С Задонский - Гонец из прошлого (Посыльный серой стаи - 1)
Значит, что-то в этом Нахтигалиеве было не так...
Глава 108
Справа и слева от дороги возвышались скалы. Близился вечер, но трасса жила своей обычной, напряженной жизнью. По гладкой поверхности асфальта скользили пассажирские автобусы, легковушки и грузовые машины. Трактора тащили громоздкие фуры-прицепы, груженные сеном.
Справа по ходу движения показалась старинная крепость. Внешне она сохранила свой облик, но внутренние помещения были оборудованы под гостиницу и ресторан. Михайлову приходилось бывать здесь не раз.
Сергею всегда нравились эти маленькие придорожные деревушки, сохранившие свою причудливую архитектуру. Крупные города этой республики с советской однообразной архитектурой потеряли свой национальный колорит.
Но Михайлов думал сейчас не об этом. Дорога была долгой, и он чувствовал себя очень усталым: голова стала тяжелой, ноги и руки - будто ватные... Уж не заболел ли он? Самым скверным было то, что он испытывал какую-то подавленность. Что это? Предчувствие?
Чепуха. Ему хотелось лечь и ни о чем не думать. Наверное, он все-таки заболел. Жары он не ощущал, но было душно, и открытые окна не помогали. Он глянул в верхнее зеркало и увидел, что Поляковский, склонив голову на спинку заднего сиденья, спит. Надо же было именно в этот день заболеть! Сергей уже не сомневался в том, что заболел. Но чем? У него ничего не болело, только вот голова... Было такое ощущение, что все происходящее вокруг - нереально. Вот он переключает скорость, обгоняет впереди идущую машину, сигналит ребенку, который выскочил на проезжую часть на велосипеде и... будто все это делает не он, а кто-то другой, будто все это происходит во сне, когда становишься игрушкой в руках могущественных сил: хочешь повернуть вправо, а ноги несут тебя влево, кто-то настигает тебя, ты убегаешь от опасности, а ноги и земля - все, как резиновое, бежишь, бежишь - и на месте...
Но он же не спит. Он отчетливо видит дорогу, в зеркало заднего обзора - машину Чаплыгина. Где-то сзади идет "девятка" Иваненко, а на заднем сиденье - Поляковский, который спит, а, может, притворяется, что спит. Это все его враги, и они хотят завладеть тайной, спрятанной в его голове. Все, кто сейчас вокруг него, словно ядовитые пауки в банке. Стоит её только открыть, и они расползутся, и тогда... Что за бред? Сергей тряхнул головой, желая избавиться от наваждения. Нет! Надо остановиться.
"Может, мне подсыпали яду или дали сильное снотворное? Но это длится уже около часа, с того момента, когда они решили по совету Чаплыгина "срезать небольшой угол". Значит, они дали мне что-то парализующее волю... Да, да! Именно так. Значит, надо собрать все мысли в кулак!.. Но кто бы мог это сделать? Странный вопрос! Кто угодно! Может, писатель, когда угощал минералкой?"
Он снова глянул на Поляковского, который сидел теперь, широко раскрыв глаза. Несвойственная ему бледность покрыла щеки. Возможно, это ему только кажется. Сергей вяло подумал о том, что нужно спросить его о самочувствии, но вместо этого резко затормозил и остановил машину. Затем откинулся на сиденье и закрыл глаза - разноцветные круги плыли в темноте. Так, неподвижно, он сидел, пока не услышал скрип тормозов - это подъехал Чаплыгин. Михайлов открыл дверцу и вышел. За ним последовал Юрий Владимирович: он действительно был бледен. Может, и его?..
- Кажется, я заболел или что-то подхватил, - слабым голосом проговорил Юрий Владимирович и прислонился к машине.
В это время к ним подошел Чаплыгин. Он тоже был бледен, но голос у него, как всегда, был уверенным и сильным:
- Как вам это нравится? Такого эффекта от высокогорного спуска я не припомню за всю свою жизнь! Будто меня подменили. Ничего не хочу... Хочу только, чтобы меня оставили в покое...
- Что вы сказали? Перепад давления? - спросил Михайлов.
- Ну да, перепад!.. Мы же с вами свернули с серпантина на другую дорогу и в считанные минуты спустились с гор в долину...
- Так это все из-за гор? - переспросил Сергей.
- Ну, конечно, разве вы не чувствуете?
- Конечно же, это горы!.. - с облегчением проговорил Михайлов.
"Что ж, это даже к лучшему", - подумал он и сказал:
- Юрию Владимировичу плохо, помогите ему.
- У меня самого такое ощущение, будто меня молотили цепами, признался Чаплыгин.
- Посадите Юрия Владимировича в свою машину, поезжайте в гостиницу и ждите моего звонка. На всякий случай вызовите к нему нашего посольского врача.
- Но вы сами, Сергей Альбертович, в таком состоянии, что я должен и вас проводить до дома...
- Разве вы не видите? Юрию Владимировичу совсем плохо!..
Чаплыгин и Михайлов помогли Поляковскому забраться в машину капитана.
На развилке, при въезде в столицу, они поехали в разные стороны. Машина Михайлова на большой скорости шла по набережной. Было уже около полуночи. Притормозив, Сергей свернул на мост около столичного предместья, где располагались официальные резиденции главы государства и международных миссий. Скорость на мосту была ограничена. Желтые светильники освещали дорогу.
На правом берегу огней было значительно меньше. По сути, здесь уже начинались окраины города.
О своем состоянии Сергей больше не думал. Теперь он знал, что это всего лишь перепад давления, и даже почувствовал себя несколько лучше. По крайней мере страх, что он не сможет довести машину, прошел. Но голова его была такой же тяжелой и неясной, и ощущение, что все вокруг него происходит будто во сне, не покидало его.
Михайлов свернул налево и ехал теперь по кипарисовой аллее. Вот и двухэтажный коттедж - дом Трофимова, который он снимал у бывшего партийного чиновника.
Кроме парадного подъезда, был ещё покрытый желтым гравием подъезд со стороны строительной площадки, где возводился дворец одного из руководителей республики. По этой дороге Михайлов и направил машину.
У ворот Сергей остановился. Дом был погружен в темноту. Он нажал кнопку звонка у калитки, и сверху загорелась красная сигнальная лампочка. Пониже лампочки в ограду был вделан сетчатый репродуктор. Сергей снова позвонил. Никакого ответа.
"Неужели Трофимова нет дома?.." От этой мысли Михайлова даже бросило в жар. Он ещё раз нажал на кнопку. Наконец в окне мансарды вспыхнул свет. Это был рабочий кабинет самого Трофимова. Значит, Ульяны Генриховны не было дома.
Спустя несколько секунд в репродукторе раздался голос:
- Кто там?
- Это я, Игорь Вячеславович!
Репродуктор выключили. Потом свет зажегся в другой комнате. Внизу открылась дверь.
Михайлов за это время успел отогнать машину на строительную площадку и поставил её в кустах.
Впереди Трофимова бежали старые знакомые: Бакс, Фунт и Бек. Они хорошо знали Сергея. Он вспомнил, как в прошлый раз, перед поездкой в отдаленный район в местную колонию наших соотечественников, он получил от офицера безопасно-сти Макарова газовый пистолет и приехал домой к Трофимовым. Когда он вошел в гостиную, псы неожиданно зарычали.
- Они что, не узнали меня? - спросил Сергей.
- У тебя есть с собой пистолет? - поинтересовался Трофимов.
- Да, по распоряжению Трубецкого Василий Семенович выдал, - признался Михайлов.
- Собаки очень хорошо чуют оружейное масло. Их на это специально тренировали, - пояснил Трофимов.
Сергей вспомнил об этом сейчас потому, что в кармане у него был пистолет.
- Все благополучно? - спросил Трофимов.
- Не совсем.
- А где Чаплыгин?
- Я послал его домой с Поляковским...
- Войдем в дом...
Когда они вошли в переднюю, Трофимов произнес:
- У меня ужасное самочувствие. Я плохо выгляжу, да?
- Вы бледны...
- Разве только это? Сердце будто не здесь, - он тронул грудь, - а в горле, и голова... Когда-нибудь я не переживу это атмосферное давление. Согласись, Сережа, все-таки мой возраст много значит.
- Давайте я помогу вам, - предложил Михайлов.
- Спасибо, Сергей... Значит, не все было гладко? - спросил Трофимов, когда они поднялись наверх.
- Вы правы, Поляковский оказался человеком с той стороны, а Иваненко преследовал меня всю дорогу. Около моста за городом мне удалось оторваться от него.
- Просто нет сил пошевелить рукой... - пожаловался Трофимов. - Значит, я не ошибся тогда в своих предположениях, - сказал он, помолчав. - Я боюсь Иваненко, Сережа. У меня с его начальством, вернее сказать, с тем человеком, который его послал сюда, старые счеты, ещё с войны. До сих пор он об этом не знает, но уже догадывается, а если узнает... Ты уверен, что тебе удалось оторваться от него?
- Нет, полной уверенности у меня не было. Но что мне оставалось делать? Не ездить к вам?
- Нет, ты поступил правильно. И похоже... - Трофимов не договорил. Свет фар поворачивающей автомашины мазнул по стенам и тут же погас. Кавказские овчарки, лежавшие у ног Трофимова, навострили уши. Трофимов подошел к выключателю и щелкнул им.
Ночь была темной, без звезд, и только на левом берегу реки виднелось зарево - там располагался современный ресторан со своим мощным освещением.
