Михаил Рогожин - Супермодель в лучах смерти
Старший принялся оправдываться, но адмирал не стал его слушать и проследовал в госпитальную каюту.
Там, в кресле, в котором еще недавно сидел привязанный Егор Шкуратов, провел пять часов в одиночестве почерневший от мыслей и сигарет Илья Сергеевич.
— Жив? — спросил по-английски Апостолос.
— Жив, — безразлично ответил Маркелов. Увидев графа, он кивнул ему головой в знак приветствия.
— Идиот… — заключил грек.
Маркелов никак не отреагировал на грубость, а продолжая не замечать адмирала, напомнил:
— Нельзя провоцировать меня постоянно. Первый раз, когда Янис организовал покушение на меня по дороге из Шереметьево, я ради общего дела простил. Он перестал меня уважать и за моей спиной стал вести странную игру с моим врагом Воркутой. Я и на этот раз не пошел на скандал. И уж после этого Янис решил, что может по отношению ко мне вести себя как угодно. В этом была его ошибка. Для пощечин можно подставить всего две щеки. Третьей нет.
— Возможно ты и прав, но нельзя же так. Сколько мороки возникнет с его документами, когда мы вернемся в Грецию, — буркнул Апостолос, топчась на месте.
— Долго собираешься меня здесь держать? — сухо спросил Маркелов.
— О твоей же безопасности пекусь. Посиди денек-другой, успокойся, — и, не желая вступать с Маркеловым в перебранку, направился к двери. — Пошли, граф.
Павел обнял Илью Сергеевича и прошептал на ухо:
— Ровно в одиннадцать потребуйте к себе медсестру для инъекции баралгина! Мы вас вытащим отсюда, иначе они вас задушат, — и поспешил за Апостолосом.
Тот уже на палубе спросил.
— О чем шептались?
— Так, немного успокоил его. Заверил, что Татьяна по-настоящему любит его одного и с моей стороны никаких посягательств быть не может.
Апостолос положил руку на плечо графу.
— Отличный ты парень. А я уж заподозрил, что готовите заговор против меня, — и вдруг, отстранив Павла от себя, внимательно посмотрел в его глаза.
— Я не прибегаю к заговорам даже за карточным столом, — не моргнув глазом, заверил его граф.
…Леонтович полулежал на постели и рассматривал вялую грудь обнаженной медсестры Ницы, без умолку лепетавшей про любовь на отвратительном английском языке. Она оказалась невероятно активной. Не успел Леонтович привести ее в каюту, как Ница сама полезла целоваться.
Ему не пришлось прикладывать и минимума усилий. Оказывается, гречанка с первого дня круиза сохла по нему. Шоумен давно заметил у медичек особую тягу к сексу. Но думал, это касается лишь совковых медсестер. Выяснилось — ошибся. Ница оказалась безудержна в сексе. Сама раздела его, уложила, обцеловала с ног до головы и все под страстное шептание:
— Май дарлинг, май дарлинг…
Она заставила шоумена вспомнить все рискованные удовольствия. И хотя никакого особого возбуждения он не испытывал, компенсировалось это ее неутомимой энергией.
Нице не было тридцати, но тело казалось каким-то пожеванным, а кожа имела серовато-желтоватый оттенок. Леонтович провел рукой по ее вялой, заостряющейся и соску груди и попытался вспомнить, когда последний раз он трахал такую «никакую» девушку. Память отбрасывала его в далекую студенческую молодость. В общежитие. Да, именно там попадались такие. Ни одно лицо вспомнить не удалось. Бывает же такое! Все зрительно восстановил. Душевая в общежитии. На лавке лежит девушка. Он проделывает с нею акт почти стоя и очень гордится найденной позой. Вот чувство гордости Леонтович вспомнил, а как выглядела девушка, вспомнить не смог. Ему стало обидно. Так ведь скоро вообще все забудется. И окажется, жил-жил, а с кем — неизвестно.
— О чем задумался? — потрепала его по голове Ница.
Вспоминаю, где я тебя видел.
— Как где? На корабле!
— Нет, раньше…
— Ты бывал в Афинах?
— Мы с тобой встречались в Москве.
— Но я никогда не была в Москве! — удивилась Ница.
— Была, — твердо заявил Леонтович. — Я с тобой уже спал.
Их странный спор прервал звонок телефона. Леонтович взял трубку. В ней раздался голос Павла:
— Объявили по динамикам, чтобы медсестра срочно спустилась в госпитальный отсек. Ты ее раздел?
— Сама разделась, — вздохнул Леонтович.
— Отправляй в ванную. Сейчас зайду.
Шоумен положил трубку и с трудом оторвал от себя сразу же набросившуюся на него Ницу.
— Сейчас по делу зайдет мой товарищ. Спрячься пока в туалетной комнате. Не надо, чтобы он тебя видел.
— А потом продолжим? — голосом, не терпящим возражений, поинтересовалась медсестра.
— Еще как! — бодрячком подскочил Леонтович и, стянув ее с постели, отвел в туалетную комнату, закрыл за ней дверь и быстро принялся засовывать ее белый халат, морской фирменный жакет и пилотку в приготовленный пакет. Потом открыл дверь. На пороге стоял граф.
— Давай, — протянул он руку.
— Нет. Посиди со мной две минуты, — потребовал Леонтович. Он стоял босиком в наброшенном махровом халате. — Выпьем по рюмке для передыха.
— Тяжело? — посочувствовал Павел.
— Не то слово. Боюсь, член отгрызет. Ну и задание от имени родины ты мне придумал. Эту уж точно не забуду.
Он усадил Павла в кресло и налил «Метаксу».
— За наши успехи! — и с удовольствием выпил.
Павел последовал его примеру и напомнил:
— Никому дверь не открывай, жди моего звонка. Крепись, вспомни фильмы про войну под Москвой.
Шоумен печально улыбнулся.
— Им было легче. Как-никак, оружие имели автоматическое.
Павел вышел и не спеша отправился в свою каюту, где его ждала раздетая, в суматохе забывшая о стеснении Антигони.
Костюм медсестры оказался ей впору. Только вот пистолет некуда было деть. Она долго вертела им и, не придумав ничего лучшего, повернулась к Павлу спиной и затолкала его в трусы.
— Выдержат? — озабоченно спросил он.
— Специально надела эластичные панталоны, — по-деловому объяснила Антигони. Покрутилась перед Павлом. — Незаметно?
— Нет. Смотри, чтобы не выпал. — Он подошел к гречанке, обнял се и прижал к себе. — С Богом. Я буду страховать тебя. Если что, подай знак, и я ворвусь в отсек.
— Надеюсь, не понадобится. Сейчас не ходи за мной.
Она сама поцеловала его и отправилась к Маркелову.
Пилотку Антигони надвинула почти на самые глаза. Но это оказалось излишним — никто из хмельных пассажиров, догуливавших очередной день круиза, не обращал на нее внимания. Спустившись вниз, Антигони зашла в приемный покой. Охранники все так же беззаботно играли в нарды.
— Боже, какие красавцы! — воскликнула Антигони.
Греки заулыбались.
— А нас ты можешь немного полечить?
— Как тебя зовут?
— Ты доктор по каким частям тела?
Посыпались вопросы словоохотливых охранников.
— По той, которая мужчин беспокоит больше всего, — кокетливо откликнулась на их игривые интонации медсестра.
— Так чего ж мы тогда ждем? — один из охранников встал из-за стола.
Старший, смеясь и пожирая ее глазами, тем не менее заявил, что они должны обыскивать каждого, кто идет к русскому господину.
— Я надеюсь, это сделает самый достойный из вас? — потребовала Антигони.
Охранники переглянулись. Каждый считал себя самым достойным.
— Выбирай сама, — согласился старший.
— По глазам что ли? — хихикнула медсестра и провела языком по влажным полураскрытым губам.
— А как еще?
— Есть один известный в медицине способ. Предлагаю воспользоваться им.
Остальные охранники тоже встали, предчувствуя какую-то сексуальную подоплеку ее предложения.
— Да, да, — подзадорила их Антигони. — Попробуем определить самого достойного по единственному главному критерию — длине ваших членов. У кого он окажется самым огромным, тот пусть и обыскивает меня и даже сможет проверить, не спрятан ли у меня в трусах пистолет.
Охранники обалдели и завороженными глазами смотрели на медсестру.
— Ну, я жду! Или вам нечего показать? Какие же вы тогда греки!
Этот призыв вывел парней из оцепенениями они принялись лихорадочно расстегивать брюки. Старший, несколько помедлив, тоже рискнул поучаствовать в состязании.
— Нет, так не видно. Я не хочу никого обижать, — комментировала Антигони их действия. — Встаньте все к стене и спустите штаны. Тогда будет честно.
Все четверо выстроились в шеренгу и полностью обнажили свои вздыбившиеся достоинства. При этом каждый поглядывал на другого, пытаясь определить, кто же из них владелец самого грозного оружия.
Антигони долго скользила взглядом по представленным доказательствам. Потом отошла назад.
— А теперь я вам покажу то, что у меня в трусах, — воскликнула она со смехом. Задрала юбку и вытащила из эластичных панталонов пистолет. Направила его на охранников, не успевших сообразить, что происходит.
