Ночной убийца - Александр Александрович Тамоников
И Сталин прошелся по Миколайчику, как дорожный каток. Уверенно, увесисто, безапелляционно и безоговорочно:
– Я никогда не слышал о том, чтобы без созыва конгресса партии одобрялся какой-либо документ, – позволил себе разочарованно хмыкнуть Сталин, и, как бы ища одобрения своих слов, он посмотрел на британского премьера. Черчилль, к ужасу поляка, кивнул советскому лидеру. И Сталин продолжил: – В нелегальное время в России, когда партии преследовались, только одна партия большевиков имела шесть конгрессов и двенадцать конференций и по крайней мере двадцать – двадцать пять совещаний ЦК с Лениным. На этих съездах, конференциях и совещаниях партия утверждала документы, имеющие важное значение. Касаясь меморандума, замечу, что он страдает двумя большими дефектами. Первый дефект меморандума состоит в том, что он игнорирует существование Польского комитета национального освобождения. Но как можно игнорировать такой факт? Господину Миколайчику известна та большая работа, которую проделал Польский комитет. Недавно в Польше был созван съезд социалистической партии и крестьянской партии Стронництве Людове, на котором обсуждались практические вопросы, и линия Польского комитета была одобрена. У комитета имеется армия. Господин Миколайчик должен об этом знать. Если анализировать положение в Польше и если анализировать руководящие польские органы, то можно прийти к выводу, что либо в Польше нет правительства, либо в Польше существуют два правительства, что равносильно отсутствию правительства. Я повторяю, что главный дефект меморандума заключается в том, что он игнорирует существование Польского комитета национального освобождения. Второй недостаток меморандума заключается в том, что он не дает ответа на вопрос о линии Керзона. Если поляки хотят иметь отношения с Советским Союзом, то без признания линии Керзона они этих отношений не установят. Что хорошего в меморандуме, так это схема отношений между Советским Союзом и Польшей после освобождения Польши. Но эта схема представляет собой лишь часть общего вопроса, в котором основное значение имеет вопрос о границе между Советским Союзом и Польшей. Что касается внутренних вопросов Польши, то мне кажется, что конституция тысяча девятьсот двадцать первого года лучше, чем тысяча девятьсот тридцать пятого года. Но этот вопрос не может служить камнем преткновения между Советским Союзом и Польшей. В конце концов, дело поляков решить все эти вопросы.
Миколайчик посмотрел на Черчилля, как будто ожидал от него поддержки, хотя вера эта угасала в польском представителе все больше и больше. Он уже понимал, что Великобритания сдала Польшу Советскому Союзу. То, что к словам Сталина добавил Черчилль, было немного витиеватой речью, призывавшей к примирению, благодушию, но ничего не решавшей принципиально.
– Мне кажется, в том, что было сказано маршалом Сталиным, прозвучали слова надежды. – Черчилль посмотрел на Сталина и, кивнув ему, снова перевел взгляд на поляка. – Я полагаю, что польское правительство намерено достичь соглашения с Комитетом национального освобождения. Меморандум не является препятствием для обсуждения. Что касается вопроса о границе, то я должен сказать, что Россия сильно пострадала в войне с Германией. Только ее армии достигли Польши, и поэтому британское правительство считает, что линия Керзона является единственной линией границы между Польшей и Советским Союзом на востоке. Я говорил об этом польским деятелям еще в прошлом году. Я, конечно, понимаю при этом, что поляки получат другие территории на западе – части Силезии и Восточной Пруссии. И я считаю, что эти территории на западе и в Пруссии полностью удовлетворят поляков. Поляки получат длинную линию морского побережья, хороший порт Данциг и Силезию. Это будет великолепная Польша, правда, не такая, как после Версальского договора, но она будет хорошей родиной для польской расы. Если бы я был на мирной конференции, то использовал те же самые аргументы и если бы и пользовался доверием парламента и своего правительства.
Слабая попытка польской делегации обратить внимание на полтора миллиона поляков, проживающих на территориях, которые могут отойти к СССР, натолкнулась на мнение, что переселить полтора миллионов поляков несложно на западные территории. И довод, что поляки проливали кровь за восточные территории, которые у них хотят отобрать, разбился о холодное замечание Сталина о том, что советские солдаты пролили гораздо больше крови, Красная Армия понесла несравнимые потери в боях за Польшу. И солдаты этой армии были не только русскими, но и украинцами, белорусами. И украинцев, и белорусов на этих территориях проживает несравнимо больше, чем пришлых поляков. И когда Миколайчик понял, что Черчилль не на стороне его позиции, он сделал последнюю попытку сослаться на отсутствие мнения американского правительства по этому вопросу. А значит, окончательного решения этого вопроса только в пользу СССР. Молотов с удовлетворением вставил свое веское слово. Ему было важно, чтобы Сталин оценил его доводы, которые он сейчас приведет полякам.
– Я хотел бы добавить несколько слов по поводу того, что говорилось на конференции в Тегеране. Я напомню, что было высказано президентом Рузвельтом тогда в Тегеране. Если я буду неточен, то надеюсь, что другие меня поправят. Я хорошо помню заявление президента Рузвельта о том, что он полностью согласен с линией Керзона как линией границы, но что он не считает целесообразным публиковать это свое заявление. Я считаю, что на этом основании можно сделать заключение о том, что не только точки зрения Англии и Советского Союза, но и Соединенных Штатов одинаковы.
– Могу ли я узнать, как в Тегеране ставился вопрос о западной границе Польши? – Голос Миколайчика заметно дрогнул.
– Там высказывалось мнение, что западной границей Польши должна быть линия Одера, – ответил Молотов, уловив одобрительный взгляд Сталина. – Я не помню, чтобы кто-либо возражал против этого.
– Я это поддерживаю, – пыхнул сигарой Черчилль.
– Не помню возражений, – вставил свое слово Энтони Иден. – Напротив, имелось в виду, что Польша может пойти так далеко на запад, как она пожелает.
…Коган через тридцать минут после окончания вечернего заседания встретился с Шелестовым на конспиративной квартире неподалеку от особняка на Спиридоновке. Максим сразу заметил, что оперативник возбужден.
– Что случилось? Как прошла встреча с поляками?
– Полным провалом для «изгнанного правительства», – заявил Коган, пройдя на кухню и выпив целый стакан холодной воды. – Не знаю, как еще это назвать, но Миколайчик был потрясен тем, что Британия полностью встала на сторону СССР по всем польским вопросам. Но самое главное, что это правительство, которое представляет Миколайчик, не является легитимным. По соглашению сторон они утратили легитимность, находясь за рубежом. А власть фактически в освобождаемой стране, власть среди поляков на территории СССР занял Польский комитет национального освобождения. Миколайчика и его товарищей убедили согласиться с этим фактом и самим искать свое место в новом
