Алексей Туренко - Джихад одинокого туриста
– А кстати, почему к мосту?
– По идее, там должны быть местные вояки.
– Почему – там?
– Речка, – пояснил я, опять начиная раздражаться. Он военный или где?
Терминатор кинул взгляд на карту, смерив взглядом аэропорт, город. И после паузы «въехал»:
– Ну да. Естественная граница. Там они должны быть.
– Так что? Едем к речке?
Камрады переглянулись – деваться было некуда.
– Угу.
– Ладно, – я собрал пистолет и убрал благоухающий девайс за пояс. – С меня карта, с вас – шумоизоляция.
Среда. Ночь, 23.50.
Ночка выдалась нерядовая – трескотня городских перестрелок шла непрерывным фоном, то усиливаясь, то стихая. Периодически что-то бухало, заставляя меня вздрагивать, а стену напротив – розоветь. Ночная фигня нервировала радикально – одна из вспышек могла родиться прямо за окном. Хрен знает кто, хрен знает зачем в любую минуту мог вломиться в дом, посчитав его укрытием или удобной позицией. Я чувствовал себя крысой на большом столе, по которому сослепу молотят кувалдой. Вопросительный взгляд на бутылку и карту – одно из двух было лишним.
Будь что будет. Суждено сдохнуть за картой – сдохнешь. Не суждено – сдохнешь позже и иначе. Минут пять я уговаривал себя, что мне все равно – убьют или нет. Еще десять сосредотачивался на путанице улиц. Постепенно она заслонила стрельбу и взрывы, минут через двадцать проступив в голове сеткой основных улиц. Закончив с этим, я принялся за нумерацию кварталов и изучение бесчисленных внутренних проездов. Пальба плавно ушла на второй план, то ли отдалившись, то ли утихнув.
Тихое бряканье за окном.
Я подскочил, утеряв фонарь и самообладание – мантра «я не пукну» оказалась непрочной. Подобрав и потушив орудие труда, держа наготове малый ствол, я выглянул во двор. Темень – глаз коли.
Придушенный голос Ивана из-под машины:
– Держи эту хрень!
– …ть!!! – тихо матернувшись, я отвернулся от ночных Кулибиных.
– Учи карту, – наставительно донеслось из темноты.
Прислушавшись к дыханию буха, я включил фонарь, возвращаясь к изучению чертовой Санталии…
Глава 21
Четверг. Ночь, 04.10.
Поспать не удалось никому. В результате на рассвете у пикапа суетились три голодные, замерзшие рожи с красными глазами. Еще одна, небритая и сильно бледная, полулежала на заднем сиденье, обложенная одеялами и подушками. Глаза открыты, зубы лязгают. Сказать, что бух пришел в себя, – было бы преувеличением. Мерзнущего от кровопотери, полубессознательного беднягу трясло, как цуцика. Одеяла не спасали. Все, что мы могли сделать, – максимально утеплить и обезопасить от ухабов, принайтовав трясущийся тюк к ложу ремнями безопасности.
Я обошел пикап, разглядывая плоды ночного экспромта. Укутанный пледом капот перетягивали бельевые веревки и обрывки скотча. Под задним бампером красовался еще один глушитель, задом наперед прикрученный к штатному. Оба цилиндра соединял садовый шланг.
– Не прямоток? – на всякий случай поинтересовался я у ближайшей, суетливой красноглазки, кивая на хромированную железину. Лицо конструктора отразило – «А по морде?» Терминатор прервал Ванину пантомиму.
– Оставьте себе баксов по триста и давайте остальное.
– За хрен?
– Шмонать будут.
– Кто? – в унисон взревели мы с Иваном. Шепотом.
– Если повезет – вояки.
Эти – да. Мы кивнули.
– А почему не все? – уточнил Иван, копаясь в карманах.
– Если немного найдут – уймутся, – устало пояснил Саша. – Чуток оставьте при себе, остальное – ныкаем в тачке.
Оставив себе сотен пять, я протянул прочее, поглядев, как бабло обертывают тряпкой, приматывают скотчем к заднему бамперу и посыпают пылью. Получившая выпуклость слилась с рядом прочих.
– По местам!
Я оглядел небо и, убедившись – рассвело, молча полез на водительское место. Иван уселся рядом. Кузов качнулся под Сашиным весом. Поворот ключа разбудил мотор. Тихонько заурчало.
Давя покрышками обломки, машина выкатилась в пустой переулок, и усталость отступила, сменившись ледяным вниманием. Нога опустилась, ровняя газ с полом, и пикап рванул по переулку. Шорох шин, шуршание ветра – мы неслись тихим голубем мира, желая его окружающим. Станкач с пятью патронами можно было считать данью обстоятельствам… Ой! Короткая коррекция рулем. Я обогнул кучу мусора, выбросив хохмы из головы. Пикап качнуло.
Метров через сорок переулок закончился поперечной улицей. Посреди лежал на боку внедорожник. Похоже – давно. И надолго. Обогнув павшего, мы пересекли улицу под углом и воткнулись во второй проезд. Пыльный ряд припаркованных машин несся слева, в полуметре. Справа тянулся серый наждак ноздреватой стены. Чья-то фигура мелькнула у дома, сгинув за спиной. Поворот. Мусорный бак отпрыгнул в сторону, снесенный бампером. Второй, лежащий, – смяли покрышки.
Почти не притормаживая, я вписался в новый проулок. Зад армейского грузовика, торчащий из ворот, открылся глазам после поворота. Из внутренностей двора звонко хлопнул миномет, из глубин открытого кузова выдвинулся край военного ящика. Траектория машины его не предусматривала. Удар! Мы потеряли левую фару. Из разбитого ящика на обочину серыми кеглями шмякнулись мины, в кузове смуглым пятном мелькнула ошалелая рожа.
Притормаживая, я бросил взгляд в зеркало. Сзади возмущенно махали. В жопу, некогда. Возмущенные вопли остались за углом.
Краткий прямик сменился следующим, метров через сто разошедшимся на два рукава. Я избрал левый – он был пошире. Замелькали лысые газоны, заборы частных домов. Частой двухсторонней гребенкой разбегались съезды и стриженый кустарник.
Новая поперечная улица оказалась широка. Если все правильно – она должна быть серединой маршрута. Я чуть сбавил, вспоминая – за улицей лежал еще один жилой сектор, а сразу за ним – река. Решив брать правее, я перехватил руль. Машина выскочила на проезжую часть, прописывая четкую дугу… и у меня в животе материализовался ледяной ком – на улице оказалось многолюдно. У дальней обочины, у машин суетились вооруженные люди. Человек двадцать ближайших уставились на вынырнувший из переулка пикап. Я снял ногу с газа.
– …ть! – кратко высказался сосед.
«…ц!» – мысленно поправил его я. Пикап, замедляясь, подкатывал к колонне. Положив локоть в окно, второй рукой я поправил автомат на коленях, разглядывая ближайшего бородача и прикидывая директрису первой очереди. Чем ближе мы подъезжали, тем неприветливее становилось заросшее лицо.
Что не так?
Поравнявшись, я подмигнул и выжал газ. Пикап швырнуло вперед, вдоль колонны. Подрезав последний грузовик, под звуки первых выстрелов я сдернул пикап с улицы.
Новый проезд был тесен. Крыло прошлось по стене, разбрызгивая искры.
Нетерпеливо выпасая приближающийся поворот, я поглядывал в зеркало, ожидая внеплановых попутчиков. Поворот опоздал – преследователи объявились раньше. Мы свернули под грохот пока неприцельной стрельбы. Очередной проезд имел три побега влево. Дотерпели до ближайшего.
– Сворачивай! – заорали сразу два голоса.
– Саша, готовься! – рявкнул я, перекладывая тушу пикапа в проезд и сразу осаживая машину. Автомат слетел с колен. Я обернулся, переводя селектор в «реверс».
– Пулемет влево. У тебя две секунды!
«И пять патронов».
Пикап прыгнул назад. Скрип наших тормозов, рев их моторов – несколько машин неслись узким проездом по наши души.
«Две тысячи один», – рука перевела селектор.
«Две тысячи два», – из кузова раскатисто грохнуло.
«Две тысячи три», – педаль газа пригнулась.
Втягивая задницу в проезд, я увидел, как головная машина цепляет стену дома. Переулок рванулся навстречу, отрезав картинку. Через четверть секунды в зеркале возник и ткнулся в угол серый седан. Капот сгорбился, задница содрогнулась – в корму догоняющего тюкнулся следующий. Из нашего кузова треснул автомат, и мятый нос резво сдал назад, оставив расхлебывать самого торопливого. Автомат в кузове продолжил гавкать на пустую улицу.
– Сворачиваем! Держись!
Новый поворот оказался с сюрпризом – середину улицы украшала здоровенная воронка с бруствером из земли и асфальта. Правое колесо влетело в нее, и машину тряхнуло, подкинув все незакрепленное – Терминатор приложился задницей о кабину и, матерясь, отлетел в глубину кузова. Иван ткнулся башкой в панель, издав непечатное междометие.
Не до вас, родные! – начавшееся за воронкой напоминало филиал Сталинграда. Пока без стрельбы. Мы неслись мимо куч кирпичей и разбитых построек без окон и дверей. Разбитый асфальт усеивали обломки и воронки, заставляя машину метаться и подпрыгивать. Крутя руль, я обшаривал глазами окрестности, пытаясь не пропустить поворот. Дорога окончательно исчезла под слоем мусора. Где поворот?
Что-то напоминающее оный обнаружилось за домом с вырванным первым этажом. Второй и третий, склонясь, нависали сверху. Едва не зацепив их кабиной, мы свернули, наконец покинув перепаханный участок.
