Время милосердия - Джон Гришэм
Гарри Рекс сказал позже, что Джанет Кофер опустила голову.
– Когда вы пришли в сознание? – спросил Джейк.
– Примерно в восемь часов утра, как мне сообщили. Я была на обезболивающих и на каких-то еще препаратах, в голове туман.
– Долго вы лежали в больнице?
– Это произошло в воскресенье. В среду меня повезли в больницу Тупело, оперировать челюсть. Она была раздроблена. В пятницу выписали.
– Теперь вы полностью поправились?
Она кивнула:
– Теперь я в порядке.
У Джейка имелись и другие фотографии Джози в больнице, но в этот момент они не понадобились. У него имелись наготове следующие вопросы, но Люсьен еще много лет назад научил его притормаживать, вырвавшись вперед. Рассказал, что хотел, – предоставь работу воображению присяжных.
– Передаю свидетеля другой стороне, – проговорил он.
– Прервемся, – сказал Нуз. – Перерыв на пятнадцать минут.
Лоуэлл Дайер и его ассистент Масгроув решали в туалете на первом этаже, как действовать дальше. Обычно человека с судимостью легко подвергать перекрестному допросу, потому что доверие к нему было невелико. Но Джози уже рассказала о своих приговорах, не скрыла собственных проблем. Она вызывала доверие и сочувствие, присяжные видели ее фотографию в больнице.
Они пришли к выводу, что им остается одно – атаковать. С определенного угла.
Когда Джози опять заняла свидетельское место, Дайер спросил:
– Мисс Гэмбл, сколько раз вас лишали прав на опеку над детьми?
– Дважды.
– Когда в первый раз?
– Примерно десять лет назад. Дрю было лет пять, Кире – три.
– По какой причине?
– Их забрал штат Луизиана.
– Почему это произошло?
– Потому, мистер Дайер, что тогда я была не очень примерной матерью. Я вышла замуж за мелкого наркоторговца, продававшего свой товар прямо из нашей квартиры. Кто-то подал жалобу, явились сотрудники социальной службы и забрали детей. Я попала под суд.
– Вы тоже торговали наркотиками?
– Да. Я этим не горжусь. Многое мне бы теперь хотелось изменить, мистер Дайер.
– Что тогда произошло с вашими детьми?
– Их передали на патронажное воспитание, в хорошие семьи. Мне разрешили иногда с ними видеться. Я порвала с тем типом, развелась и сумела вернуть детей.
– А во второй раз?
– Я жила с маляром, тоже приторговывавшим наркотиками. Его поймали, он заключил сделку со следствием. Заявил, будто наркотики принадлежали мне. Плохой адвокат уговорил меня заключить сделку о смягчении приговора, и меня отправили в женскую тюрьму в Техасе. Я отсидела два года. Дрю и Киру поместили в баптистский сиротский приют в Арканзасе, там с ними очень хорошо обращались.
Не говорите слишком много от себя, неоднократно предостерегал ее Джейк. В тот момент Джози заранее угадывала любой следующий вопрос прокурора.
– Вы все еще употребляете наркотики?
– Нет, сэр, не употребляю, бросила несколько лет назад, ради детей.
– Вы когда-нибудь торговали наркотиками?
– Да.
– То есть вы признаете, что употребляли наркотики, торговали наркотиками, жили с наркоторговцами, попадали под арест. Сколько раз?
– Четыре.
– Четыре ареста, два судебных приговора, тюремный срок.
– Ничем этим я не горжусь, мистер Дайер.
– Понятно. И вы ожидаете, что присяжные оценят вас как свидетеля, примут на веру все ваши показания?
– Вы называете меня лгуньей, мистер Дайер?
– Я задаю вопросы, мисс Гэмбл, вы должны на них отвечать.
– Да, я жду, что присяжные поверят каждому моему слову, потому что все это правда. Раньше я, может, и лгала, но, уверяю вас, ложь была наименьшим из моих грехов.
Сейчас следовало прекратить кровопускание. Джози сильно обогнала обвинителя по очкам. Брайгенс прекрасно выдрессировал ее, и она была готова к чему угодно.
Однако Дайер тоже был опытным юристом. Он покопался в бумагах и произнес:
– Это все, Ваша честь.
46
Кира появилась в зале суда, сопровождаемая приставом. Она шла медленно, с опущенной головой, избегая взглядов. Кира надела простое хлопковое платье, в котором у нее явно отсутствовала талия. Когда она остановилась перед судебной протоколисткой, внимание всех в зале суда уже было приковано к ее животу. Многие перешептывались, несколько присяжных смотрели в сторону, словно смутившись за бедную девочку. Кира стыдливо покосилась на присяжных – испуганный ребенок, угодивший в испорченный взрослый мир.
– Вы Кира Гэмбл, сестра обвиняемого, правильно? – обратился к ней Джейк.
– Да, сэр.
– Сколько вам лет, Кира?
– Четырнадцать.
– Вы определенно беременны.
– Да, сэр.
Джейк репетировал эту сцену тысячу раз, потерял из-за нее сон, спорил до хрипоты, обсуждая мельчайшие детали с женой и со своей командой. Теперь ни в коем случае нельзя было облажаться. Он спокойно задал вопрос:
– Когда срок родов, Кира?
– В конце следующего месяца.
– Кто отец ребенка?
Как ей было велено, Кира ответила, касаясь губами микрофона:
– Стюарт Кофер.
В зале ахнули, раздались громкие возгласы. Эрл Кофер тут же выкрикнул:
– Это подлая ложь! – Он вскочил, указывая на девочку пальцем. – Подлая ложь, господин судья!
Джанет Кофер закрыла лицо ладонями. Барри Кофер громко проговорил:
– Ну и дерьмо!
– Тишина в зале суда! – сердито воскликнул Нуз и стукнул своим молоточком.
– Сколько еще этого дерьма на нас обрушится, судья? – крикнул Эрл. – Сколько еще вранья?
– Порядок в суде! Я не потерплю нарушений!
Двое приставов заспешили в третий ряд позади обвинения, к Эрлу. Тот продолжал тыкать пальцем и надрываться:
– Это несправедливо, судья! Мой сын мертв, здесь его пытаются оболгать! Все ложь, ложь!
– Удалите этого человека из зала суда! – велел Нуз в микрофон.
Сесил Кофер вскочил, готовый защищать отца с кулаками. Первым двум приставам, добравшимся до них, было по семьдесят лет, им уже давно не до драк, зато третий был ростом шесть футов пять дюймов и более ста килограммов веса, обладатель черного пояса. Он легко зажал Сесила под потной подмышкой, Эрла схватил за локоть и поволок обоих, чертыхающихся и извивающихся, к проходу, где их приняли другие приставы и помощники шерифа, быстро доказавшие бунтарям тщетность дальнейшего сопротивления. Их вытолкали к двери, где Эрл успел задержаться, оглянулся и проорал:
– Я до тебя доберусь, Брайгенс!
Джейк, как и весь зал суда, наблюдал и внимал происходящему в ошеломленном молчании. Тишину нарушали лишь всхлипы Джанет Кофер и гул кондиционеров в окнах. Кира сидела на свидетельском стуле и вытирала слезы. Лоуэлл Дайер смотрел на адвоката так, словно готовился нокаутировать его. Присяжные были потрясены.
Судья быстро опомнился и крикнул приставу:
– Прошу вывести присяжных!
Те бросились прочь из зала, будто уже не собирались возвращаться. Как только за ними закрылась дверь, Дайер произнес:
– Ваша честь, у меня есть ходатайство, его следует рассмотреть в кабинете судьи.
Нуз взглянул на Джейка так свирепо, словно готов был на месте лишить его адвокатского звания, и объявил:
– Перерыв на пятнадцать минут. Мисс Гэмбл, можете пока сесть со своей матерью.
Оконный кондиционер в кабинете Нуза работал отменно и обеспечивал гораздо больше прохлады, чем в зале суда. Судья швырнул мантию на кресло, закурил трубку и, сложив руки на груди, встал за своим столом, не скрывая огорчения.
– Вы знали, что она
