Твоя тень - Джеффри Дивер
– На недельку?
– Ладно-ладно, – поморщился Боулинг. – Понимаю, тебе не вырваться… Особенно после этого отпуска. Но если бы тебе удалось хоть на несколько дней отпроситься, а? Там целых четыре спальни, так что у каждого будет своя комната. Мы с тобой тоже станем жить раздельно. Мне кажется, для нас это станет прогрессом. Я имею в виду, что путешествовать всем вместе – вместе с детьми – большой шаг для достижения взаимопонимания.
– На недельку? – Дэнс вдруг осознала, что ее пластинку заело.
«Он, наверное, уже решил, что я идиотка! – подумала Кэтрин. – Заладила одно и то же! Боже, ну я и дура… Никуда Боулинг и не думал переезжать! По крайней мере, навсегда! А мама, как всегда, в своем репертуаре! Слышит звон, да не знает, где он!»
От Джона не укрылась нерешительность Кэтрин, но тем не менее он не оставлял попыток уговорить ее.
– Ладно, если неделя – это много, тогда, может, прилетишь с детьми на несколько дней? Нет, конечно, я не против, если ты прилетишь одна… Но эта поездка – отличная возможность попробовать сплотиться. Семейные каникулы, понимаешь?
«Семейные каникулы, – словно бы на вкус попробовала эти слова Кэтрин. – А что, звучит неплохо! Только не надо раньше времени строить воздушные замки!» – предостерегла она себя.
– Я… – начал было Джон, но она вдруг крепко обняла его. Он испуганно отшатнулся. – Эй, ты чего?
Кэтрин переполняли противоречивые чувства: радость (их отношения с Джоном не летят в тартарары) и стыд (как это ее, сотрудницу бюро расследований, так легко ввели в заблуждение?!).
Дэнс звонко поцеловала Боулинга.
– Конечно-конечно! Мы обязательно что-нибудь придумаем. Я просто в восторге от твоей идеи! – воскликнула она. – Но можно я все-таки попрошу тебя кое о чем?
– Разумеется, валяй.
– Если хочешь, мы будем спать в раздельных комнатах. Но когда дети уснут… Ты согласен? – шепнула Кэтрин.
– Ну конечно согласен.
Дэнс еще раз чмокнула Боулинга. Раздался сигнал. На телефон Кэтрин пришло сообщение:
Документы подписали. Разведен. Приятного вечера. Надеюсь, скоро свидимся…
«Милый Майкл! – подумала Кэтрин. – Такой верный, надежный друг! Что бы я без него делала?»
Телефон вновь пискнул. Она глянула на экран.
XO, Майкл.
Дэнс отправила мобильник в карман и крепко взяла за руку Боулинга.
– Что-то случилось? – насторожился тот.
– Нет, – отозвалась Кэтрин. – Все в полном порядке.
Переваливаясь с одной ноги на другую, к ним подошел Бишоп. Помолчал пару секунд, а затем прохрипел, обращаясь к Кэтрин и совершенно не замечая ее спутника:
– Кажется, это конец. – Он с трудом перевел дыхание. – В такие минуты я жалею, что бросил пить. Ну да ладно. Похоже, настало время пойти и разворошить это осиное гнездо.
И Бишоп Таун побрел на сцену.
Грянули аплодисменты. Увидев Тауна, зрители заулюлюкали: еще бы, легендарный Мистер Кантри – собственной персоной! – пожаловал на сцену, чтобы объявить выступление своей невероятно талантливой дочери.
Бишоп помахал рукой, салютуя собравшейся толпе.
Дэнс и Боулинг переместились к краю сцены и во все глаза уставились на Тауна.
В ярких лучах прожекторов Бишоп выглядел каким-то незначительным, старым и больным человеком. От ослепительного света он зажмурился на миг, а затем подошел к включенному микрофону.
Дэнс показалось, будто на лице Тауна промелькнуло удивление, когда он увидел, сколько людей пришло послушать его дочь.
«Ну не мог же он не знать, что все билеты распроданы!» – подумала Кэтрин.
– Вечер добрый всем. Я… – прохрипел Бишоп, и голос его сорвался. – Можете не сомневаться, я благодарен всем и каждому за поддержку.
Дэнс уже давно подметила, что южный акцент появлялся у Бишопа, лишь только когда он пел. В простой же беседе в его речах слышался аппалачское гортанное «р».
И вновь крики, свист, хлопки.
– Тише, тише! Я, гм, хотел бы объявить…
Почуяв неладное, толпа в зале разом затихла.
«Неужели похищение и неурядицы все-таки выбили Кейли из колеи?» – читалось на лицах слушателей. Смятение в их рядах нарастало.
– Повторюсь, ваша поддержка для нас очень важна. Кейли, ее группа и вся семья Таун выражает вам огромную благодарность за помощь в эти нелегкие времена, – пророкотал Бишоп. – И я вот что собирался вам сказать… – Он громко прочистил горло и повторил: – Я собирался вам сказать…
И тут зал вдруг взорвался аплодисментами, которые нарастали, пока не достигли предела, став оглушительными. Две или три секунды зрители, поднявшись со своих мест, дружно рукоплескали, голосили и свистели.
Бишоп, не понимая, что происходит, замялся и умолк.
Дэнс пребывала в точно таком же смятении, что и Бишоп, пока не догадалась посмотреть в левую часть сцены, откуда появилась Кейли с гитарой. Она помахала слушателям, на мгновение застыла и послала воздушный поцелуй, а затем двинулась дальше, к центру.
Дэнс и представить себе не могла, что возможно бить в ладоши с такой силой. Те, кто не хлопал, размахивали из стороны в сторону светодиодными палочками или фотографировали певицу. То и дело темноту взрезали вспышки камер, бликуя над головами слушателей, точно лучи солнца на волнах неспокойного океана.
На другом конце сцены – там, откуда появилась Кейли, – Дэнс приметила Шери, Сью и Мэри-Гордон. Они смотрели ей вслед и дожидались примирения дочери с отцом. Рядом с Шери и Сью крутился Арт Франческо из «Джей-Би-Ти» и нашептывал что-то на ухо то одной, то другой женщине.
Бишоп поклонился, обнял Кейли, а она поцеловала его в щеку. Кейли подстроила второй микрофон по высоте, дождалась, пока стихнет гомон толпы, и сказала:
– Спасибо всем вам! Огромное спасибо! Мой папочка собирался объявить, что мы подготовили для вас этим вечером большой сюрприз, но, слушая его речи, я решила – нечего ему купаться в лучах славы в гордом одиночестве, как он привык!
Грянул дружный хохот.
– Впервые за долгие годы вы услышите дуэт дочери и отца, – сказала Кейли, и в голосе ее послышался мелодичный южный акцент.
