Черная звезда - Андрей Анатольевич Посняков
На такой вот случай и было предусмотрено прямое правление Ледоградом одного из кареданских чиновников. Неважно – кого именно. Ни звание, ни стаж, ни положение значения не имели. Не он лично управлял бы городом, но Городской Собрание Кареды при его посредстве. В его лице. Не так уж часто случалось подобное, но в Уставных грамотах обоих городов этот случай был предусмотрен, и Кареда спешила использовать эту возможность для непосредственного подтверждения своего статуса метрополии, порядком пошатнувшегося в последние годы, ну и для обучения молодых чиновников. Опыт, полученный ими в Ледограде, пригодился б весьма.
Капрал Шапс с подозрением посмотрел на ехавшую мимо вокзала «буханку» и вздрогнул. За рулём сидел пресловутый Лейкин! Прилично одетый, в пижонским голубом галстуке, недешёвом, судя по виду. На его шее не было ошейника раба – оджио!
Судя по всему, чертов кадет вез каких-то важных гостей, в одном из которых Шапс узнал депутата Городского Собрания Луэрдано, недавно бывшего с проверкой у «чёрных археологов» и обещавшего помочь с решением вопроса снабжения. Капрал был готов ко всему, но счастливого и, вроде бы, даже улыбающегося Лейкина он никак не ожидал увидеть. Вернее, ожидал, но другого: жалкого, униженного, грустного.
Жаль что этого чёрта не отправили в каменоломни!
Прибавив скорость, авто с высокими гостями сеньора Гвиандо объехало здание речного вокзала и скрылось за поворотом, еле-еле разъехавшись со встречным транспортом – низкой приземистой машиной землисто-чёрного цвета.
– Вон он, наш практикант, собственной персоной! – резко взяв влево от внезапно выскочившей «буханки», бросил сидевший за рулём приземистого автомобиля Фианга, – Чуть бампер не помял, черт косорукий! Похоже, ему тут не так и уж плохо, а, Эрнст? Такого галстука даже у тебя нет!
– Пожалуй, – согласился сидевший рядом Бангин, – Давай-ка за ним… только не очень заметно.
Развернув машину, Фианга быстро догнал «буханку» и, не привлекая внимания, пристроился метрах в полста сзади.
Капрал Шапс, глядя из окна речного вокзала, сразу же узнал машину контрабандистов и, удивлённый её непонятными манёврами, выскочил наружу. Извозчика долго ловить не пришлось – все они имлеи обыкновение столоваться в привокзальной харчевне, привязав во внутреннем дворе своих йоххо. Сторговавшись за пару монет, капрал вскарабкался в пассажирское седло почти на самой шее. Возница пристроился ниже, гикнул… И странная помесь коровы и кенгуру помчалась вслед за двумя машинами длинными нелепыми прыжками.
– Старый скряга, наверняка, попросит меня о контракте, – буркнул себе под нос Луэрдано, поправляя на голове шляпу.
– Вы имеете в виду поставки продуктов археологам в Растинги-Кай, сеньор? – уточнил один из молодых клерков, Кариэтти… Впрочем, это мог быть и Альдоньо, уж очень они оба были похожи – темноволосые, оливково-смуглые, с синими пронзительными глазами. Кариэтти, правда, был на лицо покруглее. Зато у Альдоньо брови росли гуще.
– Ну, да! Именно об этих поставках я и говорю, – Луэрдано раздражённо повернулся к клеркам, – Надеюсь, вы захватили проект договора? Иначе этот скаред не успокоится!
Парни молча переглянулись. Никаких документов они с собой не брали, так как их шеф, сеньор Луэрдано, ничего подобного не говорил.
– Неужели не говорил? – удивился Луэрдано, – А должен бы был!… Что ж, придётся вернуться… Эй, водитель! Давай-ка обратно в ратушу!
Пожав плечами, Жека резко затормозил и, развернувшись в узком проулке, поехал обратно, снова еле разминувшись с приземистой чёрной машиной.
– Тьфу… разъездились, заразы, – в полголоса выругался мальчик.
Фианга удивлённо присвистнул. Неужели, мальчишка их засёк?
– Засёк бы – остановился, – вслух подумал Бангин, – Или наоборот, быстрей бы смылся. В общем, задача у нас та же!
Фианга развернулся и резко рванул назад, чуть не сбив по пути какого-то сумасшедшего йоххо с синими эмблемами муниципального транспорта Кареды.
– Стой, стой! Куда ты! – истошно заорал извозчику Шапс, – Поворачивай! Поворачивай, кому говорю!
Новое здание ратуши, построенное пять лет назад из шлаковых блоков, имело два входа – парадный, с широкой бетонной лестницей, фронтоном и завитушками, и чёрный – без всяких архитектурных излишеств. Деловым входом, естественно, считался чёрный, куда и подъехал Женя, повинуясь указаниям чиновников.
Они вышли все: Луэрдано держал все документы в своём личном сейфе, ключ от которого никому и никогда не доверял. Сердобольный Альдоньо даже предложил Жеке, пока они ходят, перекусить в муниципальном буфете, но тот отказался, стесняясь своего внешнего вида. Ну, правда, не идти же босиком, в рваных штанах и куцей курточке?
Впрочем, Женька никуда не пошел, остался в кабине, ждать.
А в это время, из ратушного буфета, увидев неожиданно возвратившихся чиновников, дожёвывая на ходу бутерброды со змеиным маслом, выскочили две муниципальные рабыни – технические работники, вернее, работницы… Альза и Рея Моськины!
Рею муниципалитет Кареды приобрёл ещё раньше, а вот Альза появилась около месяца назад. Просто чиновникам вдруг понадобилась ещё одна девушка, умеющая бегло печатать. Одна у них уже была – Рея. Стало две.
Увидев друг друга, сёстры чуть не умерли от счастья! Ну, теперь-то хотя бы – вместе. Работы в муниципалитете было много, даже очень много, всяких бумаг – завалы, да не по одной и не по две штуки, всё в трёх-четырёх экземпляров. Никаких компьютеров, конечно же, в Кареде не было, приходилось печатать на пишущих машинках – огромных чугунных агрегатах, изготовленных по заказу муниципалитета в мастерской сеньора Риччи. Трудолюбивые симпатичные девчонки пришлись чиновникам ко двору, а некоторые из молодых клерков (Альдоньо и Кариэтти) заходили в печатный отдел гораздо чаще, чем им это было надо по службе. Никакого унижения сёстры не чувствовали, никто и никогда не принимал их за рабынь, тем более, что ходили упорные слухи о разработке группой депутатов Собрания законопроекта об отмене рабства. Ожнако же, на вопросы девчонок по этому поводу сеньор Луэрдано пока отвечал уклончиво.
В старинном особняке сеньора Гвиандо ждали высокого гостя. Сновали из угла в угол слуги, одетые ушлым Розарио в белые передники, наскоро сметанные из старых джутовых мешков, в обеденном зале в огромном камине потрескивали дрова – остатки старого гнилого забора. Ещё утром забор разделял два участка – Гвиандо и его соседа, старосты старьёвщиков Умбертини, так некстати отсутствовавшего. Некстати – это для него самого, Розарио же его отсутствие оказалось на руку – слуги сеньора Гвиандо в миг сноровисто разломали его на доски, оставив только пару совсем уж гнилых столбов, к одному из которых Розарио тут же приколотил табличку – «Снесён по указанию муниципалитета».
Длинный дубовый стол, накрытый голубой парадной скатертью, можно, сказать, ломился от яств, вернее – от посуды. Огромные блюда, стоявшие посередине стола, напротив мест гостей и хозяина, предназначались
