Михаил Нестеров - Возмездие. Никогда не поздно

– Да, – перешел на русский Станичич. – Вы из России или Украины?

– Из России.

Ответом послужил щелчок замка.

Грегор секунду-другую оставался на месте, в гостиной, один угол которой был отведен под некое подобие системы наблюдения, включающее в себя переговорное устройство, монитор, тревожную кнопку. Включив тумблер Power на аудиоколонке, он вышел в холл, не забыв набросить на лицо доброжелательную улыбку.

– Здравствуйте! – еще раз поздоровался с гостем. – Меня зовут Грегор.

– Андрей, – ответил на рукопожатие грузного хорвата Маевский.

Хозяин провел его в гостиную и предложил место за длинным столом, сервированным местным вином и фруктами. На его дальнем конце нашел себе место ноутбук и аудиоколонки.

– Вина? – предложил он.

Андрей не стал отказываться, но только пригубил напиток и поставил бокал на стол.

– Вы пришли ко мне без рекомендации, иначе рекомендатель предупредил бы меня о вашем визите.

– Верно.

– Кто вам дал совет обратиться ко мне?

– Поисковая машина, – ответил Маевский. – За время сотрудничества с секретариатом вы обзавелись множеством связей, и они позволили вам вести довольно спокойную жизнь посредника. Некоторые называют вас диспетчером, и я не могу не согласиться с ними: вы действительно являетесь связующим звеном в розыскном деле. Число агентов, с которыми вы работаете, вплотную приблизилось к двадцати. Со временем вы упростили свою работу, прислушавшись к своему внутреннему голосу и опыту. Вас перестали интересовать детали дел того или другого клиента: исключительное право на личную информацию клиента вы передали непосредственно агентам, а сами довольствовались общей оценкой.

Станичич удивленно вскинул брови. Даже он сам не смог бы так коротко, но емко охарактеризовать себя.

Он обосновался в Дубровнике, этом туристическом центре Хорватии, и вел неспешный образ жизни. Его агенты не были стеснены какими-либо «военными» условностями. Они пили виски, водку, курили дорогие сигареты, играли в бильярд на деньги, не скрывая своей принадлежности к разведсообществу, но и не выставляя ее напоказ.

– Собственно, за установку связи клиента с агентом ответственности вы не несете, – закончил Маевский.

– Я заработал эту привилегию, – ответил Грегор, прикуривая тонкую сигарку и окутываясь ароматным синеватым дымом. – Когда-то я пахал, как вол. Мой дом трижды пытались поджечь, а меня убить – родственники тех палачей, которых я отправил за решетку. Я кровью и потом заработал себе имя, и оно сейчас кормит меня.

– Жить там, где работаешь, ваша мечта?

– Да. Здесь райский уголок, другого такого на земле нет.

Грегор удивился той легкости, с которой журналист вытащил из него «немного личного», о чем он никогда не говорил с клиентами.

Маевский прочел вопрос в глазах собеседника и ответил на него:

– Я ваш коллега.

– То есть…

– У меня есть клиентка, попросившая меня об услуге. У вас есть агент. У меня есть опыт переговоров, у моей клиентки такого опыта нет.

– Интересы вашего дела лежат в Хорватии?

– Исключительно в Хорватии. Мы рассчитываем на русскоговорящего агента. Еще лучше, если агент будет русским. Но рассчитывать на это…

– Характер задания?

– Поиск человека.

– Хорошо. Вы сказали, что не можете рассчитывать на русского агента. Вам повезло.

– Неужели?

– Да.

– Кто он, сорвиголова?

– Сейчас он в творческом отпуске, – ушел от прямого ответа Станичич и добавил: – У него академический отпуск. Он сдал работу и сейчас, насколько мне известно, свободен.

– Его академотпуск имеет временные рамки?

– Как и все в этом мире, – кончиками губ улыбнулся хорват.

– И все же – кто он?

– Универсал. Свободный агент, фрилансер. Воевал на стороне хорватов, выполнял задания здесь, в Черногории, даже в Италии…

– Когда и где моя клиентка сможет поговорить с ним?

– В ночном клубе «Магелланово облако». Вход свободный. Агента зовут Тим. Вы найдете его в клубе после полуночи. Я предупрежу его. Как выглядит ваша знакомая?

– Она азиатской внешности.

– О’кей. Значит, Тим легко узнает ее.

– Вы сказали, его зовут Тим? Он точно русский?

– Можете не сомневаться. Его полное имя – Тимофей. – Станичич поднялся: – Было приятно познакомиться, Андрей.

В гостиничном номере Маевского поджидали два человека. Пространство комнаты было заполнено ревностью, помноженной на подозрительность одного из них.

– Ну, что? – спросил Биленков, едва Маевский перешагнул порог номера.

Журналист устало проговорил:

– Я отвечу так, как отвечал на этот вопрос мой отец.

– И что он отвечал?

– Ничего. Что у тебя за щеками – теннисные мячи?

– Мне надо было идти к Станичичу-чу! – со злостью сплюнул себе под ноги Биленков.

– Мы уже обсасывали эту тему, чего ты снова прицепился к ней?

– У меня руки чешутся! Вы двое, – сверкнул Виктор глазами на Ким, – будете вместе, при деле, а я…

– Придет и твой черед.

– Ты что, в очередь меня поставил, придурок?

– Остынь! – прикрикнул на него Маевский.

Биленков остывал долго, как утюг, у него из ноздрей только что пар не валил.

– А теперь извини, – продолжил Андрей, – нам с Юонг нужно выучить легенду. Лебедев или Андреасов, а еще я не исключаю, что на встречу с Юонг они придут вдвоем, раскусят девушку, если услышат фальшь в ее голосе. Она должна быть убедительной. Мы не в России. Здесь мы чужие, за нас никто ломаного гроша не даст.

– Это понятно, понятно. Ты говорил, у тебя есть пара адресов, где можно разжиться оружием.

– Я так не говорил.

– Ну, купить, какая, на хрен, разница? Пока вы тут корпите над «легендой»…

– Мы пойдем вдвоем, – поставила условие Ким. – «Легенда» – не волк, в лес не убежит.

– Идите, – махнул рукой Маевский. – Валите! Катитесь ко всем чертям! – И когда Биленков встал, прикрикнул на него: – Сядь на место! У тебя одно оружие на уме. Но зачем оно тебе, если я не приведу тебя к цели, орехи колоть?

– Теперь меня послушай. Раньше надо было «легендой» заниматься, хотя бы в пути. А вы что делали? Пялились друг на друга, вальсировали под стук колес, и все.

– Я так не думаю. Материал, выложенный на месте, усвоится быстрее и легче, на военном языке это называется «вскрыть пакет» – тебе ли этого не знать. Считай, я отрезал Юонг все пути к отступлению. Вот этим я и руководствовался. Наша задача – заманить Лебедева и Андреасова в подготовленное нами место. Мы должны создать условия, при которых окажемся в выгодном положении, а у нашего противника таких преимуществ не будет! – Маевский перехватил ироничный взгляд Билла. – Ну, и чего ты скалишься? Я не военный стратег, как ты.

– Но кое-что слышал о «пакетах», верно?

– Кое-что.

– Ты охотился когда-нибудь на хищного зверя?

– Нет.

– Чтобы заманить тигра в ловушку, в оборудованном охотниками месте привязывают козленка. Он кричит, зовет мать, но подзывает тигра. И когда тигр впивается в него зубами, когда сердце козленка начинает бешено перекачивать горячую кровь прямо в пасть тигру, кружа ему голову, и звучат выстрелы охотников. Тигр умирает в момент наивысшего наслаждения.

– Да он просто везунчик! – воскликнул Маевский. – А что охотники? У них тоже момент высшего наслаждения?

– Давай я лучше расскажу, что чувствует козленок, – снова усмехнулся Билл.

– Итак, по порядку, – серьезно заговорил Андрей, разложив на столе снимки и обращаясь только к Юонг. – Человека, который запечатлен на снимках, ты должна запомнить очень хорошо, чтобы, увидев его вживую, у тебя не осталось сомнений: он это или не он. Я понимаю, это очень трудно.

Ким взяла первую фотографию, вторую. На них был изображен полноватый мужчина лет пятидесяти пяти, лысоватый, на одном снимке он был в бейсболке.

– Колоритная фигура, – продолжал Маевский. – Я потратил массу времени на поиски такой кандидатуры, которая устроила бы нас во всех отношениях. Фигура заметная и незаметная. Работал в правительстве Москвы. После отставки столичного мэра уехал за границу, выбрав местом временного проживания Хорватию, этот чудный во всех отношениях уголок. Очень закрытая личность. Не думаю, что здесь он «открылся», скорее, наоборот, – отгородился от посторонних взглядов, причем как в прямом, так и переносном смысле. У него есть недвижимость – шато, обнесенный глухим каменным забором. Вот снимок самого дома, а это – парк, это пруд, это общая панорама. – На стол легли очередные снимки. – Усадьба не имеет собственного названия, но ее можно именовать… «шато Абакум», по имени нашего клиента. Его зовут Юрий Абакумов. Раньше усадьба принадлежала бельгийцу ван Акеру, он принимал здесь на весь летний сезон семьи с детьми, всего до шести семей. Такой бизнес, видимо, не принес ему желаемой прибыли, а перепрофилирование не входило в его планы, и бельгиец продал шато.