Барбара Гордон - Польский детектив
— Я просмотрел протокол по поводу того несчастного случая. В гололедицу «зубр» наехал на них сзади, на повороте… Они всегда носятся, как бешеные.
— Кожух чудом выкарабкался. Когда его к нам привезли, это был кандидат в покойники. У него было переломано все, что могло сломаться, к тому же тяжелые внутренние повреждения. И, представьте себе, все удалось сшить и склеить.
— Немедленная помощь.
— Да. Кожух несколько раз повторил, что хотел бы отблагодарить того молодого человека, который как раз подъехал на своей «варшаве», посадил их обоих, его и водителя, в машину и доставил к нам…
— Кожух все время был под вашим наблюдением?
— С первой и до последней минуты. Их привезли в мое дежурство.
— Вы немало над ним потрудились.
— Не только я. Целый коллектив, включая зубного врача.
— И парикмахера. Старый парик, очевидно, пришел в негодность.
— Кожуху проломило голову. Парик я ему заказал. Дать вам адрес парикмахера?
— Это не имеет особого значения.
— Вы иногда придаете вес каждой мелочи… Кожух не хотел выписываться из больницы без шевелюры. Он сам над собой посмеивался, утверждал, что женщины не любят лысых.
— Подумайте, доктор, этот человек был зверски убит через четыре месяца после того, как чуть было не погиб в катастрофе, причем шофер, виновник катастрофы, скрылся и до сих пор не обнаружен…
— Вы связываете эти два факта?
— Я еще ничего не связываю. Пока я просто фантазирую. У этого человека, быть может, были враги, что-то его угнетало? Вы ничего такого не заметили?
— Ничего, — доктор Смоленский взглянул поручику прямо в глаза. — Даже если бы я вскрыл полушария головного мозга, то все равно не прочел бы его мыслей.
— Кто к нему приходил?
— Об этом лучше спросить сестер. В часы, когда разрешено посещение больных, я обычно уже не бываю. Со мной разговаривала только его жена. Она несколько раз приезжала из Познани. Еще вчера…
— Вы встречались с ней у него в гостинице?
— Нет! Утром она приходила сюда, в больницу. Я ее успокоил, сказал, что муж еще слаб, но совершенно здоров.
— Для порядка… Вы заходили к нему в гостиницу. Уколы?
— Никаких уколов. Повторяю, он был абсолютно здоров, только еще слаб. Причем дело даже не в физической слабости. У нас он занимался гимнастикой, часами гулял в саду. Но оставалась в нем какая-то… ну, запуганность, что ли. Все эти дни он просидел в гостинице, не хотел выходить на улицу, словно чего-то опасался.
— Чего-то или кого-то?
Тогда я думал, что он боится чего-то, приписывал его страхи шоку, вызванному катастрофой.
— У него был какой-нибудь заклятый враг?
— У кого их нет, поручик?
— Но не каждого убивают! Вы трижды были у него в гостинице. Не замечали ничего подозрительного?
— Ничего. Но знаю, что его навещали.
— Он сам говорил?
— Я навел его на этот разговор. В пепельнице было полно окурков. А он в больнице не курил.
— Отвык или вообще никогда не курил?
— Видимо, никогда. Как-то я ему предложил — сам я много курю, — а он рассмеялся и сказал, что не знает вкуса сигарет.
— Есть такие люди.
— Они счастливее нас с вами. И тем не менее у него в пепельнице было полно окурков.
— Когда вы об этом заговорили? Вчера? Позавчера?
— Кожуха выписали отсюда в понедельник утром…
— Минуточку, доктор! Простите, что я вас перебил. Кто знал, что Кожуха выписывают из больницы?
— Очень многие — санитарки, сестры, больные, лежавшие с ним в одной палате, вероятно, также и люди, посещавшие больных. Об этом всегда говорят в больницах.
— Когда стало известно, что Кожух выписывается именно в этот понедельник?
— Окончательно вопрос решился только в субботу, когда мы провели последний осмотр. Тогда я сказал, что в понедельник мы его выпишем. Но еще за неделю до этого шел разговор, что если не будет никаких осложнений…
— Осложнений не было. В понедельник он выписался. Когда вы зашли к нему в гостиницу? Вчера? Позавчера?
— В тот же день, в понедельник. Но тогда я еще не заметил никаких окурков.
— В котором часу вы заходили?
— По пути домой. В пятом часу.
— А во вторник?
— В то же время. После работы.
— А в среду? Вчера?
— Тоже примерно в полпятого.
— После отъезда жены?
— Он как раз вернулся с вокзала, проводил ее, за что я его очень хвалил.
— Он еще не переоделся в пижаму?
— Нет, — доктор изумился. — Почему вы об этом спрашиваете? Он был в костюме.
— А раньше? В понедельник, во вторник? Он принимал вас в пижаме или в костюме?
Подумав, доктор уверенно ответил:
— В костюме. Он даже говорил, как приятно одеваться в нормальный костюм, после того, как несколько месяцев приходилось носить больничные пижамы и халаты.
— О чем вы с ним разговаривали?
— Он благодарил меня. Говорил о доме, о дочери, о том, что скоро выйдет на работу…
— И о курящих знакомых?
— Да. Сказал, что его навестил Грычер, журналист, сотрудник нашей воеводской газеты, который вместе с ним несколько недель пролежал в больнице. Тоже жертва автомобильной катастрофы. И были какие-то работники верфи, которые все время о нем заботились после этого несчастного случая.
— Заботились о нем — следовательно, хорошо к нему относились. Портье гостиницы тоже тепло о нем вспоминает. А вы, доктор?
— Он был моим пациентом! — резко ответил хирург.
— И все же у него были враги или враг! Какое стечение обстоятельств! Катастрофа, шофер исчез, убийство…
— Вероятно, на шоссе был просто несчастный случай.
— Может ли кто-нибудь из нас, доктор, утверждать это с полной уверенностью?
* * *Вечером состоялось совещание в кабинете заместителя начальника городского управления милиции. Убийство в гостинице, след свастики на рукоятке кинжала, насильственная смерть человека, совсем недавно чуть было не погибшего в автомобильной катастрофе, — дело было серьезным. Убитый постоянно проживал в Познани, надо было и там произвести расследование. Поэтому делом занялось не районное, а городское управление. Целый штаб слушал первый доклад поручика Левандовского. Поручик пытался делать выводы, заместитель начальника управления их решительно отклонял.
— Такое стечение обстоятельств, — удивлялся Левандовский. — Через четыре месяца после катастрофы — убийство? Одно покушение за другим, как на государственного деятеля. И даты! Обратите внимание на даты! 15 января — автомобильная катастрофа, 15 мая — кинжал в сердце. Роковое пятнадцатое число!
— Случайность…
— Но ведь шофера не нашли! Как раз в этом случае не нашли! — Левандовский потряс лежавшей на столе пачкой документов. — Наехал на них на повороте, есть все признаки преднамеренности, и исчез…
— Простого служащего послали из Познани на машине? В такую даль? — недоверчиво спросил замначальника управления.
— Автоинспекция тоже этим заинтересовалась. Выяснилось, что машину, маленький автофургон «Ниса», послали в порт за каким-то грузом для завода. Было свободное место, и Кожух попросту этим воспользовался.
— Кто в Познани знал, что Кожух поедет на этой «Нисе»? Водитель-самоубийца?
— Тогда никто над этим не задумывался. Сочли, что имеют дело с очередным автопиратом. Только мы установим…
— Вот именно, установим… Но пока мы еще ничего не установили… — и заранее все знаем! Берегитесь преждевременных гипотез, как ухабов. Будем придерживаться фактов. Убит Анджей Кожух. Возраст?
— Фактов! Каких фактов? Тут сплошные вопросы, а не факты. По паспорту 45 лет. По мнению врача, на несколько лет больше. Видимо, он для того и носил парик, чтобы казаться моложе.
На столе лежали снимки: убитый без парика и убитый в парике. Действительно, в парике он выглядел на несколько лет моложе.
— Убийца раскрыл этот секрет Кожуха. Он сорвал с него парик, чтобы доказать либо ему, либо нам, что знает его настоящее лицо. На парике, как и на кинжале, нет отпечатков пальцев…
— Он схватил его за волосы, на волосах не остается отпечатков…
— Простите. Могло быть и не так. Но уж, во всяком случае, не Кожух сбросил с себя парик, которому придавал такое значение. Следовательно, убийца хотел показать его подлинное лицо. Кто-то, хорошо знавший Кожуха. Кто-то, воспользовавшийся кинжалом гитлер-югенд с прибитой в свое время к рукоятке свастикой. Что это, месть? Приговор? Символ? Демонстрация? А может, все-таки случайность? В нашем городе было так много гитлеровского оружия, оно повсюду валялось, кое-кто подбирал такие кинжалы…
Врач установил, что смерть наступила между восемью и десятью часами вечера 15 мая. Двадцать четыре часа назад. Сколько человек могло за это время беспрепятственно уехать отсюда даже за границу? Кто знает гостиничные порядки, тот может быть совершенно уверен, что, если не вспыхнет пожар, только на следующий день утром горничная обнаружит труп.
