Чёрные вдовы - Владимир Волкович
Поль изредка поглядывал на свою соседку, прежде чем решился заговорить:
– Вы не участвуете в разговорах, вам, должно быть, скучно?
– Я не очень понимаю, о чём рассуждают ваши товарищи.
– Может быть, вам трудно с французским языком? – высказался Поль, внимательно глядя на собеседницу.
«Наверняка обратил внимание на мой акцент и сейчас будет расспрашивать, кто я и откуда», – решила Мария.
– Я прекрасно понимаю французский, хотя и не родилась здесь, – опередила девушка парня.
– Тогда я могу рассказать вам о наших целях и о нашей борьбе, – предложил Поль, и Маша оценила то, что он не стал ничего расспрашивать о ней.
– Я с удовольствием послушаю.
Но рассказать в этот раз не получилось, из-за другого конца стола донёсся призыв:
– Поль, иди к нам, принесли хороший крэк[34].
Парень повернулся к девушке:
– Пойдём, покурим, Луиза?
– Не хочу, у меня свои сигареты.
– Ну как хочешь.
Вскоре, накурившись, ребята стали вести себя свободнее, один из них подошёл к Марии:
– Луиза, ты игнорируешь нашу компанию? Вон Анна тоже присоединилась, крэк лучше порошка. Пойдём!
Он схватил Машу за руку и попытался потащить её туда, где сидели его друзья.
– Нет, нет, прости, – девушка попыталась вспомнить, как его зовут, но имена путались, – меня уже приглашали, но я не хочу.
– Как это не хочешь? Попробуй, это так прекрасно! Раз попробуешь и всегда хотеть будешь. – Он рассмеялся.
Мария попыталась мягко освободиться, но парень был уже обкурен и с силой тащил её. Ничего не оставалось, как применить к нему то, чему она успела научиться в израильской армии на сирийской границе.
Никто среди сидящих на другом конце длинного стола не понял, что произошло. Почему их товарищ корчится на полу от боли. Но когда дошло, и кто-то бросился к скромно стоящей девушке, всех опередил Поль:
– Не трогать её! – он загородил собою девушку. – Вы только с женщинами и умеете воевать! – Эти слова потом не раз вспоминались ей.
Анна увела свою квартирантку и любовницу подальше от разгорячённых парней.
Через два дня Марии предложили должность пианистки в кафе. Играть в сборном ансамбле низкого пошиба «невесть что» было для почти студентки консерватории неприятно, но зато приносило стабильную зарплату.
Ребята, которые частенько заходили к супругам Гро, после того случая с одним из них вели себя с Марией с должным пиететом, как бы признавая её своей, но в то же время женщиной, к которой необходимо относиться внимательно и учтиво, согласно французскому кодексу.
– Луиза! Я знаю, что ты приехала из коммунистической страны и поймёшь лучше других наши цели и стремления, – начал свой рассказ Поль. – Мы, как вы в семнадцатом году, хотим сделать революцию…
– Я революцию не делала, Поль, – иронически заметила Мария.
– Ну, делали твои родители, бабушки и дедушки, – сразу же среагировал парень.
«Эх, знал бы ты о моих бабушках-дедушках и прочих предках, не говорил бы так, – думала Мария, – жаль, что нельзя тебе всё рассказать. Как много теряет человек, который не владеет информацией, и как нужно быть острожным тому, кто ею владеет», – вроде бы совсем некстати пришла ей в голову эта мысль.
– У нас есть с кого брать пример, уже более полвека вы живёте при социализме, где нет бедных и богатых, где нет эксплуатации человека человеком, и проклятые империалисты не захватывают средства производства.
– Поль, я не всё понимаю из того, что ты мне рассказываешь. Да, у нас нет проклятых империалистов, но есть не менее проклятые коммунисты, хотя дело в конкретных людях.
– Ты, видимо, по молодости ещё не понимаешь, как можно жить иначе, чем вы, привыкла, что всё достаётся бесплатно.
– Почему же бесплатно? Работать надо, чтобы получать зарплату.
– Но рабочие никогда не будут в нашем обществе иметь достойную оплату труда, потому как часть ее присваивают империалисты. Вот твой отец, он кем работает?
– Мой отец – профессор, начальник отдела в научно-исследовательском институте. И он никого не эксплуатирует.
– Все должны получать одинаково. Сколько твой отец зарабатывает?
– Мой отец находится на ответственной работе и зарабатывает неплохо, но и рабочие у нас зарабатывают больше, чем инженеры.
– Вот видишь, у вас настоящий социализм!
– Не знаю, уж какой он, этот социализм, у нас, но человек, много лет проучившийся и получивший знания, не может зарабатывать одинаково с рабочим, который малограмотен.
Поль пожал плечами, наверное, этот вопрос он не продумывал.
– Тебе трудно понять потому, что ты жила в социалистическом раю, где нет богатых и бедных и все равны. А нам надо делать революцию! Уж не знаю, зачем ты приехала в Париж?
Марии неожиданно пришла в голову мысль, что этот Поль может быть тем самым, кому адресовал Лион своё письмо. Как же узнать об этом, да и нужно ли? А что если спросить прямо? Но тогда надо будет рассказывать, как она очутилась в Израиле. С одной стороны, это может насторожить его, но с другой, если подумать, – вызовет доверие. Это расширит круг знакомств и возможностей.
– Поль, вот ты скажи, – прервала Мария скучный для неё рассказ об империалистах и эксплуататорах, – у тебя есть друг в Израиле?
Реакция на этот вопрос была ожидаема: парень резко повернулся к девушке, глаза его тревожно расширились, он изучал её, как будто увидел в первый раз. Понятно было, что этого он ожидал меньше всего. Значит, эта девчонка с двойным дном, недаром такая красавица.
– А ты откуда… откуда у тебя эти сведения? – голос его был испуганным.
– Не бойся, я не шпионка и никому вас выдавать не собираюсь, просто Лион – мой друг.
Кажется, этим признанием Мария только навредила себе.
– Как это может быть? Ты работаешь на Израиль?
– Успокойся, ни на кого я не работаю. Мне дал Лион твой адрес, как своего друга, чтобы помочь в незнакомой стране, но тебя не оказалось дома, а женщина меня даже не впустила. Наша встреча здесь у Анны – чистая случайность.
Похоже, что это признание ничуть не успокоило Поля.
– Я не верю в случайности, мне проще поверить, что ты завтра можешь привести сюда полицию.
Марии стала надоедать эта глупая подозрительность:
– Если бы я хотела это сделать, полиция давно была бы тут. И зачем я бы стала тебе всё это рассказывать?
– Как же ты очутилась в Израиле и почему приехала во
