Ученье свет - Дмитрий Ромов
— О! — усмехнулся я. — Вы просто её не знаете. Но мои мотивы лежат глубже. Я не мщу сыну Щеглова. Просто хочу сделать мир чуть лучшим местом, чем он есть.
— Идеалист. Да, с такими представлениями и способностями из тебя бы неплохой мент мог получиться. Только не дадут. Максимум до капитана дослужишься, а потом сошлют тебя в дыру какую-нибудь. Там и сгниёшь. Имей в виду.
Мы вышли из кабинета и спустились в столовую. Прошка уже сидел за столом.
— Победил? — спросил я.
— Победить невозможно, — ответил он. — Каждая победа — это начало нового боя.
— Круто сказал, Назарыч, — хлопнул я его по спине. — Красава.
* * *
Когда я ехал домой, мне позвонил Сергеев.
— Привет, Серёга, — радостно и пьяно воскликнул он. — Слыхал последние известия?
— Нет пока, — ответил я. — Инопланетяне?
— Шибче! Наш дружок разродился статьёй-расследованием. А она неожиданно задела интересы почитаемого тобой Никитоса.
Сергеев заржал в трубку.
— Он-то баран не знал. Петрушка то есть. Там ведь фамилия жены гражданской. А он, табурет тупоголовый, не проверил. И пустил в эфир.
— Да что толку от его эфиров?
— Не скажи, уже вся Назаровская медиасеть разразилась диким воем, слышным по всей Руси-матушке. Хохма да?
— Ага, — согласился я.
— Но самый прикол знаешь? Щегол послал к Петрушке дуболомов в штатском, типа социально близких.
— И во что это вылилось на практике? — насторожился я, поскольку и сам посылал к Петрушке социально близких.
— А там была засада, прикинь? Он обратился в какую-то охранную фирму. Чеченскую или дагестанскую. И те отметелили этих Щегловских синяков, только шуба завернулась.
— Твою мать… — выдохнул я.
— И я о том же, — пьяно загоготал Сергей Сергеевич. — Так что запасаемся чак-чаком и продолжаем наблюдать. Шоу маст гоу он! Такие дела! Ладно, бывай. Пошёл читать комменты!
Твою мать. Сука. Как же так, Матвеич?
Я тут же набрал номер Кукуши.
— Да, — ответил он.
— Дядя Слава, правда, что Матвеичу набздыняли?
— Есть такое дело, — недовольно ответил Кукуша. — Звонил мне только что, наезжал, типа парней в мясорубку бросил, а там их ждали бугаи с травматами и всё такое.
— Я же его предупреждал!
— Ну, а я о чём? Я ему так и сказал. А он, бляха, орёт, как потерпевший в натуре. Но он всегда орёт, когда обделается. Натура такая. Короче, пацанов его уделали конкретно и кто-то даже в ментуру загремел. Такие дела.
— А Петруччо?
— Походу жив-здоров…
— Ладно. Я понял тебя.
Я тут же позвонил Альфе. Она уже спала, но отчиталась, что поужинала в ресторане в гостинице и по моему совету завалилась спать пораньше. Ладно, хотя бы здесь всё было нормально.
У мамы тоже всё было хорошо.
— Серёж, есть будешь?
— Нет, мам, спасибо, я поужинал. Мы с парнями пиццу съели.
— Пиццу, — проворчала мама. — Итальянцы. Ну ладно, пицца — это хорошо, жалко только на уроки времени не хватает…
* * *
Утром Настя за мной не зашла, но я увидел, как она шагает, когда вышел из подъезда.
— Настя, — окликнул я.
Она остановилась, повернулась ко мне и дождалась, когда я её догоню. Но не улыбнулась. Кивнула, мяукнула «привет» и отвернулась.
— Чего не заходишь? — спросил я.
— А чего заходить? — пожала она плечами. — Я ж в косяках вся. С ног до головы.
— В каких?
— В разных. Тебе теперь со мной кринжово знаться.
— Серьёзно?
— Да ладно, чего там, великодушие изображать. Ты вон где, на Олимп взлетел на крыльях хайпа. А я тут, на земле. Бренной.
— Настя, что ты говоришь, я не понял.
— Да, прости, занесло. Я просто всю ночь с тобой говорила, вот ещё не перестроилась. Да я всё понимаю, сама налажала. С Альфой некрасиво вышло. Без пруфов налетела, разоралась, как истеричка. Да и с этим тоже некрасиво. С видеографом.
— Это кто? — поинтересовался я.
— Бубен, кто ж ещё, — вздохнула она.
— Пойдём в кафешку зайдём, кофейку жахнем, — предложил я.
— В смысле? — сделала она недоумённое лицо. — Уроки через пятнадцать минут.
— Пофиг. Опоздаем.
— Ладно, — пожала она плечами.
Мы перешли через дорогу и зашли в маленькую кафешку на углу.
— Что будешь? — спросил я у неё.
— Латте с карамелью.
— Один латте с карамелью и эспрессо. Двойной.
— Один латте с карамелью и двойной эспрессо, — повторила улыбчивая девчонка за стойкой. — Здесь или с собой?
— Здесь, — кивнул я.
Настя опять удивилась.
— Десерты желаете какие-нибудь? У нас чизкейк свежий только привезли.
— Да, два чизкейка, вот этих, клубничных, — ткнул я пальцем в небольшую витрину.
— Карта есть скидочная?
— Нет, — покачал я головой и протянул наличные.
— Присаживайтесь, — улыбнулась девушка и кивнула на столики.
Мы сели.
— Чего празднуем?
— Ничего, Насть, просто захотелось посидеть с тобой рядышком. Ты, конечно, та ещё оторва, честно говоря, но без тебя уже как-то не так, — пожал я плечами.
— Соскучился что ли? — недоверчиво спросила она.
— Есть маленько, — кивнул я. — Чего нового? Как жизнь вообще?
— Да какая у меня жизнь без тебя? — улыбнулась она. — Серёж, ну, я знаю, да. Ты мне только не говори ничего, не читай нотаций, ладно? Я ж и так поняла…
— Ладно, — кивнул я. — Не буду. Как там твоя мода поживает?
— А ты… нет, ты правда не злишься?..
— Сначала сильно злился, а потом перестал, ты ешь-ешь чизкейк. Только привезли.
— Блин, я утром не ем… ну, ладно. Ради тебя только. Позвонили мне, возьмут меня на съёмки каталога. Я же ходила типа на пробы…
— И как там тебя пробовали? — нахмурился я.
— В смысле, как? Ну, заставляли там, одежду разную мерить. Сказали, что подумают. А теперь вот приглашают в субботу на съёмки.
— А кто
