Вирус ненависти - Александр Александрович Тамоников
Женщина стояла и ждала телегу. Сапунов от неожиданности как будто язык проглотил. Внутри все снова всколыхнулось, но потом сразу же обдало холодом. Он даже не нашелся, какими словами спросить, зачем здесь эта глухонемая. А женщина легко запрыгнула на телегу и уселась, высоко задрав колени, спиной к Сапунову. Инженер покусывал губу и посматривал на спину женщины. Все молчали, только мерно поскрипывала телега, мягко катившаяся по лесной дороге. Потом через полчаса выехали за лесок к развалинам завода, который бомбами превратили в черные развалины. Только отдельные стены да металлические конструкции торчали в небо среди гор битого кирпича.
Иванников, как будто зная, куда ехать, подергал поводом, поворачивая лошадь влево. Объехав гору развалин, телега миновала старые заводские ворота и двинулась к стене разрушенного цеха с зияющими дырами оконных проемов. И тут завхоз потянул вожжи, лошадь сразу остановилась, тряся головой и кося выпуклым глазом на людей. Инженер, озираясь, обошел телегу. Где-то тут должна быть ветка железной дороги. Наверное, она с другой стороны. Лучше объехать, чем тащиться по развалинам. Да и возможно ли здесь вообще проехать. Интересно, где у них располагалась подстанция? Ни столба, ничего. Хотя запитана она скорее всего подземным кабелем…
Все мысли о рельсах и кабелях начисто выбило из головы, как только перед Сапуновым, выйдя из развалин, появились двое небритых немцев в грязной форме и с автоматами. Инженер попятился и уперся спиной в телегу. Рядом раздался голос Иванникова:
— Ты чего, испужался, Федор? Оно вон как в жизни бывает, правда?
И не было страха в голосе завхоза. Сапунов удивленно повернулся, таращась на мужчину, и боковым зрением уловил движение. Глухонемая женщина стояла возле телеги, поднимая руку с пистолетом на уровне глаз. В глазах уже не было пустоты и мольбы. Только ненависть и жажда крови. Ох, как она его ненавидела! «Да что же это такое?» — промелькнула последняя мысль Сапунова и тут же глаза ослепили вспышки. Одна, вторая, третья! Горячие удары в грудь, а потом Сапунов просто провалился в горячую темноту.
— Hör auf, Martha! Hör auf! — хрипло прикрикнул один из немцев, подходя к телу русского инженера. — Er ist tot[4].
— Ich hasse es![5] — прошипела женщина, опуская руку.
Оставив лошадь, и достав из-под свежего сена оружие, бывшие полицаи поспешили за немцами. Пройдя через разрушенный цех, они забрались на груду битого кирпича, потом осторожно спустились по противоположной стороне и вышли на площадку возле заводоуправления. Здесь, прикрытые наброшенной сверху маскировочной сетью стояли грузовик «студебекер» и легковой «мерседес» с эмблемой черного ангела на передних дверцах.
Глава 7
— Механический завод, — кивнул на развалины Буторин. — Перед войной, видать, строили. Может, и запустить не успели. Видишь, даже жилого рабочего поселка вокруг нет. Строили люди, строили, а эти пришли и все в груду камней превратили!
— Надо бы осмотреть развалины, — предложил Коган. — Мне показалось, что я слышал звук мотора.
— Слышал? — Шелестов приказал остановить машину и выбрался из кабины на подножку. — Заглушить моторы!
В тишине прождали несколько минут, а потом к борту в кузове подошел Коган. Он приложил к глазам бинокль и долго смотрел на восток. Потом указал туда рукой Шелестову:
— А это что там у нас? Какая-то ТЭЦ разрушенная. И вроде железная дорога. Машина стоит, люди. Надо бы наведаться к ним, расспросить.
— Ну, вот что. — Шелестов спрыгнул на траву. — Соваться в развалины сейчас опасно. Стемнеет скоро. Обследуем их завтра поутру… Борович!
— Здесь, товарищ подполковник! — Лейтенант подбежал, придерживая автомат и с тревогой посматривая в сторону развалин завода.
— Остаетесь здесь со своими автоматчиками, — приказал Шелестов. — Наблюдение за заводом вести постоянно. Вполне возможно, что немцы укрылись там и постараются ночью выбраться. Держите ухо востро — узнают, что вы здесь торчите, возможно, попытаются через вас пробиться с боем. А мы пока наведаемся на стройку.
— Вы там тоже осторожнее, товарищ подполковник, — посоветовал ротный. — А если это там не строители, а как раз эти немцы вид делают, прикидываются строителями.
Высадив автоматчиков и оставив их с двумя машинами на опушке, Шелестов со своей группой на третьей машине двинулся к железнодорожной насыпи и зданию ТЭЦ. Недалеко от поврежденного здания и железнодорожного полотна виднелись дощатые сараи, стояла большая армейская взводная палатка, дымила полевая кухня. Навстречу машине вышел коренастый мужчина, чуть припадающий на ногу. Он приложил руку козырьком к глазам, закрываясь от заходящего солнца, и стал смотреть на приближающуюся машину. Оставив автомат в машине, Шелестов легко выпрыгнул из кабины и подошел к мужчине, на ходу доставая из нагрудного кармана гимнастерки удостоверение.
— Подполковник Шелестов, контрразведка Смерш. Кто здесь старший?
— Я старший и есть. — Мужчина подошел и представился: — Дубинин Сергей Михайлович, главный инженер ТЭЦ. И пока что отвечаю здесь за восстановительные работы.
Шелестов посмотрел на женщин, которые стирали, развешивали белье, кормили детей. А вокруг только шанцевый инструмент, тяжелый путейный инструмент, громоздкие деревянные трамбовки. Как же он тут управляется почти с одними бабами? Дубинин тоже оглянулся на женщин из соседних деревень.
— Пока только так, — сказал он с горечью в голосе. — Тяжело им, но в деревнях с голоду помирать тоже не хочется. Нечем пока землю обрабатывать, нечего сеять, да и мин полно в полях, неразорвавшихся снарядов. Для них это пока выход, способ не умереть от голода. Продукты — это уже спасение. Но скоро приедут мужики рабочие, и станет всем полегче. Я понимаю, только-только врага прогнали с этой земли. Не все сразу.
— Да, придется пока терпеть, Сергей Михайлович, — согласился Шелестов и кивнул на застиранную гимнастерку главного инженера и две полоски на правой стороне груди. — Вы, я смотрю, фронтовик. Ранения имеете.
— Теперь здесь у меня фронт, — кивнул Дубинин. — Комиссовали по ранению, но поверьте, здесь не легче.
— Верю, знаю, что не легче, — согласился Шелестов. —
