С Задонский - Гонец из прошлого (Посыльный серой стаи - 1)
Глава 107
Следственная группа Ткачука - Квасова была распущена уже через три дня. Этому способствовали некоторые события, которые произошли за это время в столичных правоохранительных органах.
В первую очередь это коснулось прокуратуры. Ни с того ни с сего двойное убийство в квартире Калашниковых, разбойное нападение на частное сыскное агентство "Кристи и Пуаро" и убийство полковника Васильченко в "Макдональдсе" у Камергерского было решено свести в одно делопроизводство. По большому счету так и должно было случиться, за исключением одного: никто из оперативной группы - ни Ткачук, ни Квасов, ни Кононенко никому из своего начальства не докладывали о том, что все три дела имеют общие корни. Кроме того, дело о налете на квартиру ветерана Великой Отечественной войны Суздальского тоже должно было перейти новой группе, но в городской прокуратуре все пытались отпихнуться от него. И, по всей видимости, им это удалось.
Руководство новой группой поручили... младшему следователю прокуратуры Ольге Владимировне Кудряшовой. Начальство долго и напыщенно говорило о роли прокуратуры в борьбе с организованной преступностью и криминалом и о том доверии, которое оно оказывает молодому сотруднику.
Майору Квасову приказали в течение суток сдать дела, находящиеся в разработке, и отправляться на Северный Кавказ для усиления кадров управления внутренних дел одной из республик.
Капитан Кононенко остался в столице, но его назначили командиром специальной группы по борьбе с проституцией.
Больше всего повезло старшему следователю прокуратуры Ткачуку - его назначили с повышением в управление кадров Генеральной прокуратуры. Старый следователь догадывался, что стало основной причиной расформирования их группы, но своими мыслями поделился только с Кириллом Климовичем, провожая его на Павелецком вокзале.
Пройдя в зал ожидания, они взяли бутылку армянского коньяка и устроились подальше от редких пассажиров.
- Да, Кирилл, не думал я, что мы так скоро расстанемся, - начал следователь. - Я думаю, ты понимаешь, почему именно тебе выпала столь "почетная" обязанность оказать помощь нашим товарищам на передовых рубежах.
- Я-то понимаю, что это все неспроста, но только никак в толк не возьму, за что именно мы так хорошо зацепились, что пауки в нашей банке сразу же заболели медвежьей болезнью?
- Не знаю, не знаю, - в раздумье сказал Ткачук. - Все три дела, как я понимаю, кого-то сильно затронули, и они решили от нас избавиться. Но с каждым по-своему.
- Да, но только меня, по всей видимости, послали в бессрочную командировку, - грустно промолвил Квасов.
Петр Владимирович внимательно посмотрел в глаза Кириллу.
- Твоя командировка, а они подразумевают, что ты оттуда не вернешься, - предупреждение всем нам.
- Вы думаете, что я сам этого не понимаю? - спросил капитан.
- Ты не понял мою мысль. Твоя командировка то же самое, что черная метка старому пирату в прибрежной таверне. Знаешь, есть такая поговорка: "Предупрежден, значит вооружен!" Вот ты и получил эту метку. Но самое плохое, что у нас, остальных, до сих пор её нет. И кто знает, может, эту метку я и твои Конон и Малыш получат вместе с пулей или другим образом.
- Из ваших слов мало что следует, Петр Владимирович.
- Ты не прав, Кирилл. Из моих слов следует, что ты любыми путями должен остаться в живых. Я думаю, что тогда они не посмеют расправиться с нами. На всякий случай я тебе дам один адресок на Северном Кавказе. Постарайся сразу связаться с этим человеком, как только приедешь. Он, хочется верить, сможет тебе помочь, да и нам всем тоже.
- А кто этот ваш знакомый?
- Это очень хороший человек. Мы с ним встретились, когда в студенческие годы я увлекался альпинизмом. Когда ты с ним ближе познакомишься, он тебе расскажет много интересного, - сказал Ткачук и на салфетке написал адрес и номер телефона.
В этот момент дежурная по вокзалу объявила о начале посадки на скорый поезд "Москва - Махачкала".
Собеседники выпили по последней рюмке, пожали друг другу руки и обнялись на прощание. Майор Квасов быстрым шагом направился к лестнице, ведущей на перрон, а Петр Владимирович, с сожалением посмотрев ему вслед, направился к выходу.
...В то время, когда Квасов обустраивался в купе скорого поезда, капитан Кононенко мило беседовал с девушкой, сотрудницей районного отдела ЗАГСа Викторией. Девушке пришелся по душе этот симпатичный сотрудник статистического бюро (так представился Конон), который собирал данные для отчета по демографическим процессам в столице за последние пятьдесят лет.
- Значит, вам нужны документы о рождаемости и смертности сразу же после войны? - переспросила девушка и пригласила Конона пройти в архив, расположенный в подвале.
Там стояли длинные дубовые стеллажи, заполненные до самого потолка пухлыми папками. На торцах были написаны годы, к которым относились те или иные дела. Кроме того, каждый стеллаж был разделен на две части: на одной висела табличка с буквой "Р", что означало "рождаемость", на другой - "С", что означало "смертность".
- Что вас из этого больше всего интересует? - игриво спросила Виктория.
- Вика, я слышал, что после войны в наших ЗАГСах выдавались документы взамен утерянных на войне, или вместо личных документов военного образца.
- Да, было распоряжение Совнаркома о порядке замены книжек красноармейцев и командных кадров Красной Армии на паспорта старого довоенного образца. Разве этот вопрос как-то связан с демографией столицы?
- Вы понимаете, Вика, - капитан начал сходу придумывать приличное объяснение своему интересу, - я ведь работаю в нашем бюро не один, а с несколькими своими коллегами. У каждого из нас есть строго определенное направление деятельности.
- И какое же ваше направление? - спросила девушка.
- Меня интересует процесс формирования в нашей столице национальных, или, правильнее сказать, этнических групп населения. Кроме того, в связи с этим неплохо было бы выяснить закономерности ассимиляции национальных групп в славянских нациях.
- О, - удивилась девушка, - это уже похоже на расширенный план написания кандидатской диссертации!
- А вы знакомы с таким видом научной работы? - тут же среагировал капитан.
- Да, я в этом году закончила филологический факультет университета, и у меня были мысли о научной работе, но, как видите, стала обыкновенной архивной крысой.
- Ну, не крысой...
- ...а мышью, вы хотите сказать?
- Нет, я совсем не то хотел сказать, - вконец запутался Кононенко.
Ему понравилась напористость девушки. "Нужно её познакомить с нашим Малышом. Вот получится прекрасная пара!" - подумал капитан.
- Хорошо, давайте перейдем к делу, - сказала девушка, увидев замешательство посетителя.
Она провела Кононенко в другую комнату, где размещалась огромная картотека.
- Извините, но у нас данные размещены не в компьютере, а на карточках, поэтому поисковая система по запросам отсутствует. Вам придется перекопать тысячи карточек, прежде чем вы отыщете то, что нужно.
- Ничего, Вика, ведь я тоже в некотором смысле архивная крыса.
Они громко рассмеялись.
- Хорошо, я только немного разберусь со своими делами там, - она показала на потолок, - наверху, и спущусь вам помочь.
- Буду вам очень благодарен. Еще попрошу вас позвонить моему товарищу, чтобы он приехал сюда, - и Кононенко написал на карточке номер телефона и имя.
Оставшись один, капитан стал искать фамилию Нахтигалиева. В картотеке эта фамилия оказалась единственной. В карточке значилось, что Иван Иванович Нахтигалиев по направлению военного комиссара Московской области обращался в местное отделение ЗАГСа для получения гражданского паспорта вместо книжки командира в связи с демобилизацией из вооруженных сил. Были указаны также номера приказов военного министра и командующего Московским военным округом, а также ссылка на то дело, в котором хранились остальные, положенные в таких случаях документы.
Отыскав нужный стеллаж, Кононенко вытащил канцелярскую папку и стал перелистывать прошитые суровой ниткой страницы. Набор документов был стандартным: заявление на получение паспорта, автобиография, копия свидетельства о рождении, копия командирской и красноармейской книжки, справка управдома о прописке и некоторые другие.
Внимание Кононенко привлекли пометки, сделанные химическим карандашом. Фамилия, имя и отчество Ивана Ивановича были жирно подчеркнуты, а над ними стоял знак вопроса и две стрелочки, направленные соответственно одна в сторону фамилии, другая - имени-отчества. Кто же был тот человек, который так пристально изучал биографические данные Нахтигалиева? Вся автобиография была исчерчена жирными линиями, восклицательными и вопросительными знаками. Кононенко решил просмотреть несколько других дел - вдруг и их так же тщательно проверяли перед тем как выдать человеку паспорт? Нет, прочие дела были практически чистыми, на них стояли лишь отметки о получении нового паспорта.
