

— Перед вашей гостиницей вас ожидает красная «Ауди» — кабриолет. Там сидит мой человек. Он довезет вас до моего дома. Так мы договорились?

— Да.

— Тогда всего наилучшего, Евгения Максимовна. С удовольствием повидал бы вас при других обстоятельствах, но… пока что не судьба. Впрочем, полагаю, что фортуна не замедлит повернуться к нам тем, чем ей стоит стоять к такой очаровательной женщине, как вы, — наиболее привлекательной стороной.

Эдуард Рощин всегда был джентльменом.

Я наскоро написала записку Воронцову: «Саша, убегаю кое по каким делам. Вернусь вечером. Не волнуйся, все нормально. Целую. Женя».

Сочинский особняк Рощина впечатлял.

Мне приходилось видеть питерский особняк Эдуарда Сергеевича. Надо сказать, что сочинская резиденция крупного петербургского дельца ничем не уступала вотчине Рощина — питерскому дому бизнесмена.

«Ауди» подрулила к великолепному трехэтажному особняку, оборудованному всеми атрибутами нехитрого «новорусского» архитектурного стиля: претенциозной парадной лестницей, отделанной гранитом и мрамором, с фонарями на литых фигурных столбиках при наличии непременных декадентского вида безвкусных завитушек под золото; бесчисленными балкончиками, арочными окнами, затянутыми витой чугунной решеткой, и так далее.

По всей видимости, постройка была закончена совсем недавно, потому что тот район, в котором был расположен дом, продолжал усиленно застраиваться. Неподалеку, буквально через забор, какие-то мрачного вида кавказцы в черных пиджаках — несмотря на тридцатипятиградусную жару — давали указания рабочим, возводившим второй этаж монументального сооружения — если судить по фундаменту и первому этажу. Еще чуть поодаль, через овраг, виднелись домики частного сектора — маленькие, чуть скосившиеся в сторону оврага, окрашенные в незатейливый темно-зеленый цвет.

Оттуда, из одного из этих домиков, слышался какой-то грохот и вопли, очень вписывающиеся в «кавказский» фон:

— Гдэ Гоги? Пакажи мнэ Гоги? Вах, какой Гогы!!

Я сдержанно улыбнулась, вспомнив поездное трио Крылов — Ковалев — Немякшин, и проследовала в дом.

Рощин ждал меня в гостиной. Когда я вошла, он сидел напротив большого зеркала и курил сигарету. Еще не видя меня, медленно докурил сигарету и, бросив ее в пепельницу, посмотрел на свое изображение в зеркале напротив. Некоторое время оно отражало черты острого смуглого лица мужчины лет сорока, с коротко остриженными волосами и сдержанным проницательным взглядом из-под красиво изогнутых густых бровей, а потом эти брови медленно поднялись, и вслед за ними поднялся и сам Эдуард Сергеевич: в зеркале он увидел меня.

— Добрый вечер, Евгения Максимовна, — сказал он, приближаясь ко мне и галантно целуя руку. Он всегда отличался изысканными манерами. — Рад поприветствовать вас в своем скромном жилище. Присаживайтесь, прошу вас. Не отведаете ли вот этого чудного красного вина. Друзья привезли из Франции. Не пожалеете.

— Да, благодарю, — отозвалась я, — не откажусь.

Мы продегустировали вино, и только после этого, отставив недопитый бокал, Рощин заговорил:

— Как я сказал по телефону, возникли некоторые проблемы, которые в некотором роде затрагивают и вас, Евгения Максимовна. То, что был убит Олег, — это не могло быть простым стечением обстоятельств.

— Что вы разумеете под стечением обстоятельств, Эдуард Сергеевич?

— Я разумею под стечением обстоятельств случайную стычку, несчастный случай, недоразумение с летальным исходом по пьянке. Ведь он был пьян, не так ли?

— Да… он с нами выпивал.

— Я полагаю, что его убили с тонким и прекрасно расписанным по пунктам расчетом. Профессионально и хладнокровно. Потому что я прекрасно представляю, какая нужна подготовка, чтобы убить Олега таким образом. Но это еще не все. Дело в том, что я не упоминал еще одного примечательного обстоятельства: мне прислали на e-mail следующее замечательное послание.

И он протянул мне лист с компьютерной распечаткой. Я скользнула глазами по строчкам, потом перечитала вторично.

Послание по электронной почте гласило:

«Ждите новых сюрпризов, симпатичнейший господин Рощин. Некто Денисов уже получил свое. Очередь за вами и вашими друзьями: г-ном Дубновым и г-жой Охотниковой. С наступающим днем рождения, всего наилучшего в аду».

Я подняла на Рощина глаза и спокойно произнесла:

— Ну и что? Думаете, что на вас ведется охота? По-моему, вам нечего опасаться: одно дело — убить пьяного Олега, другое дело — вас в этом доме, под завязку напичканном охраной.

— Вы не поняли, Женя, — нетерпеливо произнес Рощин. — Он говорит о моем дне рождения.

— Ну и что?

— А то, что у меня день рождения завтра. И что замечательно — я собираюсь отметить его здесь, в ресторане «Жемчужный сад».

— И что из этого?

— А то, что никто не знает, какой именно ресторан я абонирую. Все устроилось только два часа назад. А это послание я получил час пятьдесят минут тому назад.

— И все-таки я не понимаю. В этом письме ничего не сказано про этот ресторан.

Рощин подался вперед и, напористо глядя на меня своими бархатными темными глазами, проговорил:

— Все дело в том, что первая буква в слове «сад» со вчерашнего дня не горит. Поэтому и получается: «Жемчужный ад». А в этой писульке — «всего наилучшего в аду».

— Да, действительно, — произнесла я, — и самое замечательное, что упоминается мое имя. Что бы это могло значить? По-моему, мы работали с вами только один раз — в Питере. Значит, и корни следует усматривать в Питере? Так, Эдуард Сергеевич?

— Да, вероятно. Ведь и Олега убили в поезде Питер — Адлер.

Я откинулась на спинку кресла и, закурив предложенную гостеприимным хозяином сигарету (хотя обычно я воздерживалась от курения), произнесла:

— Хорошо, Эдуард Сергеевич. Теперь откровенный вопрос: вы кого-то подозреваете?

В мягких бархатных глазах петербуржца появился огонек легкого тревожного сомнения, он отпил еще вина из бокала и только после этого приступил к тому, что подразумевал ответом на мой, в общем-то, предельно четкий вопрос:

— Видите ли, Евгения Максимовна. Я полагаю, вы имеете достаточно ясное представление о сфере моей деятельности. (Еще бы не ясное, если я месяц работала в подконтрольных Рощину структурах. Конкретно — охранном агентстве. Но Эдуард Сергеевич не специализировался на охранных услугах, хоть и владел контрольным пакетом акций ЧОП — частного охранного предприятия. Вообще же он занимался компьютерами, программным обеспечением, торговлей недвижимостью и еще фармакологией. Разносторонний бизнес.) Так вот, Евгения Максимовна, — продолжал он, — в последнее время у меня не было значительных проблем и соответственно крупных недоброжелателей, которых следует опасаться. Конечно, от этого не стоит зарекаться, потому что человеку с моим положением всегда имеет смысл остерегаться, но… одним словом, я могу подозревать только одного человека, против которого вы, собственно, и поспособствовали мне…

Рощин запутался в собственных пышных оборотах — подобно Остапу Бендеру, делающему не в меру витиеватый комплимент Сашхен, жене «голубого воришки» Альхена, — и, взглянув на меня, тоже закурил.

— Вы подозреваете Вавилова? — произнесла я.

— Да. То есть нет… то есть не совсем его.

Я кисло улыбнулась:

— Вы исчерпали все возможные варианты ответов. Поконкретнее, Эдуард Сергеевич.

— Дело в том, что на Вавилова работал некто Кальмар. Человек, которого стоило опасаться во всех отношениях. Нам приходилось сталкиваться с его людьми.

— Кальмар? Не припомню такого.

— В миру он зовется Константин Калиниченко.

Я подняла голову:

— Калиниченко?

— Да… совершенно верно. Ваша подруга, у которой вы жили в Питере и которая, собственно, и рекомендовала мне вас — Наталья Калиниченко, — это его сестра.

— Наташа никогда не говорила, что ее родной брат — бандит.

— Я тоже не говорил, что он — бандит, — спокойно произнес Рощин. — О нем мало данных. Было подозрение, что сотрудничает с ФСБ. Хотя не исключено, что слухи непомерно раздуты самими ребятами Кальмара. Все-таки Костя Калиниченко в свое время был одним из лучших рекламных агентов Василеостровского округа. Говорят, что он руководит группой бывших спортсменов, которые специализируются на оказании услуг по Интернету.

— Каких услуг? — спросила я.

— Точно неизвестно. Не исключено, что ребята промышляют заказухой.

— Киллеры?

— Вполне вероятно. Известно имя одного из подручных Кальмара. Это некто Борис Крапивин. Кличка — Чертополох. Бывший член олимпийской сборной России по водному поло. Серебряный призер какой-то там Олимпиады… точно не помню. Впрочем, не буду загружать вас своим дилетантством. Сергей Иванович объяснит гораздо лучше меня.