Их было десять - Александр Александрович Тамоников
Пока связные будут добираться до расположения батальона и тот начнет готовиться к наступлению, его крошечному отряду придется держать оборону. Конечно, можно было бы затаиться в лесочке, вдруг немцы решат, что нападавшие ушли или погибли. Но для этого надо рискнуть и отвлечь противника, чтобы дать связным возможность уйти незаметно, а оставшимся преодолеть опасные метры до лесополосы.
Шубин выделил из отряда двух человек:
– Ключевской и Гусько, ко мне. Выдвигаетесь сейчас отдельно от остальных, будете связными.
Две фигуры отделились от группы товарищей. Шубин принялся объяснять им задание:
– Возвращаетесь тем же путем обратно. Действуете как можно быстрее. Вы должны сообщить комбату следующие сведения. Запоминайте каждое слово. – Бойцы дружно кивнули. – Находимся в квадрате семнадцать, пересеченная местность в направлении Шепетовки. Немецкое укрепление протяженностью два километра расположено перед поворотом дороги на деревню. Германские фортификации, отрытые по типу брустверной траншеи с тыльным траверсом, по размерам предназначены для расположения подразделения численностью около пятисот человек. Вертикальный подъем высотой до двух метров. Обнаружены три площадки для пулеметов, двенадцать огневых точек для прострела подступа. По правому флангу – площадка с замаскированной бронетехникой. Гусько, доложите, сколько единиц обнаружили при захвате.
– Восемь штук насчитали, товарищ командир, – откликнулся сержант.
– Восемь «Ханомагов», из них три бронетранспортера захвачены и обезврежены. Разведгруппа заняла позицию в лесном массиве, в бой не вступаем, ожидаем подкрепления. Запомнили?
– Так точно, товарищ капитан, – подтвердил старший лейтенант Ключевской.
У молодого офицера вдруг засветились глаза на перемазанном грязью лице. Столкнувшись со смертью и своим врагом лицом к лицу, он наконец воспрял духом, отвлекся от личного горя. Во время этого рейда у него появился смысл жизни – бороться изо всех сил с немецкими захватчиками и жить ради этого.
Он горячо пообещал командиру:
– Я обещаю, что выполню задание во что бы то ни стало. Даю слово офицера! Мы доберемся к своим и передадим все слово в слово. А потом вернемся с подкреплением. Я вас не брошу ни за что! Обещаю, товарищи, ребята!
Ключевской повернулся к остальным. Он видел, как разведчики скрывают страх, не позволяют прорваться нахлынувшим чувствам, понимал, что каждый из них боится: а вдруг гонцы не доберутся, не доставят сведения в батальон? Тогда их маленький отряд погибнет, останется навсегда в этом лесочке. Поэтому он дал обещание, от чистого сердца подарил надежду людям, которые за это короткое время стали ему боевыми товарищами.
И взгляды у людей поменялись, старший лейтенант словно вдохнул в них надежду. Веру, что они смогут выстоять против фашистов своей отважной горсткой, дождутся подмоги.
Ефрейтор Кликунец с тяжелым вздохом пожелал:
– В добрый путь!
Шубин остановил связных:
– Мы с Марцевым на прикрытие. Сейчас отходим на левый фланг к центральной части открытой местности, остальные остаются здесь до моей команды. Связные пробираются к опушке. Когда мы откроем огонь, сможете уйти незаметно. Отвлечем их, насколько получится.
Леня подхватил «мосинку»:
– Есть, товарищ капитан, на прикрытие!
Когда они отползли на приличное расстояние, капитан указал на небольшой овражек, который приметил в предутреннем свете:
– Давай туда! Укроемся, а потом сможешь показать, какой ты снайпер.
– Это я всегда готов! – радостно откликнулся Марцев.
Выбранный Шубиным отрезок располагался в просвете между бронетранспортерами на расстоянии почти в триста метров. Чтобы снайпер мог выбрать цель, а после выстрела успевал отползти под защиту техники.
Разведчики проползли с две сотни метров. Возле окопа их заметили. Рядом засвистели, заверещали на все лады пули, злобной сорокой застрекотал пулемет.
– Леонид, давай, шевелись. Сюда ныряй!
Командир первым спустился в пологий овражек, за ним следом нырнул снайпер. Хотя это не сильно помогло – выстрелы по-прежнему грохотали над самой головой.
– Что дальше, товарищ командир? Как стрелять, ведь не высунуться же, сразу заметят.
– Ничего, сейчас я их отвлеку, – пообещал разведчик.
Глеб подобрал со дна окопа огромную ветку и с ней в руках подобрался к другому краю ямки.
– Я их буду отвлекать, а ты намечай направление выстрела. По моей команде поднимаешься вверх и стреляешь. И сразу падай вправо, так чтобы им мешал «Ханомаг». Понятно?
– Так точно, товарищ командир. Все сделаю аккуратно! – Ленька уже распластался на краю земляного вала и водил стволом трехлинейки, прильнув к прицелу.
Глеб насадил на ветку свою шапку, вытянул руку, так что мишень показалась над поверхностью. Ему было достаточно несколько раз качнуть приманкой, как тут же немцы перевели на нее свой огонь. Все больше и больше пуль выбивали земляные фонтаны, поле перед окопом словно бурлило от раскаленного свинца. От оружейного грохота заложило уши.
Капитан во все горло рявкнул:
– Огонь!
Ленька ловко вскинул «мосинку», цель он уже выбрал, примерно рассчитав дальность. В секунду прицелился и, затаив дыхание, чтобы не дрогнул приклад, нажал на курок. В следующую секунду он уже растянулся по укрытию, уходя от несметного числа выстрелов, которыми ответили немцы на его меткое попадание. Но ни один из них не попал в цель, а вот жертва Марцева, пулеметчик, свесился мертвым прямо в прорезь амбразуры.
– Молодец, Леонид! – похвалил его Глеб. – Давай теперь на левый фланг, а я на правом высуну приманку. Так же, по моей команде, стреляешь. Ловко бьешь по пулеметным гнездам, давай и дальше по ним!
– Есть, товарищ командир. – Ленька перехватил винтовку и, проскользнув по дну окопчика, поменялся с капитаном местами.
Шубин дождался затишья и снова принялся дразнить немецких стрелков. Пока они обстреливали изрешеченный в лохмотья головной убор, Марцев успел снова приметить цель. И, выждав подходящий момент, уже с другой позиции произвел точный выстрел. Так почти час они перемещались по укрытию, отвлекая внимание немцев на себя.
Остатки разведотряда укрылись в лесу, получив короткую передышку. Правда, ни один из них не прилег и даже не прикрыл глаза, чтобы дать себе отдых. В напряженном внимании бойцы вслушивались в частую пальбу на поле, высматривали в утреннем тумане командира и снайпера, пытаясь убедиться, что они живы.
От высоких земляных стен катилась волна пуль, немцы метались из стороны в сторону, поливая огнем пространство. Но никак у них не получалось поразить неприметное углубление в просвете между двумя «Ханомагами», откуда советский снайпер жалил их точными выстрелами.
Марцев затаил дыхание, поймал в прицел тулью серо-зеленой фуражки. Про себя подумал: «Офицерик немецкий! Ну держись, сейчас схлопочешь у меня!» Приметил он эту фуражку давно, она мелькала за бруствером во время всей перестрелки и душила Леонида изнутри жуткими воспоминаниями.
Такую же
