Город в когтях зверя. Детектив советской эпохи - Елена Архипова
«Проходи, я сейчас», — Вера засмущалась домашнего халатика и бросилась в комнату, чтобы переодеться. Сергей проходить не собирался. Дождавшись Веру за дверью, он начал разговор с неожиданной для неё фразы: «Ты знаешь, что сейчас происходит?». «Что?», — Вера не совсем понимала, о чём идёт речь. «А ты знаешь, что о тебе говорят?», — и дальше Сергей произнёс такую грязную фразу, что Вера едва не задохнулась от возмущения. «Кто это говорит? Где они?» «Да в парке сидят. Я только сейчас оттуда: пытался с ними спорить, защищать тебя, но они остались при своём мнении», — Сергей смотрел Вере прямо в глаза.
Молча они прошли через двор. Позднее, когда родители заявят об исчезновении Веры, выяснится, что пару видела женщина, набиравшая воду из колонки, и сосед, на миг оторвавший взгляд от газеты и взглянувший в окно. Но на то, с кем была девушка, очевидцы не обратили внимания. Отчим её тоже сквозь сон слышал разговор в прихожей, а когда встал, его удивил беспорядок в комнате Веры. Она была девочкой очень аккуратной, а разбросанные вещи говорили о том, что Вера очень торопилась.
В парке, задыхающемся от жары, никого не оказалось. Ну, не то, чтоб совсем уж никого — так, прогуливались по аллеям редкие пары. Вера вопросительно посмотрела на Сергея: «Где они?». Тот махнул рукой в сторону кустов: «Там». Но и там никого не оказалось. «Ты обманул меня! Никто не мог сказать обо мне такое. Никто!» А Сергей засмеялся и резким движением повалил ее на землю. Вера почувствовала на горле его пальцы и уже через секунду потеряла сознание.
Её ждали до поздней ночи. Уйти из дома, никого не предупредив, — на Веру это было не похоже. Девчонки обежали всех знакомых, даже к родителям Димы ходили (сам мальчик, с которым Вера дружила, был в Ташкенте на каникулах), но Веру никто не видел. Утром обратились в милицию, но заявление родителей было встречено милиционерами спокойно: нагуляется — придёт домой. На другой день отчим с подругами Веры поехал в пионерский лагерь, где Вера подрабатывала, но и там поиски результатов не дали.
День рождения Ирины прошёл скучно и как-то беспокойно, хотя Сергей старался вовсю, чтобы развеселить компанию. Все разговоры были только о Вере. Несколько раз девчонки бегали к ней домой.
Через три дня милиция занялась поисками вплотную, но тут странные истории начали происходить с Жанной. Вечером, когда она была дома одна (мама вот-вот вернётся с работы, а отец только что ушёл), в дверь постучали. Вошёл незнакомый парень, спросил: «Вы — Жанна?». Та ответила утвердительно. Парень потоптался у порога, помолчал несколько секунд и спросил: «Вы знаете, где ваша мама?». «На работе, — ответила Жанна. — А что случилось?» «Случилось страшное: ваша мама погибла, точнее, её убили, и сейчас она лежит в кустах у железной дороги. Простите за плохую весть, но что поделаешь… Я подожду вас на улице» Жанна заметалась по комнате, заплакала, начала одеваться, но в этот момент в дом вошла мать. Она видела, как от дома отъехали белые «Жигули». За рулём, судя по описанию, сидел тот самый парень. Когда мама прошла впритирку с машиной, на неё никто не обратил внимания. Позднее Жанна встречала эту машину, а один раз даже пыталась приостановиться рядом, чтобы подслушать, о чём они говорят, но беседовали парни о чём-то незначительном, а Жанну то ли не узнали, то ли не захотели узнавать.
Неоднократно ночами под окнами своей комнаты Жанна слышала шаги, но считала, что это ей чудится. Иногда с девчонками, собираясь вечерами, они такого страха друг на друга нагоняли, такие страсти и ужасы рассказывали, что волосы дыбом вставали. И всё-таки Жанна постоянно чего-то боялась. Как выяснилось позже — не без основания: её действительно выслеживали. Более того, она была намечена очередной жертвой, но постоянный контроль милиции сделал план убийцы неосуществимым.
Прошла неделя. Теперь надежды на то, что Вера отыщется, уже оставалось мало, но её по-прежнему искали. Отчим действовал почти автоматически: каждый вечер, возвращаясь с работы, он садился за руль и ехал, а куда — и сам не знал, лишь бы не сидеть дома, лишь бы не гасить в себе последнюю искорку надежды. На мать страшно было смотреть: в эти дни в её косах появилась первая седина.
И тут в милицию позвонили. Приятный мужской голос сообщил, что в парке находится труп девушки, вероятно, той, которую ищут, и очень подробно описал место. Вера лежала на животе, в расстёгнутой одежде, а рядом валялись туфли. Когда её перевернули на спину, взгляду присутствующих предстало ужасное зрелище: лицо девушки разъели насекомые, а голова была наполовину седой.
Труп Веры Колесниковой (из материалов уголовного дела)
В милицию он позвонил сам. Когда там сняли трубку, несколько опешил, проглотил комок в горле и с деланным равнодушием сообщил: «Там, в парке, труп девушки, которую вы ищете». На том конце провода спросили, кто говорит. «Случайный прохожий», — ответил он, бросил трубку и опрометью бросился от автомата. Да, многое бы он дал сейчас за то, чтобы быть просто случайным прохожим. Вот они идут по улице, счастливые, равнодушные, весёлые, грустные, едят мороженое, покупают цветы, толпятся у входа в ресторан, и никто не вправе повернуть их жизни в другое русло, имя которому — расплата. Человек должен платить за всё — в этом он не сомневался. И «теория автобуса», как он её именовал, оказывалась здесь никчёмной и бессмысленной. А суть теории заключалась в следующем: жизнь расставляет западню каждому, но не мне: там, где нет выхода, можно найти лазейку, ускользнуть в последний миг, когда камень падает рядом на чью-нибудь голову, но не на твою. Под автобус попадают другие, неловкие, неуклюжие и потерявшие чувство опасности,
