Масонская касса - Андрей Воронин
— Правда, — напряженно произнес Зимин. Он чувствовал, что сейчас будет сказано что-то по-настоящему важное. — Вот-те крест на пузе!
— Крест, — каким-то болезненным голосом повторил Журавлев. — Кресты, Зяма, они все больше на могилках… Короче, делай со мной что хочешь, а только гробанулся наш Губа совсем не там, где его нашли. Я тебе больше скажу: провода эти дурацкие тут ни при чем, и свидетели, суки, все врут. Ехали, понимаешь ты, мимо на «Урале», увидели, как он упал, и рванули напрямик через поле, по сугробам — помощь, понимаешь ты, оказывать. Кому, спрашивается, ее оказывать, если там огонь до неба? Ну, правда, морды закопченные и руки все в грязище, да только все равно врут, сволочи. И этот их «Урал»… Я номера запомнил и пробил по базе. Нет в природе таких номеров! Они числятся за «уазиком», который на «Десятке» восемь лет назад списали на металлолом…
— Может, ты ошибся? — рискнул предположить Зимин. — Делов-то — одну циферку перепутать…
— Кто ошибся — я? — с горечью переспросил подполковник. — После двадцати лет в органах?
— Так кто ж это был? — ошарашенно поинтересовался совершенно сбитый с толку Зимин. — Инопланетяне твои, что ли?
— Хренотяне! — неожиданно рассвирепел Журавлев. — Шути, шути! Скоро одного такого шутника хоронить будут. Вот только разберутся, где он, а где его охрана, и похоронят. Только не верится мне что-то, что в этой куче горелого дерьма кто-нибудь сможет разобраться…
Зимин хотел сказать, что даже и не думал шутить, но Журавлев уже прервал соединение. Василий Николаевич положил большой палец на кнопку повторного набора, но передумал. Журавлев уже явно сказал все, что знал, а его истерики были Зяме ни к чему.
Сигара у него в руке потухла. Он сунул ее в рот, скривился, ощутив на губах размокший конец, и швырнул длинный окурок в корзину для бумаг. Остаток виски из стакана чуть было не отправился туда же, но Зяма вовремя спохватился, что корзина дырявая и что до конца рабочего дня, когда явится уборщица, придется сидеть в луже, и просто оттолкнул стакан на противоположный край стола. Телевизор раздражающе бормотал; теперь там шел какой-то сериал. Зимин раздраженно ткнул пальцем в красную клавишу на пульте. Экран погас, и в то же мгновение, словно пульт управлял и ею тоже, в кабинет вошла секретарша.
— Василий Николаевич, к вам посетитель, — прощебетала она.
— Гони ты его ко всем чертям, — угрюмо буркнул Зимин, которому в данный момент было не до посетителей. Ведь наверняка же пришел очередной урод с так называемым предложением о спонсорстве! Будет битый час трясти перед носом каким-нибудь дурацким проектом, а когда попытаешься вникнуть в детали, обязательно окажется, что спонсорская помощь ему нужна лишь затем, чтобы пару месяцев пожить, не заботясь о хлебе насущном, а главное — о выпивке…
— Он говорит, что по важному делу, — рискнула возразить секретарша, из чего следовало, что посетитель уже успел ее подмазать.
— Я сказал… — свирепея, начал Зимин, но тут секретаршу вежливо отодвинули в сторонку и на ее месте возник какой-то субъект — надо полагать, тот самый посетитель, о котором только что шла речь.
— Что вы себе позволяете?! — возмутилась секретарша. — Я же ясно сказала: ждите в…
— Прошу прощения за бесцеремонность, — ответив на попытку секретарши честно отработать свой хлеб лишь рассеянной улыбкой, заговорил посетитель. — Клянусь, я ничего не продаю, и деньги ваши мне тоже ни к чему. Я действительно по делу. У вас в городе случилось печальное происшествие, и я предположил, что вы не захотите меня принять. Вот и набрался…
— Наглости, — подсказал Зимин.
— Смелости, — с улыбкой возразил посетитель. — Вы меня простите, но скорбь скорбью, а бизнес — бизнесом.
— Бизнес? Хм… — Зимин сделал бровями знак секретарше, и та исчезла, обогнув посетителя и напоследок одарив его сердитым взглядом. — А на каком это заборе написано, что я должен скорбеть? — поинтересовался он, когда за секретаршей закрылась дверь.
— Городок-то небольшой, — поделился своими соображениями посетитель, приближаясь к столу. — В таких городах все сколько-нибудь серьезные люди хорошо друг друга знают…
— Ладно, — оборвал его рассуждения Зимин. — Так что ты хочешь? Надеюсь, не поковыряться у меня в мозгах?
Василий Николаевич Зимин был на «ты» с покойным мэром; с президентом автономии он тоже был на «ты», как и с депутатом верхней палаты Думы от своего округа Сенчуковым. А поскольку семья и школа воспитали его не самым лучшим образом, он не обременял себя таким излишеством, как вежливость, и был на «ты» со всеми остальными. В своей взрослой, самостоятельной жизни Зяма только однажды превозмог себя и через силу обратился к человеку на «вы»; произошло это пару лет назад, и человек этот был министром лесной и деревообрабатывающей промышленности России. Да и то уже на десятой минуте разговора Зимин вернулся к свойственной ему манере обращения. Ну, согласитесь, смешно говорить «вы» человеку, только что принявшему от тебя стотысячную взятку в твердой валюте!
— Поковыряться в ваших мозгах было бы интересно, — с улыбкой признался посетитель и, не дожидала приглашения, плюхнулся в кресло, — но у меня другая профессия.
Да, на полоскателя мозгов этот тип не походил. Возраста он был неопределенного, где-то от тридцати до сорока пяти, а может, даже и пятидесяти; выше среднего роста, спортивный, подтянутый, с достаточно твердым лицом. Вот только тряпки… На первый взгляд с одеждой у этого типа был полный порядок: сшитое по последнему писку моды черное шерстяное пальто, безупречно отутюженные брюки, модные кожаные туфли, а также все, что к этому прилагается. Однако Зимин жил на свете не первый день и давно научился отличать по-настоящему дорогие и качественные тряпки от дешевого фуфла. Так вот, на посетителе было надето именно фуфло, и при этом угадывалось, что даже в этой дешевке он чувствует себя как корова под седлом: и непривычно, и неудобно, и перед людьми неловко, и сбросить нельзя. День снаружи стоял пасмурный, а этот тип вдобавок к своим клоунским тряпкам нацепил еще и темные очки — может, для создания какого-то придуманного им образа, а может, просто для того, чтобы Зимин не видел, как у него бегают глаза. Очки эти ему, естественно, мешали, и он все время задирал голову, чтобы хоть что-нибудь разглядеть из-под них; иногда, впрочем, он ее опускал и смотрел поверх оправы. Ну, клоун и клоун!
— Ну, и что у тебя за профессия? — спросил Зяма, составив окончательное и не слишком лестное мнение о посетителе.
— Я занимаюсь бизнесом, — ответил этот фрукт. — Вот, решил между делом приложить руку к лесозаготовкам в вашем регионе. Знающие
