Последнее испытание - Туроу Скотт
Через некоторое время он делает перерыв и подставляет лицо солнцу, наслаждаясь бодрящим ощущением свежего ветерка на коже – и незаметно для себя засыпает. Проснувшись, он чувствует себя очень неловко, потому что прямо над ним стоит Иннис. Должно быть, во сне, сидя на плетеном стуле с откинутой назад головой, с раскрытым ртом и выставленными напоказ мостами и пломбами, он выглядел совсем старым – как один из тех жителей Флориды, которые уже утратили связь с реальностью и приехали сюда, чтобы здесь дожидаться смерти. Стерн успевает заметить на лице Иннис выражение удивления и тревоги. У него возникает впечатление, что она ожидала увидеть не его, а какого-то другого мужчину, который так настойчиво добивался встречи с ней, что даже отказался покинуть дом.
– Ничего себе, вот это сюрприз, – говорит хозяйка. – Какого черта вы здесь делаете, Сэнди?
Иннис одета в теннисную форму – на ней короткая плиссированная юбочка и белая футболка с воротником-планкой. За спиной у нее футляр с ракеткой, потные кончики волос прилипли ко лбу. Очевидно, что она примчалась на задний двор своего дома сразу после окончания теннисного матча.
Стерн с трудом выпрямляется на стуле, чувствуя, что дела с его спиной обстоят все хуже и хуже.
– Я надеялся, что у нас с вами состоится честный разговор.
– О, сомневаюсь, что это получится, Сэнди. Мне вам нечего больше сказать. Вы понимаете, что все может кончиться тем, что меня посадят в тюрьму?
– Мне жаль, что так вышло, Иннис. Но, строго говоря, когда человек совершает федеральное преступление, это один из основных рисков.
Губы Иннис складываются в горькую ухмылку.
– Да пошли вы знаете куда, Сэнди? Вы сами уйдете или мне позвать полицию?
Стерн кивает, хотя чувствует, что его тело еще не готово к движению.
– А кто сейчас ваш адвокат? – интересуется он.
– Пока у меня нет адвоката. Рекс говорит, что будет лучше, если в этой роли выступит не он. – Хозяйка дома говорит о Рексе Халси, который договаривался с офисом федерального прокурора по поводу соглашения об отказе от судебного преследования Иннис – того самого, которое она грубо нарушила. Рекс, ясное дело, полагает, что после этого Мозес и Фелд ни за что не поверят, что он способен контролировать Иннис как своего клиента. – Фелд дал мне время до конца года на поиски другого адвоката. Счастливого Рождества! Единственный подарок, который я хочу получить на Рождество, – это сделка о признании вины. На следующей неделе я еду в Нью-Йорк, чтобы встретиться с несколькими юристами, которых мне порекомендовали.
Стерн ловит себя на том, что отрицательно качает головой.
– Если позволите мне высказаться, это плохая идея, – говорит он.
Иннис щелкает пальцами, давая понять, что ждет продолжения.
– Поскольку Мозес и Фелд на данном этапе плохо к вам относятся и не верят вам, будет гораздо лучше, если ваши интересы будет представлять один из их бывших коллег по аппарату федерального прокурора, чью репутацию они считают безукоризненной. Если хотите, я могу предложить вам несколько имен.
Иннис задумывается, а затем говорит:
– Зайдите в дом ненадолго, чтобы я могла их записать.
Иннис стучит в заднюю дверь. Мария открывает ее и впускает обоих на веранду. Иннис провожает Стерна в гостиную, где принимается хлопать выдвижными ящиками старинного шкафа в поисках бумаги и ручки. Стерн тем временем с восхищением осматривает изысканную меблировку комнаты, каждый элемент которой – настоящий шедевр. Стены оклеены обоями цвета «темный металлик». Крошечные светильники дают возможность хорошо рассмотреть многочисленные бесценные безделушки, в продуманном беспорядке расставленные на полках буфета и пристенных столиках. По обе стороны дивана, словно часовые, стоят две высокие китайские вазы.
– Я полагаю, у ваших друзей Неукриссов тоже могут быть кое-какие идеи по поводу кандидатур адвоката для вас, – говорит Стерн с явным сарказмом. Иннис отвечает ему полным злобы взглядом.
– Похоже, они перестали брать трубки, – говорит она.
– Надо же, как удивительно, – отвечает Стерн тоже далеко не любезным тоном, в котором полностью отсутствуют теплые нотки. – Вы ведь понимаете, Иннис: они будут говорить обвинителям и представителям ФБР, что понятия не имели о том, какие именно показания вы собирались давать на процессе.
– Да, конечно. Я уже успела оценить ситуацию, так сказать, из-под колес автобуса. Знаете ли вы, что за последние две недели меня включили в список обвиняемых по двум коллективным искам? Речь идет о тех делах, которые эти клоуны смогли возбудить благодаря полученной от меня информации.
– Думаю, теперь вы начинаете понимать, почему Неукриссов всегда так не любили их коллеги в округе Киндл, – говорит Стерн. – На последней ежегодной рождественской вечеринке ассоциации юристов по крайней мере половина шуток, ходивших среди участников, были посвящены Неукриссам, причем все они выставляли их в весьма нелестном свете.
Стерн невольно думает о том, что у Иннис весьма специфический вкус в том, что касается мужчин. Впрочем, поскольку ему известно, что один из Неукриссов в свое время ухаживал за Иннис и даже мог стать ее мужем, сейчас у него все основания считать: их брак, возможно, не сложился потому, что потенциальный жених был недостаточно большим негодяем для доктора Макви.
– Вы в курсе, Иннис, что наш общий друг Кирил сбежал?
– Я читаю газеты.
– Нам пришлось отказаться от представления его интересов. Меня вдруг осенило. У вас нет адвоката, а у меня нет клиента. Возможно, мы могли бы поговорить с вами о соглашении насчет консультирования по юридическим вопросам – разумеется, на основе полной конфиденциальности.
– А в суде оно будет действовать?
Стерн ненадолго задумывается.
– Почти наверняка, – отвечает он. В конце концов, его лицензия на осуществление юридической практики не истечет в течение еще нескольких недель.
– Но проблема в том, что вы меня терпеть не можете.
– Ну это, пожалуй, слишком сильно сказано. Конечно же, я понимаю, почему вам так хотелось посчитаться с Кирилом.
– Ну вы про это и половины не знаете.
– Ладно, – говорит Стерн. – Давайте заключим сделку. Вы расскажете мне всю правду. Ну а я дам вам самый лучший совет, какой смогу, по поводу того, как вам надо будет действовать, когда вы найдете себе нового адвоката.
Иннис задирает голову и напряженно размышляет, а потом издает короткий смешок.
– Человек шесть, наверное, сказали мне: «Очень жаль, что вы не можете обратиться к Сэнди Стерну».
Иннис жестом приглашает адвоката присесть на диван, зовет Марию и просит ее принести напитки. Сама она выбирает белое вино, Стерн ограничивается стаканом содовой. Диван, на который он садится, обит красной парчой, стоящий рядом кофейный столик со стеклом на столешнице явно изготовлен в Китае. Под стеклом на покрытом черным лаком полированном дереве изображен огнедышащий дракон. Интерьер выдержан в темных тонах, что весьма необычно для Флориды, – возможно, это сделано для того, чтобы предохранить от выцветания развешанные по стенам гравюры.
– Кстати, как вы узнали, что я в городе? – интересуется Иннис. – За мной следят?
– Да нет, никаких эксцессов. В интернете полно объявлений о ежегодном турнире Теннисной ассоциации юго-западной Флориды – с указанием, кто с кем и когда играет. Похоже, вы вполне успешно выступаете в категории семьдесят плюс – как вы и ожидали.
– Я из кожи вон лезу, чтобы победить. Полагаю, кубок будет хорошо смотреться в тюремной камере. Вы не находите?
Стерн улыбается. В экстремальных обстоятельствах люди раскрываются больше обычного, и сегодня старый адвокат стал гораздо лучше понимать, что за человек Иннис. Он видит, что ею движут гнев и жалость к себе, и при этом ей совершенно чужды угрызения совести. Внезапно ему приходит в голову мысль, что все это ему удалось выяснить куда быстрее и проще, чем если бы он пришел к такому выводу после многолетних близких отношений. От этого открытия он едва удерживается, чтобы не прыснуть со смеху.
