Чёрные вдовы - Владимир Волкович
– Помогу.
– Тогда нам надо разработать план.
Они говорили ещё полчаса, но уже только о том, что предстояло Марии, спокойно и деловито.
– Лучше всего лететь в Париж из Бейрута, я достану расписание, – рассуждал Лион, – во-первых, перейти ливанскую границу проще, чем сирийскую, Голубая линия разграничения между Ливаном и Израилем установлена давно и охраняется с обеих сторон слабо, а с Сирией недавно закончилась война, и туда понагнали войска ООН. Французский ты знаешь хорошо, но нужен ещё документ кроме паспорта, даже не один, например, аккредитация от какой-то газеты. Французы Ливан посещают, и главное, придумать себе легенду, чтобы не нарваться на подозрение от какого-то туриста или корреспондента, если завяжется разговор.
– Мне надо достать одежду, которую носят в Европе, у меня есть тряпки, что привезла с собой, но я не хочу при Кларе их собирать, это обязательно вызовет ненужные вопросы. Деньги я попытаюсь раздобыть.
Через две недели в пятницу Мария уехала в очередную увольнительную. Все родственники вместе с Ароном и Кларой укатили на море с ночевкой, взяв палатки и спальники. Вечером должен был приехать Лион. Мария пробралась в гостиную, где в укромном уголке платяного шкафа лежали наличные, приготовленные на всякий случай. От своих место тайника не скрывали. Нисколько не смутившись, девушка залезла в шкаф и извлекала пухлый чёрный водонепроницаемый пакет, вынула из него пачки долларовых купюр. «Тысяч пять будет», – подумала. Сложила снова в пакет и стала ждать друга. Лион подкатил в назначенное время. Мария переоделась в гражданскую одежду, сложила кое-что в чемодан, свернула в узел и сунула в большой мусорный пакет военную форму, чтобы выбросить по дороге. Было уже далеко за полночь, когда они, наконец, выехали на шоссе, ведущее к ливанской границе.
По намеченному плану Лион довозит Марию до границы, а дальше она самостоятельно пробирается в аэропорт. На всякий случай парень дал девушке франко-арабский разговорник. Свёрток с военной формой выбросили в большой мусорный ящик, где его в большом объёме мусора вряд ли обнаружат.
Прощались в кустах у самой границы, которая была в этот ночной час пустынна.
– Передай Рону, что я любила его, знаю, что никогда больше не увидимся.
– Всё может быть, Мириам, жизнь такая круглая, – попытался успокоить Лион.
– Для кого круглая, а для меня лишь извилистая, – пошутила Мария, но в шутке этой было больше горечи.
– Давай ещё раз прорепетируем, смотри на карту. Вот здесь ты переходишь на ливанскую территорию и дальше движешься к этой деревне, откуда начинается дорога на Бейрут. По времени ты должна выйти перед самым рассветом, крестьяне рано выгоняют скот, но на тебя никто не обратит внимания. Лучше всего взять такси до аэропорта, любой водитель с удовольствием согласится везти и не спросит – кто ты и откуда. Если не будет такси, останови любую подходящую машину, лучше грузовик, только не полицейскую, и предложи довезти себя до места, где можно взять такси. Пообещай, что заплатишь. Объяснишься с помощью разговорника. Скажешь, что француженка – корреспондент газеты, заблудилась.
– Всё понятно.
– Ну, пора, – Лион посмотрел на часы, – тебе за остаток ночи надо пройти десять-двенадцать километров. Улететь лучше сегодня, даже если билет будет стоить дороже. В лишние разговоры ни с кем не вступай. Думаю, тебя хватятся лишь дня через два, когда не вернёшься в часть.
Маша повернулась к Лиону, закинула руки ему за шею и прильнула к губам:
– Пусть мой поцелуй останется тебе на память. Спасибо за всё.
Подхватила чемодан и исчезла в темноте.
Она благополучно добралась до аэропорта Бейрута и взяла билет до Парижа на самолёт компании «Пан Америкен». Уже сидя в мягком кресле, пощупала спрятанное во внутреннем кармане письмо, которое дал Лион для своего знакомого в городе, тот мог приютить Марию на первых порах. Француз объяснил, что Поль занимается подготовкой революции, но в подробности вдаваться не стал, сказал, на месте разберёшься.
Жизнь делала крутой поворот, и её острый ум, природные способности, абсолютный слух, женская красота и привлекательность в сочетании с решительностью, смелостью, бесшабашностью и волей предопределили иной путь, чем тот, что был предназначен для «золотой» девочки…
Глава четвёртая. Франция
– Кто там?
– Мне нужен месье Поль.
– А кто вы?
– Я должна передать ему привет от нашего общего знакомого.
– Какого знакомого?
– Лиона.
За дверью долго молчали, потом она отворилась наполовину. Показалась взлохмаченная голова женщины средних лет.
– А откуда вы знаете Лиона, мадемуазель?
– Он – мой друг.
– Ах, друг, – женщина вновь пристально рассматривала Марию, – и где же вы с ним познакомились?
– Скажите, – не выдержала Мария, игнорируя последний вопрос, – я могу увидеть Поля?
– Нет, не можете, он уехал на юг и вернётся через месяц. А откуда у вас такой акцент?
Поняв, что её не впустят, девушка повернулась и бросила:
– Тогда я приду через месяц.
Маша сняла дешёвую гостиницу, где не интересовались, откуда она приехала и почему у неё такой акцент. Днём гуляла по Парижу, дышала воздухом города своей мечты. По старой московской привычке искала места, где кучковались художники, писатели, поэты, её тянуло к богеме.
В Париже много различных типажей лиц и фигур, и французы к этому привыкли, здесь, как в Вавилоне, смешение народов и рас, но Мария не затерялась в этом людском море. Она, идя по улице, чувствовала на себе внимательные взгляды мужчин, что заставляло её внутренне подтягиваться и гордо нести высоко поднятую голову.
Художники, для которых уже не один век Париж был Меккой, стремились сюда из всех стран и во все времена. Здесь жили и творили многие великие люди, приехавшие без гроша в кармане. Воздух города, его среда позволяли талантливым людям реализовать свои способности.
Монмартр – это слово завораживало Марию с детства, с того самого момента, когда она начала понимать французский язык. Конечно, она сразу же пошла к этому холму. На площади Тертр перед бывшей мэрией было много людей, они сновали между мольбертами художников, разглядывали картины. Некоторые соглашались, чтобы за 20 франков написали их портрет.
Марию окликали, предлагали нарисовать, но она лишь улыбалась и отрицательно мотала головой. Проходя мимо молодого художника с бородкой, напротив мольберта которого сидела пожилая дама в кокетливой шляпке, девушка остановилась за его спиной. Художник писал портрет с таким удивительным проникновением в душу женщины, что Мария застыла на месте. Он как будто раскрывал то, что скрыто в неуловимых глубинах человеческой памяти. Это резко отличало его письмо от других, ищущих всего лишь внешней схожести. Художник, видимо, почувствовав за своей
