Михаил Рогожин - Супермодель в лучах смерти
— Да вы меня не слушаете! — прервала себя Антигони. — Наверное, я вас отвлекаю от любимого занятия — играть в винт с господином Ликидисом?
Как бы в подтверждение ее слов зазвонил телефон. Павел взял трубку и услышал голос Апостолоса.
— Граф, дорогой, мы без вас скучаем. А вы, оказывается, предаетесь любимой русской забаве — пьете с господином Кабанюком? Нехорошо, граф. Прошу к нам в кают-компанию.
Павел промычал что-то в трубку, давая понять, что он в стельку пьян, и услышал, как Апостолос сказал кому-то:
— Что за удивительный народ! Даже графы и те пьяницы.
После чего в трубке послышались короткие гудки. Антигони зажимала себе рот ладошками, чтобы не рассмеяться во весь голос, а когда он положил трубку, одобрила:
— Браво, граф! Теперь я вижу, что мое общество вам приятнее, чем игры с носорогом.
— Почему с носорогом?
— А вы разве не заметили, как Ало стол ос любит топтаться на одном месте? Вылитый носорог.
Такое сравнение Павлу не приходило в голову, но он обрадовался, услышав его. Раз Антигони так отзывается о своем бывшем любовнике, значит, в ее душе чувства к нему перегорели. Это давало графу маленькую надежду.
Он доел спагетти с красным соусом и предложил Антигони поспать, чтобы чувствовать себя ночью полными сил.
— Нет. Я буду смотреть телевизор. Сейчас начнется «Санта-Барбара». А вы раздевайтесь и ложитесь. Да не стесняйтесь, я уже вас сегодня видела во всей мужской красе, — со смехом призналась она, чем по-настоящему смутила графа.
Павел удалился в туалетную комнату и там долго стоял под холодным душем, чтобы протрезветь. Потом вышел в халате и в нем же улегся отдыхать.
Спал он долго и без сновидений. А когда проснулся, оказалось, что Антигони лежит рядом. Ее полуоткрытый рот, тихое дыхание, мягкий овал подбородка в полумраке каюты напомнили Павлу картинки из детства. Сколько нежности было во всем этом! И она, маленькая хрупкая женщина, пробралась сюда с пистолетом и счетчиком Гейгера в надежде остановить огромный корабль и заставить повернуть его вспять.
Павел сомневался, что в трюмах они обнаружат радиоактивные отходы, но верил, что в контейнерах противозаконный груз. Сегодняшняя проверка поставит все на свои места, и он начнет действовать не только от своего имени, но и от имени государства.
Антигони резко подняла голову.
— Который час?
Он зажег свет и посмотрел на часы.
— Начало одиннадцатого. Пора собираться.
— Я надену шляпу и никто меня не узнает. Нам следует немного погулять по кораблю, — предложила она.
— Рискованно, но, как говорится, — ночью все кошки серы, — согласился Павел.
Они быстро оделись. Антигони взяла Любину сумочку, положила в нее счетчик, а пистолет засунула сзади за пояс джинсов и поверх надела джинсовую куртку.
Они спокойно вышли в коридор. Шляпа с широкими полями удачно скрывала лицо Антигони. Проходя мимо большого зеркала у лифтов, Павел бросил взгляд на их отражение. Он сам мог бы поспорить, что рядом с ним шла Люба. Антигони умудрилась скопировать ее подиумную походку. Они прошлись вдоль большого бассейна на нижней палубе, зашли в бар под названием «Пелопоннес» и выпили по фужеру красного вина. Антигони убедила графа, что оно — лучшее средство от воздействия радиации. Потом незаметно для прогуливающихся пассажиров спустились в машинное отделение.
Антигони сняла мешавшую быстрой ходьбе шляпу и, не задавая лишних вопросов, устремилась за графом. Он шел, не оборачиваясь. Важно было проскочить это место незамеченными.
Когда свернули в узкий коридор, по которому его вел Андреас, Павел пропустил Антигони вперед, на всякий случай прикрывая ее спину. Так они дошли до винтовой лестницы, проход по которой был перекрыт выкрашенной в красный цвет цепью.
— Иди. Там внизу люк. Он не задраен. Попробуй сама открыть замок. Не сможешь, зови меня.
Антигони оставила ему свою шляпу и подлезла под красную цепь. Спустилась по лестнице вниз. Звуки ее шагов заглушал шум работающей машины.
Павел немного перевел дух. Он не ожидал, что удастся без проблем добраться до трюма. Время тянулось медленно. Антигони не подавала голоса. Значит, замок действительно висел для проформы. Поскольку никакой опасности не возникало, граф решил последовать за Антигони. Но не успел он занести ногу, чтобы перешагнуть через запретительную цепь, как услышал знакомый голос:
— Стоять на месте, граф. Поднять руки!
Он повернулся на голос и в тусклом свете лампочек, цепочкой идущих по потолку, увидел Лавра. За ним стоял охранник-грек с направленным на Павла пистолетом.
— Руки, граф, руки! Эти ребята не понимают по-русски. Начнут стрелять без разговоров, — сам он нарочито небрежно держал руки в карманах летней куртки.
«Это провал!» — пронеслось в голове Павла и он автоматически поднял руки.
— А теперь расскажите, граф, что вы тут потеряли? — с издевкой спросил его Лавр. — Тем более, что здесь вы уже не в первый раз. Хотите в матросы записаться?
Павел понял, что Лавр проследил его дневной путь. Чтобы предупредить Антигони, следовало говорить о чем угодно, лишь бы она услышала и отсиделась в трюме.
— Я собираюсь написать о круизе и вот изучаю корабль, — как можно спокойнее сказал они повернулся к Лавру.
— Как интересно! А мне показалось, что вам хочется заглянуть в контейнеры, предназначенные для зверофермы?
— Вот уж нет…
Лавр наслаждался поимкой графа. Он всегда подозревал его и очень жалел, что в прошлый раз Павла не пристрелили на даче. Простой человек из пригорода Калуги, Лавр терпеть не мог всяких графьев, профессоров и начальников. Ему постоянно хотелось их унизить, заставить распустить сопли, как у последнего бомжа, вынудить пресмыкаться. Поэтому он не торопился тащить пойманного к Апостолосу и Маркелову.
— Граф, я бы поверил в прогулку, но не хочется. Ты мне надоел. От тебя дерьмом несет. Испугался недоносок?
— Чего? — громко спросил Павел.
— Меня… — Лавр подошел ближе. За его спиной оказался не один, а два охранника. И оба держали пистолеты наготове.
— К чему столько пушек на меня одного? — разыграл недоумение Павел.
— Пожалуй, многовато, — Согласился Лавр. Повернулся к одному из греков, жестом показал, чтобы он спрятал пистолет и дал графу по морде.
Грек убрал пистолет в карман, приблизился к Павлу и ударил его в челюсть. Но граф вовремя убрал голову, кулак охранника пролетел, чуть чиркнув ему по лицу, а сам нападавший, потеряв равновесие, повалился на Павла.
В эту минуту раздался сухой щелчок выстрела, и грек, державший наготове пистолет, вяло осел на пол.
Павел отбросил грека на Лавра.
Охранник, почувствовав опору, удержался на ногах и рванул из кармана пистолет. Но тут Павел, уже с разворотом вокруг себя, ударил ногой по его руке. И, не давая опомниться, второй ногой попал точно в челюсть. Охранник отлетел в сторону.
Лавр, оценив обстановку, бросился к упавшему на пол пистолету. Павел последовал за ним. Лавр, в прыжке распластавшись всем телом, упал на пол и успел схватить оружие. Он выстрелил сразу, но не попал. Павел отскочил в сторону. Сзади на него навалился подоспевший охранник, и это спасло графа. Он пригнулся под тяжестью грека и перекинул его на Лавра. Раздавшийся выстрел угодил в спину охранника. А из-за него уже ногами вперед обрушился на Лавра сам граф. Каблуком ботинка Павел размозжил ему нос, и кровь залила Лавру глаза. Но он упорно продолжал стрелять, пока пуля из пистолета Антигони не успокоила его окончательно.
Павел с трудом поднялся. Гречанка не спешила к нему. Она сначала проверила валявшегося возле лестницы охранника. Он оказался мертв. Потом подошла ко второму, тот мучился в судорогах.
— Что с этим делать? — спросила она Павла.
— Погоди… — Павел старался выяснить, жив Лавр или нет. Оказалось, что его противник еще дышал. — Дай-ка мне пистолет. Что там в трюме?
— То, что и должно было быть. Стрелку зашкаливает, — спокойно ответила Антигон и.
— В таком случае, мы делаем благое дело, — произнес Павел и выстрелил Лавру в голову.
— А этого? — Анти гони указала на стонущего охранника.
— Не могу… — признался Павел.
— Но он же нас выдаст, — глухо произнесла Антигони и, молча взяв у графа пистолет, выстрелила в упор.
Шум двигателей корабля поглотил все звуки. Они медленно прошли по узкому коридору назад, в машинное отделение, миновали его и поднялись, более никем не замеченные, на нижнюю палубу. Там прогуливались нарядно одетые пассажиры, звучала музыка, раздавался звонкий женский смех.
На пути к каюте им встретился хмурый Егор Шкуратов. Он остановил Павла и долго пытался сообразить, о чем бы с ним поговорить.
— Понимаешь, граф…
И Павел понял, что ему лучше всего побыть сейчас в обществе Шкуратова, чтобы побольше народу видело их вместе. Он отпустил руку Антигони и сказал ей:
