Илья Деревянко - Западня
– Валентин Семенович, очнитесь! – настойчиво потряс второго зама за плечо Ненемецкий.
– Му-у-у-у!!! – ответил Валентин Семенович, тупо тараща пустые глаза.
– Очнитесь! Появился реальный шанс на освобождение, – не отставал бывший карточный шулер.
– Му-у-у-у!!!
– Мы практически спасены! – слукавил Ненемецкий.
– А?! – На лице лидера «Моей хаты» появились проблески разума. – Неужели правда?! Вы не обманываете?! – окончательно опомнившись, вскричал он.
– Нет, не обманываю! – маслянисто улыбнулся чиновник. – Но для достижения полного успеха требуется ваше непосредственное участие!
– Я готов! Я всегда пожалуйста! – торопливо забормотал Чернобрюхов.
– Чудесненько! Идемте, Валентин Семенович!..
* * *– Зверя ищут по следам или по запаху! – заложив руки за спину и расхаживая взад и вперед, поучал второй зам. – Они неизбежно приводят к логову, а дальше дело техники! Пиф-паф – ой-ой-ой, умирает зайчик мой!.. В настоящий момент нам бы очень пригодилась охотничья собака!
– Где же ее взять? – уныло вздохнул Суйсуев.
– В здании одни двуногие!
– Казырьков на сабак пахож! – сострил восточный человек.
– А ведь верно! – вскинулся Плешвиц. – Похож! И внутренняя сущность соответствует! Конечно, он больше смахивает не на охотничьего пса, а на карманную китайскую моську, но... на безрыбье и рак рыба!
– Вы считаете, Козырьков сумеет отличить запах первого зама от всех прочих? – усомнился Суйсуев.
– Без проблем! – ухмыльнулся Чернобрюхов.
– Гайдов насквозь провонял мочой и потом. Я на прошлом заседании рядом с ним сидел. Нанюхался! К тому же слюни у Егора вечно текут... Ориентируясь по влажным отметинам на полу да по вони, Козырьков приведет нас к добыче... Господин Ненемецкий, – обернулся он к бывшему шулеру. – Будьте любезны, приведите ищейку!..
* * *Опустившись на четвереньки, Козырьков добросовестно обнюхивал паркет. Получив поручение ударно потрудиться в качестве собаки, он нисколько не обиделся. Козырьков заслужил в Учреждении репутацию самого покладистого сотрудника. Несколько лет назад он по приказу Ельцова возглавлял отдел, ведающий сношениями с зарубежными партнерами, и не успевали те сделать предложение, как Козырьков с готовностью выпаливал: «Да!!!» Единственный вопрос, который он когда-либо задавал, был «Чего изволите?». Новоявленной «собачке» (дабы не потерялась от избытка рвения) прикрепили сзади к брючному ремню поводок, наспех изготовленный из конфискованных у Плешвица подтяжек. Конец поводка сжимал в кулаке специалист по охоте Чернобрюхов. Остальные ловцы, сгрудившись за спиной лидера «Хаты», напряженно наблюдали.
– Р-р-р! – вдруг подал голос Козырьков, устремляясь вперед.
– Взял след! – громко обрадовался Ненемецкий.
– Т-с-с! Не спугните!!! – прошипел Плешвиц.
Между тем Козырьков поскуливал от нетерпения и, до предела натягивая эластичные подтяжки, целеустремленно семенил по коридору. Стараясь производить поменьше шума, пятеро охотников по пятам следовали за ним. Повернув за угол, Козырьков замер возле полуоткрытой двери, втянул носом воздух, за неимением шерсти вздыбил волосы на затылке и злобно тявкнул.
– Спускайте! – хрипло сказал Суйсуев. Валентин Семенович бросил поводок. Обретя свободу, Козырьков ворвался в комнату, нырнул под стол и, утробно рыча, выволок зубами оттуда мокрого, полуживого со страху Гайдова...
Глава 6
Второе собрание проходило там же, где и первое, в том же составе. Правда, теперь Гайдов не восседал в президиуме, а лежал посреди стола – голый, связанный, с заткнутым кляпом ртом.
Кроме того, Нелесовский не счел нужным проводить с кем-либо конфиденциальные беседы. Общий сбор объявили, воспользовавшись микрофоном покойного Ельцова. Магические слова – «Появился реальный шанс на спасение» – обеспечили стопроцентную явку.
– Я напрямую общался с высшими силами! – дождавшись, пока все рассядутся по местам, торжественно провозгласил Чубсов. По рядам присутствующих прокатился взволнованный гул.
– Оказывается, Повелители хотели совсем другой жертвы, – возвысив голос, продолжил Борис Анатольевич. – Им был нужен Гайдов, а не светлой памяти Бронислав Никифорович!!! Убиение господина директора не только не умилостивило хозяев, но рассердило их! И всему виной вот этот толстый свин! – Главбух яростно ткнул пальцем в протестующе мычащего, трясущегося в ознобе Егора.
– Гайдов отлично знал о желании Люцифера! – гневно громыхнул Чубсов. – Ради сохранения своей поганой шкуры он умышленно ввел людей в заблуждение и в результате погубил горячо любимого нами Бронислава Никифоровича Ельцова! – Тут Борис Анатольевич притворился, будто вытирает слезы. Сотрудники с посетителями, естественно, понимали – обличая Гайдова, Чубсов беспардонно врет. Однако возможность найти «козла отпущения», свалить ответственность за убийство директора на одного Егора, устраивала их как нельзя лучше.
Зал взорвался облегченно-негодующими криками.
– Смерть подлецу!!! – багровея от натуги, вопил Ненемецкий.
– Мы требуем достойно покарать мерзавца! – вторил ему Суйсуев.
– Проклятый обманщик!!! Грязный провокатор!!! – Запустив обе пятерни в длинные сальные лохмы и раскачиваясь, словно часовой маятник, стонал журналист Юмкин.
– Бронислав Никифорович всегда был самым примерным пациентом! – всхлипывал пьяненький нарколог-экстрасенс, под шумок основательно хлебнувший из запасов покойного клиента. Козырьков, до сих пор не сумевший выйти из роли собаки, захлебывался истошным лаем. Дочка же Тая разыграла целый спектакль. Отчаянно рыдая, она взбежала на трибуну, накинулась на связанного Гайдова, с визгом: «Ты, сволочь, ответишь мне за папочку!» – выдрала из лысоватого черепа первого зама остатки волос, а затем попыталась выцарапать Егору глаза. Разбушевавшуюся Таисию отогнал от «порося» господин Чубсов, решивший, что пошумели уже достаточно и пора перейти к основной части повестки дня (вернее, ночи).
– Перестаньте галдеть! – простер он руку. – Приступим к делу!
Шквал показушного негодования быстро сошел на нет.
– Люциферу угодна жертва! – дождавшись полной тишины, сказал Борис Анатольевич. – Но жертва иного рода, чем та... гм... гм... которую принесли по злодейскому наущению паскуды Егора. Люцифер хочет, чтобы мы съели Гайдова!
Собравшиеся дружно ахнули.
– Подобные жертвоприношения вполне согласуются с учением великого Алистера Кроули[9], – поторопился заверить присутствующих главбух. – Магический ритуал необязательно подразумевает кровопускание. Убивать можно любыми способами, но в данном конкретном случае Повелители недвусмысленно намекнули на процедуру поедания. Таким образом мы и умилостивим Люцифера, и отомстим за несчастного Бронислава Никифоровича, да и подкрепимся заодно. У всех нас давным-давно маковой росинки во рту не было... Итак, голосуем, – выдержав театральную паузу, подытожил Чубсов. – Кто против?.. Единогласно!!!
– Предлагаю открыть прения! – вдруг пропыхтела Новосвинская.
– Чего-о-о? – насупился Борис Анатольевич. – Вы же, любезная, вроде проголосовали «за»! Или передумали, решив составить компанию Гайдову? – В глазах главбуха появился нехороший блеск.
– Нет-нет!!! – в ужасе затрясла отвислыми щеками Новосвинская. – Вы, уважаемый Борис Анатольевич, неправильно меня поняли!!! Я имела в виду дискуссию о способе приготовления ужина!
– Таки-правильно!!! – неожиданно поддержал Новосвинскую коммерсант Боб. – Еда должна быть вкусной. Пожалуйте к микрофону, мадам! Мы с интересом заслушаем ваше мнение!
Польщенная Новосвинская огромной бесформенной медузой заползла на трибуну.
– Мясо – один из древнейших продуктов питания человека, – профессорским голосом заговорила она. – В нем содержится значительное количество полноценных белков, жиров, витаминов, экстрактивных и минеральных веществ. Благодаря этому блюда из мяса занимают важное место в питании населения[10]. Особое внимание следует уделить потрохам! – Новосвинская назидательно помахала сосискообразным пальцем. – Некоторые кулинары редко используют внутренности туши или вовсе пренебрегают ими. А напрасно! Ведь именно из языков, мозгов, печени, почек, сердца приготовляются отменные по вкусовым и питательным качествам кушанья. Практически к любому мясному блюду следует подавать петрушку, укроп, кинзу, прочую зелень... Это не только улучшает вкус, но и значительно повышает биологическую ценность продукта...
Новосвинская явно увлеклась. На сизых, расшлепанных губах пожилой дамы пенилась слюна. Заплывшие жиром глазки горели. Проголодавшаяся аудитория завороженно слушала речь, зато члены президиума начали проявлять признаки беспокойства.
– Чертова пустомеля! – сердито пробурчал Чернобрюхов. – Будет трепаться до тех пор, пока мы тут с голоду не околеем!
