Время милосердия - Джон Гришэм
– Да, знал. Как и окружной прокурор.
– Лоуэлл?
Дайер был багровый от злости, с подбородка капал пот.
– Штат вносит ходатайство о нарушении процедуры и аннуляции процесса, Ваша честь.
– На каком основании? – холодно осведомился Джейк.
– На том основании, что нам подстроили ловушку.
– Не получится, Лоуэлл, – возразил Джейк. – Вчера ты видел ее в суде и сам мне сказал, что она беременна. Ты знал о подозрениях в сексуальном насилии. Теперь налицо доказательство.
– Вы знали, что отец ребенка – Кофер? – уточнил Нуз.
– Да.
– Когда вам стало это известно?
– В апреле мы выяснили, что Кира беременна. Она с самого начала твердила, что это Кофер. Она готова дать показания, что несколько раз он ее насиловал.
– И вы это скрывали?
– А как иначе? Покажите мне норму права, правило, процедуру, требующую, чтобы я раскрыл кому-то, что сестру моего клиента насиловал потерпевший. Можете не искать, все равно не найдете. Я не обязан никому об этом сообщать.
– Но вы ее прятали, – заметил Дайер. – Прятали от всех.
– Вы дважды просили меня устроить вам встречу с ней, и я это сделал, в своей конторе. Один раз второго апреля, второй раз восьмого июня.
Нуз поднес зажигалку к своей трубке и выдохнул облако дыма. Табак подействовал на него успокаивающе, и он произнес:
– Я не люблю ловушек, Джейк, вам это известно.
– Так измените правила. По гражданским делам у нас неограниченное досудебное предоставление доказательств, по уголовным – почти никакого. Ловушки – образ жизни, особенно для обвинителей.
– Я требую аннуляции процесса, – заявил Дайер.
– Зачем? – спросил Джейк. – Хотите вернуться через три месяца и все повторить? Я не возражаю. Мы принесем в суд младенца и продемонстрируем его присяжным в качестве вещественного доказательства номер один. Вторым будет анализ крови.
Дайер в недоумении разинул рот.
– Ты мастер прятать свидетелей, да, Джейк? – выдавил он.
– Ты уже прибегал к этому дешевому приему. Разыщи новый материал.
– Джентльмены! Предлагаю обсудить дальнейшие действия. Боюсь, все мы немного шокированы. Сначала беременная свидетельница, потом нервный срыв у семьи потерпевшего. Меня тревожат наши присяжные.
– Отправьте их по домам, господин судья. Суд возобновится позднее.
– Аннуляции не будет, мистер Дайер. Ходатайство отклонено. Мистер Брайгенс, теперь вы и ваш свидетель, как я полагаю, намерены вести речь о совращении.
– Ей четырнадцать лет, Ваша честь, до возраста согласия еще далеко. Кофер был на двадцать лет старше. Половая связь между ними незаконна, связана с применением насилия, преступна. Кира готова показать, что Кофер неоднократно насиловал ее и потом угрожал убить вместе с братом, обвиняемым, если она проговорится. Девочка была слишком напугана, чтобы открыть рот.
– Мы можем как-то это ограничить, господин судья? – взмолился Дайер.
– Какую степень откровенности вы задумали, мистер Брайгенс?
– У меня в планах нет обсуждения частей тела, Ваша честь. Ее вид говорит сам за себя. У присяжных хватит ума понять, что случилось.
Нуз снова выпустил струю синего дыма и проводил его взглядом.
– Предвижу некрасивую сцену.
– Все и так некрасиво дальше некуда, господин судья. Четырнадцатилетнюю девочку несколько раз насиловал и оплодотворил мерзавец, пользовавшийся ее беззащитностью. Фактов нам не изменить. Это произошло, и любые попытки с вашей стороны ограничить показания Киры предоставят нам множество оснований для апелляции. Закон конкретен, Ваша честь.
– Я не просил читать мне лекции, мистер Брайгенс!
А не помешало бы…
Какое-то время Нуз жевал мундштук трубки, пуская облака дыма над столом. Наконец он сказал:
– Я не уверен, как лучше справиться с этим скандалом. Никогда такого не видел, честное слово. Непонятно, как все это подействует на присяжных.
– Не вижу, как это может нам помочь, – простонал Дайер.
– Это никому не помогает, – заметил Джейк.
– Адвокатам сторон никогда еще так не угрожали в моем суде, Джейк, – произнес Нуз. – После суда я разберусь с мистером Кофером. Работаем дальше.
Никому из троих не хотелось возвращаться в зал из кабинета судьи и слушать показания Киры.
Омар Нуз собирался провести эффективный и безопасный судебный процесс практически у себя на заднем дворе. Он уговорил шерифа расставить всех помощников – штатных, внештатных, резерв, добровольцев – в здании суда и вокруг. После выходки Эрла и прозвучавших угроз адвокаты сторон и присяжные, вернувшиеся в зал, убедились, что охрана значительно усилена.
Кира вернулась на свидетельское место, зажала в кулаке платок и постаралась успокоиться. Джейк сказал ей, стоя у трибуны:
– Перед перерывом вы, Кира, назвали отцом своего ребенка Стюарта Кофера. В связи с этим я вынужден задать вам кое-какие вопросы о вашей половой связи с ним, хорошо?
Она прикусила губу и кивнула.
– Сколько раз вас насиловал Стюарт Кофер?
Дайер не постеснялся вскочить и запротестовать. Лучше бы он не открывал рот.
– Протестую, Ваша честь! Я возражаю против слова «насиловать», предполагающего…
Джейк разозлился.
– Лоуэлл! – заорал он. – Как еще ты прикажешь это называть? Ей четырнадцать лет, ему было тридцать три…
– Мистер Брайгенс! – прикрикнул Нуз.
Не обращая на него внимания, Джейк сделал еще шаг в сторону прокурора.
– Что ты предпочтешь взамен «насилия»? «Нападение сексуального характера»? «Посягательство на надругательство»? «Совращение несовершеннолетней»?
– Мистер Брайгенс!
– Подбирай слова, Лоуэлл. Присяжные не глупцы. Произошедшее не вызывает сомнений.
– Мистер Брайгенс!
Тяжело дыша, Джейк уставился на судью с таким видом, будто приготовился, разделавшись с окружным прокурором, наброситься на него.
– Вы нарушаете порядок, мистер Брайгенс.
Джейк продолжал молча смотреть в упор. Его рубашка намокла еще сильнее, рукава были заранее закатаны, словно он предполагал драку.
– Мистер Дайер?
Тот отпрянул.
– Ваша честь, я протестую против слова «изнасилование», – сказал он, откашлявшись.
– Отклоняется, – громко и отчетливо произнес Нуз. – Продолжайте.
Джейк, отойдя к трибуне, покосился на присяжного номер 12, Джои Кепнера, и увидел, что тот сидит довольный.
– Кира, сколько раз вас насиловал Стюарт Кофер?
– Пять раз.
– Давайте вернемся к первому разу. Помните, какое было число?
Она достала из кармана сложенную бумажку и заглянула в нее. Это было лишнее: они с Джейком, при участии Джози, Порсии и Либби, так часто обсуждали происходившее в разные даты, что все подробности давно заучены наизусть.
– Двадцать третье декабря, суббота.
Джейк медленно указал рукой в сторону присяжных и попросил:
– Пожалуйста, расскажите присяжным о событиях того дня.
– Мама была на работе, брат гостил у друга. Я находилась наверху одна, когда Стюарт вернулся домой. Я заперлась. Я раньше видела, как он смотрел на мои ноги, и не доверяла ему. Мне не нравился Стюарт, мы не нравились ему, в доме вообще была гнетущая обстановка. Я слышала, как он поднялся по лестнице, потом постучался, подергал дверную ручку. Я спросила, что ему нужно, Стюарт ответил, что надо поговорить. Я сказала, что не хочу разговаривать, может быть, позже. Он опять стал дергать дверную ручку, велел, чтобы я отперла дверь, потому что это его дверь, его дом и я должна делать то, что он скажет. Но в тот раз Стюарт был не так страшен, не кричал и не ругался, уверял, будто просто хочет поговорить о моей матери, потому что беспокоится о ней. Ну, я отперла дверь,
