Ночной убийца - Александр Александрович Тамоников
А вот Эдвард Моравский был человеком несколько иного склада. Он и внешне был похож на профессора университета, да и по образованию и призванию был юристом, хозяйственником. Этот человек умел заражать идеями, умел организовывать массы. Еще весной 1941 года он вступил в организацию «Баррикада Свободы» и после ареста ее лидеров нацистами вместе со Станиславом Чудобой встал во главе ее. После переименования на втором съезде в апреле 1943 года партии польских социалистов в Рабочую партию польских социалистов он стал членом ее Центрального комитета. А уже в декабре 1943 года принял участие в учредительном заседании Национального совета, став его вице-президентом. А в марте этого года в составе делегации приехал в Москву, чтобы установить контакты с польскими коммунистами, проживавшими в СССР. Тогда же делегация Национального совета была принята Сталиным, где Моравский имел с вождем долгую и содержательную беседу. А в июле 1944 года, как это ни бесило польское правительство в изгнании, в Москве Молотовым и Моравским был подписан польско-советский договор о границе по линии Керзона. Тогда Сталин признал Польский комитет национального освобождения в качестве временного правительства Польши.
– У вас есть какие данные о готовящихся провокациях, товарищ Шелестов? – спросил Берут. – Мы можем обменяться информацией и постараться вместе решить эту проблему.
– Конкретных данных о подготовке чего-то такого у нас пока нет, – ответил Максим. – Мы просто анализируем обстановку здесь, на конференции. А еще у нас есть основания полагать, что Миколайчик привез с собой не только экономистов, юристов и секретарей. Вчера во время тайной встречи Миколайчика и американского представителя в Москве генерала Дина, вашего лондонского оппонента, хорошо охраняли. Среди них были люди с хорошим боевым опытом и готовые убивать. Это слабо походит на мирные переговоры.
– Совершенно верно, – согласился Платов. – Я подтверждаю, что Миколайчик и его переговорная группа активно ищут контакты для решения польского вопроса в свою пользу. Они рвутся к власти и готовы заплатить за это любую цену.
– Мерзавцы, – процедил сквозь зубы Берут. – Русские солдаты льют кровь, освобождают Польшу от коричневой чумы, десятки тысяч поляков сражаются бок о бок с Красной Армией за свободную Польшу, а эти пауки в лондонской банке жрут и друг друга, и норовят укусить и других, сожрать всех противников.
– Они просто рвутся к власти, – ответил не столь эмоциональный Моравский. – Самое опасное, что они за помощь в этом готовы платить не из своего кармана, ибо их карманы пусты. Они готовы платить Польшей. Вот это особенно гадко. Польшей за личные амбиции.
– Скажите, товарищи, а кто такой Юзеф Пжибыш? – поинтересовался Шелестов.
– Полковник Пжибыш? – насторожился Берут. – Вообще-то он полковник Армии Крайовой. Руководил несколькими операциями на территории Белоруссии, оккупированной Польши.
– Операции против немцев? – сразу же попросил уточнить Платов.
– Не совсем. – Берут на миг опустил голову, но потом снова открыто посмотрел на русских. – Дело в том, что лондонское правительство в эмиграции не поощряло активного участия подразделений Армии Крайовой в боевых действиях… против немцев. Нам они объясняли это тем, что хотят сохранить армию для решительных боев за Польшу. А слишком раннее выступление Армии Крайовой приведет к большим потерям. Операции проводились, но большей частью против изменников, предателей Польши, какими они их считали. Часто под этим предлогом случались стычки с подразделениями Армии Людовой, которая подчинялась представителям с территории СССР, сотрудничала с Красной Армией, были бои и с партизанами. Горько думать об этом, но поляки убивали поляков.
– Многие народы прошли через это. И нас не минула чаша сия, – прокомментировал Платов. – Вы можете предположить, для чего полковник Пжибыш здесь, в Москве?
– Возможно, в качестве охраны польской миссии, – ответил Моравский и переглянулся с товарищем. – Но это тревожный факт.
– Возможно, что еще более тревожным фактом является и то, что вместе с Пжибышем мы заметили некую Алицию Вячерек. Эта дама вам знакома?
– Алиция Вячерек террористка. В 1942 году она прошла курс подготовки в Великобритании в управлении «D» службы разведки.
– Управление «D»? – Платов внимательно посмотрел на поляков. – Спецоперации, организация диверсионных операций за рубежом? Ну что же, этого следовало ожидать. Что мы имеем на сегодняшний день? Миколайчик знает о соглашении, которое заключило советское правительство с вами. Это первое. Второе, Миколайчик давит на США, чтобы те активизировали помощь именно правительству в изгнании как, по его мнению, законному правительству. Третье, у Миколайчика и его правительства непримиримая позиция, касающаяся государственной границы между СССР и Польшей. Четвертое, Соединенные Штаты не будут лезть в польский вопрос, потому что истинные интересы у них на Балканах, в Италии и Западной Европе. К тому же США получат свой сектор оккупированной Германии. И пятое, Черчилль высказал Миколайчику свою позицию, соглашаясь на все предложения Сталина по Польше. Единственный выход для Миколайчика – договариваться с вами, войти в состав будущего правительства Республики Польши хоть в каком-то небольшом проценте. И в результате сложившегося положения что предпримет Миколайчик?
– Ну, самое первое, что он уже предпринял, – заговорил Берут, – это начал собирать информацию, искать людей, которые могли бы быть полезными гласно и негласно. Он будет искать способ поссорить США и Великобританию, потому что поссорить одну из этих стран с Советским Союзом сейчас, в существующих условиях, немыслимо. Никто не пойдет на открытую конфронтацию. Всем нужна победа именно Красной Армии над Гитлером. Никто другой, кроме Советского Союза, этого не осилит.
– Все верно. – Моравский откинул седой чуб назад, открывая высокий лоб. – Но Миколайчик может попытаться спровоцировать негативное отношение к нам, к Польскому комитету национального освобождения. Я имею в виду политическую диверсию. Его окружение может инсценировать подготовку кого-то из наших людей для нападения на советского дипломата, на кого-то из британского или американского посольства. Оно может даже осуществить эту попытку. Если вы не недооцениваете Черчилля, то понимаете, что, когда он получит такую информацию или свершившийся факт, он незамедлительно использует его для того, чтобы выторговывать у Сталина уступки.
То, что за ним следят, Коган понял сразу. Но вот кто и зачем это делает, было неясно. В последние два дня он упорно уходил от контактов с поляками, пытаясь спровоцировать их на поспешные действия. И вот теперь слежка! Или поляки перестали ему доверять и хотят найти доказательства его измены или вообще того, что
