Последнее испытание - Туроу Скотт
– Это моя вина, признаю. Мне всегда нравились мужчины такого типа, как он, понимаете? Спокойные, хорошие парни. Умные и правильные. Он все время твердил: «Нет, нет, нет». Но знаете, ему было это нужно. Я знала, что это нужно ему. Он жил словно в гробу. Все время между Кирилом и Гретой. И еще Донателла. Он отдавал всю свою жизнь другим. А ведь он был такой замечательный. И он был так благодарен, когда это случилось. Это в самом деле было что-то. Fuego! Огонь! И я тоже сильно обожглась, Сэнди. Очень сильно.
– Это произошло какое-то время назад?
– Все началось в 2014 году. Наконец, в 2016-м, в новогодние праздники, я ему сказала: «Приятель, ты должен уйти от Греты. Мы не можем вечно прятаться». Знаете, он никогда не говорил, что сделает это – ну бросит жену. То есть он меня не обманывал. Но мы действительно были влюблены друг в друга. По-настоящему. И мне не хотелось закончить как Иннис. Но он просто не мог так поступить. Он хотел. Я знаю. В глубине души он этого хотел. И я подумала – если я надавлю на него как следует, он решится.
Ольга снова промокает салфеткой глаза.
Стерн думает несколько секунд – и наконец его осеняет.
– Так вот, значит, в чем причина вашей связи с Кирилом? Вы хотели таким образом заставить Лепа уйти от Греты?
Ольга кивает.
– А Кирилу было что-нибудь известно о ваших отношениях с Лепом?
Ольга в первый раз за весь разговор прямо смотрит Стерну в глаза. Она смотрит очень внимательно, словно старается понять, не идиот ли ее собеседник. Потом она снова устремляет взгляд в окно.
– Знаете, Сэнди, в чем проблема таких людей, как я? Ты живешь и знаешь, что никогда не добьешься того, чего ты хочешь. Ананас всегда оказывается горьким. Поэтому ты привыкаешь к мысли: если нельзя получить всю булку, добудь кусочек. А мои отношения с Кирилом давали мне хотя бы то преимущество, что Леп не мог меня уволить. Я была готова на все, чтобы продержаться в компании до того момента, когда препарат выйдет на рынок и я смогу максимально выгодно реализовать все свои опционы. Но главным образом я жила надеждой, что он ко мне вернется. Мне казалось, что он ни за что не выдержит, наблюдая за тем, как мы зажигаем с Кирилом.
Теперь Ольга прижимает ладони к глазам – она старается справиться с собой и перестать наконец плакать. Потом она убирает руки от лица и снова смотрит на Стерна – на этот раз так, как будто ожидает от него помощи.
– Мне, пожалуй, лучше все же уволиться отсюда, верно? Он никогда не меняет своих решений.
Стерн не отвечает. Он все еще пытается преодолеть эмоциональный шок от всего того, что услышал.
– Значит, в тот день, когда я разговаривал с вами в вашем офисе, Ольга, вы, торопясь на встречу с врачами, зашли к Лепу и сказали ему, что я задавал вам много неприятных вопросов по поводу ваших с ним отношений?
Ольга решительно кивает.
– Наши отношения? Это его темная тайна. Потому что Грета такого ему не простит. Она с ним распрощается. Я твердо обещала ему, что наши отношения для всех останутся в секрете. Даже при том, что я знала – для меня будет наилучшим вариантом, если Грета обо всем узнает. Возможно, это было глупо с моей стороны, но я всегда думала: если я докажу ему, что держу слово, мы в конце концов будем вместе. – Ольга еще несколько раз подряд кивает. – В самом деле, Сэнди, любовь такая странная штука. Правда?
Стерн медленно кивает, продолжая смотреть собеседнице в глаза. Его самого немного удивляет то, насколько он ей сочувствует.
Ольга берет со стола свой сотовый телефон и направляет экраном к себе. Благодаря общению с Пинки Стерн понимает, что в этот момент Ольга использует гаджет в качестве зеркала.
– Ну и ну, – говорит она, глядя на себя. В ее голосе в этот момент звучит горькая ирония. – Ко мне сейчас придут люди, Сэнди.
Стерн берет с соседнего кресла свое пальто. Он хочет сказать хотя бы пару слов утешения, но сдерживается и молча направляется к двери.
36. Дон-Жуан в аду
Вечером, вернувшись домой, Стерн рассказывает Пинки кое-какие детали своего визита к Ольге и сообщает о том факте, что она находилась в городе, когда он попал в аварию на шоссе.
– Тогда кто же в тебя врезался?
– Ольга склоняется к тому, что это был несчастный случай.
– Чушь! – восклицает Пинки. Стерн снова жалеет о том, что у его внучки не получилось устроиться на работу в полицию – она прирожденный коп, видит мир как одно огромное место преступления и лишь иногда соглашается признать отсутствие злого умысла, да и то только тогда, когда оно полностью и неопровержимо доказано. Разумеется, в том, что касается аварии, в которую угодил Стерн, она почти наверняка права. Но Стерн пока не представляет, каким образом ему следует действовать дальше. По этой причине он предпочитает не делиться своими выводами с Пинки – узнав о них, она по неопытности может наделать глупостей.
В понедельник утром, через двенадцать дней после того, как ему установили крохотный дефибриллятор, Стерн звонит своему врачу Алу и интересуется, что он скажет, если старый адвокат съездит во Флориду и навестит свою сестру Сильвию.
– Чтобы сменить обстановку и расслабиться? – уточняет Ал. – Я обеими руками «за». Правда, в пятницу там обещали очень сильный ветер. Главное, помни основные правила: не поднимать ничего тяжелого, не делать резких движений левой рукой, не таскать свой багаж и не купаться.
Учитывая положительную реакцию Ала, Марта вынуждена согласиться, и в четверг Ардент отвозит Стерна в аэропорт. У него с собой нет вещей, если не считать газеты и планшета – он всегда держит кое-что из одежды в доме сестры. Маршрут у него в точности такой же, как тогда, когда он ездил к сестре во время процесса. Его самолет делает посадку в аэропорту «Форт-Майерс», и у выхода его с улыбкой встречает тот же молодой водитель, Сесар. На этот раз он стоит у сияющего черного городского внедорожника, по форме отдаленно напоминающего большую жабу. Они вместе съедают ланч в той же закусочной, где кормят блюдами из крабов, а затем выезжают на автостраду и едут в Нэйплс. Глядя на выстроившиеся вдоль дороги огромные моллы, Стерн пытается вспомнить, как называлась та пьеса, о которой он думал во время своей предыдущей поездки сюда, – кажется, «Дон-Жуан в аду».
Сесар паркуется на подъездной дорожке к дому Иннис, прямо у ступенек крыльца, на которых в прошлый раз она так кокетливо попрощалась со Стерном. Адвокат нажимает на кнопку звонка. В доме возникает какой-то приглушенный шум, а затем он слышит негромкий стук по стеклу длинного окна, расположенного рядом с красивой резной входной дверью. В окне он видит полную темноволосую домработницу Марию. Она отрицательно качает головой и несколько раз отчетливо артикулирует: «Нету дома».
Стерн нарочито громко, чтобы его наверняка услышали, говорит:
– Muchas gracias. Esperare[11].
Затем, зная дорогу, он открывает калитку и начинает обходить дом, направляясь к заднему крыльцу. Оказавшись в облицованном голубоватым песчаником внутреннем дворике, он снимает пиджак, ослабляет узел галстука и оттаскивает один из стульев в тень. В следующую секунду он слышит шуршащий звук и видит, как Мария, отдернув штору, смотрит на него и, судя по движению ее губ, ругается. Улыбнувшись, он приветственным жестом поднимает руку. Домработница исчезает. Что ж, думает Стерн, если ему повезет, она позовет хозяйку дома, а не полицию.
Ветра почти нет, море спокойное. Волны с равномерными промежутками шурша набегают на берег. Легкий бриз делает воздух вблизи кромки воды чуть более прохладным, и Стерн решает снова надеть пиджак. Поскольку он захватил с собой планшет, адвокат начинает просматривать СМС-сообщения и электронные письма, пришедшие от нескольких его бывших клиентов. Большинство из них сейчас занимаются бизнесом. Однако несколько писем присланы из пенитенциарных заведений, а два – от людей, досиживающих свои сроки в одной и той же федеральной тюрьме. Один из них характеризует свою тюремную жизнь как «наказание скукой».
