Прости. Забудь. Прощай - Алексей Коротяев
«Не надо путешествовать в будущее, чтобы его знать», — довольно думал он про себя, трогая плотный конверт в своем кармане. В нем, грея его душу, лежала копия завещания, которую ему передал лично Джон со словами:
— Я доверяю тебе так же, как своему адвокату. Даже больше!
Ученый, сознавая опасность эксперимента, в случае своей смерти
оставлял имеющееся у него состояние людям, которых любил больше всего –
Грегори и Джойс. Крупные суммы должны были получить также и все остальные участники проекта.
Грегори никогда не сомневался в гениальности Джона. Так же, как и в
его наивности. Ребенка было труднее обвести вокруг пальца, чем его заумного
босса. Факт, что физик видел ассистента, сидящего в кресле, означал как раз
то, что эксперимент удался. Потому что, как только Джон забрался в аппарат, Грегори для чистоты эксперимента вышел из лаборатории. Он вернулся в нее, когда почувствовал вибрацию отключающихся энергетических установок, и сел
в кресло за минуту до того, как ученый стал выбираться из шара. Претворить
план в жизнь оказалось так же легко, как и его придумать. Джон никого и не
мог видеть в лаборатории 3 января, потому что… если замысел удался, все
должны были быть, вероятней всего, на его похоронах. Или убившего себя, или
рухнувшего с лифтом. Судьба выбрала… лифт. Цифры на календаре он просто
перевел назад, приехав в лабораторию на несколько минут раньше появления
в этой координате Джона. Теперь они показывали день эксперимента — 31 декабря — вместо реального 3-го января. Как будто перемещение не удалось. Сам
он сел в то же самое кресло, в котором и встретил ученого, вернувшегося из
путешествия. Если Джон видел его во время перемещения, то это случилось в
будущем, которое Грегори так основательно и умело создавал.
— Если ошибусь, то пошлю себе пулю в лоб, — угрюмо обронил как-то
Джон в разговоре со своим помощником в самом начале проекта.
Грегори уже был хорошо знаком с этой чертой характера вспыльчивого
Джона, который мог порезать себе вены после проигрыша любимой команды, 164
и… очень на это надеялся. Джойс была для Грегори дополнительным козырем, и он сделал все, чтобы в самый критический момент Джон узнал, что он ошибся…
не только в математических расчетах. Записать в офисе голос Джойс, обраща-ющейся к Джону, и составить из слов нужную комбинацию, добавив ключевую
фразу, произнесенную по его просьбе старой подружкой, было делом техники.
Такой двойной потери, по всем расчетам, босс не должен был перенести. На его
отчаяние Грегори и рассчитывал, но гарантии, что Джон лишит себя жизни, не
было. И тут один почти трагический случай подтолкнул к возникновению дерз-кой идеи. За день до назначенного эксперимента он покидал работу, как всегда, последним (нужно было отключить все приборы и закрыть все двери). Закончив
все дела, Грегори вызвал ближайший к нему лифт, который оказался грузовым.
Ассистент рассеянно смотрел на мелькающие цифры проплывающих этажей.
Он думал о своем. О том, что Джон сделает Джойс предложение, и тогда она
будет навеки потеряна… без малейшего шанса. Тяжелые мысли поглощали его, но он не мог не обратить внимания на то, как время от времени дергалась ка-бина лифта. Так явно не должно было быть. Страдая клаустрофобией, Грегори
всегда панически боялся застрять в шахте. А тут еще его мотало, как при земле-трясении. Здание было построено в 1978 году. И техника по всем меркам была
очень старая, хотя и проверялась каждый год. Добравшись наконец до первого
этажа, ассистент немедленно вызвал специалиста по лифтам.
Техник, ежегодно проверяющий состояние подъемного устройства, с
изумлением доложил Грегори:
— Это просто чудо, что еще никто не пострадал! Что вы на нем такое пе-ревозили, что тросы развязались, как веревки? Человека-то еще он выдержит, но если на кабину сверху сядет муха… Я этот лифт немедленно обесточиваю и
закрываю. Страшно подумать, что могло произойти!
«31-ое идеально подходило для осуществления плана, — думал Грегори. — Грузы в этот день не доставлялись. Работать по устранению неисправности в праздники никто не собирался, и лифт просто отключили. Опять включить его было делом одной минуты. Я же все это время сопровождал техника
и видел, где и что он там делал на щите электроснабжения. Вызвал лифт в
последний раз, наверх. Так сказать, протоптал Джону тропинку к собственной
гильотине… А потом…»
Сладкие воспоминания и удовольствие от присутствия рядом его
Джойс были резко прерваны вошедшим в сопровождении адвоката и пожило-го полицейского офицера… Джоном! Изумлением эту картину трудно было на-165
звать… Стало так тихо, что было слышно, как добирался до желудка глоток
только что выпитого техником кофе.
Джойс, наступив на ногу стоящему у нее на пути Грегори, бросилась к
Джону. За ней — остальные. Ученого хлопали по плечам, толкали в грудь, обнимали все по очереди, радуясь и как бы не веря его такому неожиданному
возвращению к жизни.
— Вы, конечно, ждете объяснений. Дайте отдышаться. Сейчас все узна-ете.
Эксперимент не удался, как вы уже, наверно, слышали… Личная жизнь
тоже рассыпалась на куски, как мне тогда казалось. Напился я так сильно первый раз в своей жизни. Попытался дойти до лифта, но… не смог. Вернулся в
лабораторию, держась за стены, и свалился в кресло у своего рабочего стола.
После нескольких безуспешных попыток дотянуться до сейфа, в котором лежал
заряженный револьвер, силы оставили меня, и я, откинувшись назад, захра-пел… Неравный бой при отсутствии союзника в лице закуски явно выиграло
спиртное.
За бутылку, которую ты оставил, друг, чтобы помочь мне поскорее и
наверняка добраться до самого дна отчаяния, спасибо! Я, наверно, действительно бы решился на последнюю в своей жизни глупость, но только если бы…
смог вылезти из кресла. Проснулся в середине ночи от мучавшей меня мысли
и страшной головной боли… Не знаю, что причина, а что следствие в данном
случае. Видимо, и во сне мой мозг, не умеющий отдыхать, продолжал анализировать расчеты и результат. Решил проверить все еще раз. Экспериментально.
Я же ученый, Грегори! Да к тому же пьяный. Полез в аппарат. Включил пита-ние, по старой сетке своих расчетов изменил координату времени и… отправился. Головная боль мгновенно прошла. Когда такое же, как в первом опыте, туманное облако рассеялось, я увидел на мгновение… себя, только почему-то
размером с раскормленного пони, сидящего внутри аппарата. Должно быть, от
выпивки — я ведь еще не отошел к тому времени — или от искаженного, не уста-новившегося еще пространства так показалось… Клянусь, что мы встретились
глазами, и зрачки меня
