Джеффри Дивер - Навсегда

Джеффри Дивер

Навсегда

«Вроде бы пожилые люди, а ведут себя, как дети».

Подстригая зеленую изгородь, садовник время от времени поглядывал на Сай и Дональда Бенсонов, которые сидели на качающемся шезлонге и пили шампанское. Пили и пили. Шампанского у них было много, это точно. К тому же они громко и заразительно смеялись.

«Как дети», — пренебрежительно хмыкнул он.

Но с толикой зависти. Нет, он не завидовал их богатству, он очень даже неплохо зарабатывал на здешних участках, владельцы которых богатством не уступали Бенсонам.

Нет, завидовал он другому: даже в таком возрасте они любили друг друга и были счастливы.

Садовник попытался вспомнить, когда в последний раз так же весело смеялся с женой. Десять лет назад, никак не меньше. А когда держался с ней за руки, как Бенсоны? Разве что только в первый год их совместной жизни.

Садовник закурил сигарету, продолжая наблюдать за сидящей на заднем крыльце парочкой. Они разлили остатки шампанского по бокалам и выпили. Потом Дональд наклонился к женщине, прошептал что-то ей на ушко, и она звонко рассмеялась, ответила мужу и поцеловала его в щеку.

Круто. А ведь глубокие старики. Обоим далеко за шестьдесят. Господи…

Супруги поставили на поднос грязные тарелки, пошли в кухню, все так же смеясь и переговариваясь, и закрыли за собой дверь.

Садовник отшвырнул окурок в траву и повернулся к зеленой изгороди.

Где-то неподалеку весело зачирикала какая-то птичка. Он совсем не разбирался в птичках, поэтому не мог сказать, кто именно порадовал его своим пением.

Но вот звук, долетевший до его ушей несколько секунд спустя, садовник узнал без ошибки, и звук этот заставил его застыть между алой и пурпурной азалиями. Выстрел, донесшийся из дома Бенсонов, прозвучал громко и отчетливо. А мгновением позже раздался второй.

Какое-то мгновение садовник неотрывно смотрел на громадный тюдоровский особняк, а потом уронил электрические ножницы и бросился к своему грузовику, в кабине которого оставил мобильник.

Округ Уэстбрук, штат Нью-Йорк, по существу, элегантный пригород города Нью-Йорка, то есть там много парков, штаб-квартир больших корпораций и минимум промышленности.

В прошлом году в этом довольно-таки спокойном округе органами охраны правопорядка зафиксированы 31 убийство, 107 изнасилований, 1423 ограбления, 1575 агрессивных нападений, 16955 мелких краж, 4130 угонов автомобилей, то есть на 100000 жителей пришлось 3223,3 преступлений или 3,22 процента так называемого «индекса преступности».

В этом году в округе Уэстбрук наметился явный рост преступности. Индекс уже приблизился к отметке 4,5 процента.

С этими фактами, и многими другими, касающимися повседневной жизни округа, мог ознакомиться любой желающий, и заслуга в этом принадлежала худощавому молодому человеку, черноглазому и черноволосому, сидевшему в своем маленьком кабинете на третьем этаже здания, которое занимало Управление шерифа округа Уэстбрук. На двери кабинета крепились две таблички с надписями:

и

В то утро Тол Симмс сидел в своем безупречно чистом кабинете, изучая один из немногих предметов, портящих чистоту его стола: распечатку, свидетельствующую о махинациях с акциями, происходивших на расположенном неподалеку Манхэттене. Делом этим занимались Министерство юстиции и Комиссия по ценным бумагам, но какой-то аспект, относящийся к компетенции Управления шерифа, потребовал участия Тола.

Рассеянно поправив полосатый черно-бордовый галстук, Тол аккуратным почерком сделал пометку на распечатке, заметив несоответствие чисел. «Гм… — подумал он. — Вместо 0,588 должно быть 0,743. Мелочь, конечно, но очень важная. По этому поводу следует…»

Его рука дернулась от громогласного басовитого голоса за дверью: «Конечно же, это — самоубийство. И незачем тратить время».

Стирая появившуюся на полях распечатки лишнюю карандашную черточку, Тол увидел главу департамента расследования убийств, детектива Грега Ла Ту, который шел мимо столиков секретарей и коммуникационных кабинок, направляясь к своему кабинету, находившемуся аккурат напротив кабинета Тола. С громким стуком детектив бросил папку на свой стол.

— Что? — спросил кто-то. — Бенсоны?

— Да, они самые, — отозвался Ла Ту. — На Мидоуридж в Грили.

— Зарегистрировано как убийство.

— Черта с два! Садовник, работавший рядом, услышал пару выстрелов и позвонил. По вызову первым приехал какой-то слепой новичок из полицейского участка Грили.

— Слепой?

— Не иначе. Осмотрел место преступления и подумал, что их убили. Ну, почему местные ребята не могли застрять в пробке?

Как и всех в департаменте, Тола заинтересовало это двойное убийство. В Грили, практически закрытом для посторонних анклаве, никогда не совершалось двойных убийств.

Тол оторвался от распечатки и блокнота, вернул карандаш в стоящий на столе стаканчик, пересек открытое пространство отдела и переступил через порог кабинета Ла Ту.

— Значит, самоубийство? — спросил он.

Здоровяк-детектив кивнул в ответ.

— Это совершенно очевидно… Но мы послали экспертов, чтобы убедиться наверняка. Они нашли пороховой осадок на их руках. Сначала умерла она, потом — он.

— Как вы узнали?

— Он лежал на ней. Осталась записка, — продолжал Ла Ту. — И садовник говорит, что они пили шампанское, обнимались, целовались.

— Целовались?

— Старики. Со странностями, по его мнению. Вели себя, как подростки.

— Кстати, хочу тебя спросить, — перебил детектива Тол. — Ты заполнил вопросник?

— Вопросник? — переспросил Ла Ту. — А, твой вопросник. Понятно. Послушай, Тол, это всего лишь самоубийство.

— Тем не менее я бы хотел получить информацию.

— Для набора статистики, — ухмыльнулся Ла Ту.

— Да, — устало ответил Тол. — Как тебе хорошо известно…

На столе Ла Ту зазвонил телефон, и детектив схватил трубку.

— Что?.. Я не знаю, через пару дней, думаю, выясним, где его искать… Нет, поеду туда с подразделением спецназа. Хочу взять его лично… Когда?.. Ладно, дам тебе знать. — Он бросил трубку на рычаг и посмотрел на Тола. — И потом, я думал, тебе это не нужно, по самоубийствам ты статистику не собираешь. Я про твой вопросник. Его же нужно заполнять при убийствах.

— И все равно он будет полезен.

Ла Ту похлопал по многочисленным карманам своего кожаного пиджака.

— Черт, Тол, похоже, я его потерял. Вопросник. Извини. У тебя найдется еще один экземпляр? — Он схватил телефонный аппарат и набрал номер.

— Сейчас принесу. — Тол вернулся в свой кабинет, вытащил из папки вопросник и снова прошел к Ла Ту. Коп все еще говорил по телефону. Вскинув глаза, он кивнул Толу, и тот положил листок на стол.

Ла Ту безмолвно, одними губами поблагодарил его.

Тол, однако, не уходил из кабинета.

— Кто еще там был? — настойчиво спросил он.

— Что? — Ла Ту нахмурился, он не любил, когда его прерывают.

— Кто еще был на месте преступления?

— Где застрелились Бенсоны? Черт, я не знаю. Пожарные и спасатели. Этот мальчишка из полицейского участка Грили. Еще несколько парней. Не могу вспомнить. — И детектив снова сосредоточился на телефонном разговоре.

Тол вернулся к себе, не сомневаясь, что к настоящему моменту вопросник уже превращен в комок смятой бумаги и брошен в мусорную корзинку под столом Ла Ту.

Он позвонил в службу спасения и борьбы с пожарами, но не смог выяснить, кто же приезжал к Бенсонам. На какое-то время сдался и вновь занялся распечаткой котировок акций.

— Эй, босс! — В кабинет вошла Шелли, бойкая на язык секретарша Тола. — Наконец-то, получила досье Темплтона. Похоже, из Алабамы его везли на волах. Я еще раз позвонила в Комиссию по ценным бумагам, и они обещали, обещали, обещали, что пришлют нам… Эй, ты уходишь раньше? — Хмурясь, она посмотрела на часы, а Тол тем временем уже поднялся из-за стола, поправил узел галстука и надел тонкий темно-синий плащ.

— Есть одно дело.

На ее круглом лице, обрамленном светлыми локонами, отразилось любопытство, отчего Шелли сразу помолодела.

— Правда? Ты уверен? Вроде бы ты никуда не собирался.

— Только что появилось.

— Вернешься? — спросила Шелли.

Он ответил не сразу.

— Честно говоря, не уверен, — и направился к лифту.

Особняк с белыми колоннами на Мидоуридж стоил шесть, может, семь миллионов долларов. Тол поставил свою «хонду» позади черного седана, надеясь, что на нем приехал кто-нибудь из копов участка Грили, то есть человек, у которого он мог получить нужную ему информацию. По дорожке, выложенной каменными плитами, направился к крыльцу, поднялся по ступеням, обнаружил, что дверь не заперта. Вошел в дом, показал удостоверение мужчине в джинсах и свитере, ожидавшему адвоката Бенсонов, чтобы поговорить о продаже принадлежащей им собственности. Он ничего не знал ни о Бенсонах, ни об их смерти, разве что слышал о самоубийстве.