Ложь на крови - Александр Александрович Тамоников
— Кстати, — Матюшин вновь нацепил очки, — тут не так давно выловили вражескую разведгруппу. Правда, не всех, одного положили при задержании. Тоже из таких же, бывших лагерников, вроде этого Захарова или тех, кого он вербовал. Так вот они ссылались на какого-то Юрия, который их готовил к заброске в наш тыл.
— Думаешь, он?
— Пока не знаю. Это у них надо спрашивать. Ну, или очную ставку провести. Если он, эти пойманные диверсанты его сразу опознают.
— Ну, вот тебе, Володя, и еще доказательства будут. Ладно, на сегодня все. А то у меня сейчас ощущение, будто я из помойной ямы вылез.
— У меня тоже, — признался Митьков.
— Неудивительно, — пожал плечами Дмитрий.
Когда офицеры и следователь вышли на улицу, уже был вечер — над городком сгустились сумерки. Матюшин попрощался и ушел. Капитан посмотрел на старшего лейтенанта, который хмуро смотрел себе под ноги, и предложил:
— Что, боец, выпить не хочешь?
— Хочу, — признался Михаил. Он не соврал насчет ощущения, будто измазался помоями. Поэтому ему хотелось хоть как-то избавиться от них.
— Тогда пошли ко мне. Есть у меня в загашниках бутылочка. И закуска найдется.
Парень, соглашаясь, кивнул.
До квартиры, где обитал Юркин, они дошли молча. Уже на месте капитан зажег керосиновую лампу, достал пару стопок и выставил на стол бутылку с прозрачной жидкостью. Потом нарезал крупными ломтями пару яблок и несколько вареных картофелин.
— Спирт? — кивнул на бутылку Митьков.
— Он, родимый. Я водку-то последний раз пил уже не помню когда.
— Да я тоже.
— Ничего, еще выпьем. — Дмитрий разлил жидкость по стопкам. — Будем здоровы.
— Будем, — кивнул старший лейтенант.
Они чокнулись и выпили. Спирт обжег нутро приятным теплом. Михаил сгрыз кусок яблока.
— Ну, вот, Мишаня, такова наша работа, — вздохнул капитан.
— Да уж, — покачал головой парень. — Вы были правы, Дмитрий Федорович.
— Насчет чего?
— Насчет того, что таких, как этот Захаров, иногда удавить хочется.
— Ну, я же не буду тебе врать. Тем более что сам через такое прошел. Конечно, мне тогда попался не такой, как Захаров, а пожиже типчик. Так, стукачок лагерный. Но все равно ощущения были не лучше, чем сегодня. Я тогда еле сдержался, чтобы в глотку этому гаду не вцепиться.
— Вот и я сегодня так же.
— Понимаю. Но, Мишаня, это слишком большая роскошь. Да и эту сволочь так и так поставят к стенке. За измену Родине разговор короткий.
— Дмитрий Федорович, — Митьков достал свой кисет, — а почему вы не спросили про Поляны? Я имею в виду, случайно Захарова там фашисты оставили или нет.
— Так и знал, что ты заметишь, — усмехнулся Юркин. — Еще подумал, задашь ты ему этот вопрос или нет. Я не спросил вот почему: для этого доказательств у нас пока нет. Ты ведь видел, как он изворачивался? Мол, я ведь жертва обстоятельств, меня злобные фашисты заставили это сделать. Чушь собачья это! Как и происхождение его. Но ты не переживай. Мы с тобой еще, к сожалению, увидимся с Захаровым. И спросим, и дожмем его.
— Это вы про то, что вы говорили следователю?
— Угу. Пока мы с тобой будем искать доказательства. А Матюшин молодец, что рассказал про этих диверсантов. Надо бы с ними встретиться, выяснить подробнее.
— Мне кажется, это наш случай.
— Да, мне тоже. Но, дружочек, не говори «гоп!», пока не перепрыгнешь. — Капитан снова наполнил стопки. — Давай, Мишаня, за победу.
— За победу, — повторил старший лейтенант.
Вторая стопка пошла легче. Михаил почувствовал, как ему полегчало, казалось, весь негатив сегодняшнего дня куда-то стал постепенно уходить. Возможно, так алкоголь подействовал на организм, точнее, почти пустой желудок: парень ничего не ел с самого утра и вспомнил об этом только сейчас.
— А знаешь, Миша, — Дмитрий посмотрел на него, — я очень рад, что ты к нам пришел. Хотя поначалу идея работать в паре с тобой мне не понравилась.
— Я заметил, — улыбнулся Митьков. — Просто вы, наверное, как волк-одиночка.
— Наверное, — улыбнулся Юркин. — У меня, знаешь ли, и друзей мало. Приятелей, знакомых сколько угодно, а вот настоящих друзей… — Он крякнул.
— Да у меня, если честно, не больше вашего, — признался старший лейтенант. — Хотя, когда был в детдоме, мне казалось, что мы все друзья и братья, но… Дорожки разошлись. Нет, я встречал тех, с кем мы там были. Уже после, когда в институте учился. И мне кажется, долго бы наша дружба не продержалась.
— Что, многие по кривой дорожке пошли?
— И это тоже. Я ведь не раз думал: где бы я сейчас был, если бы Наталья Васильевна меня тогда не приютила?
— Где угодно, Мишаня. Потому что, если бы да кабы во рту росли грибы. Мы здесь, сейчас, такие, какие есть. И жизнь наша сложилась так, как сложилась.
— Да, вы правы, Дмитрий Федорович. Как всегда, правы.
— Ну, еще бы, — засмеялся Юркин. — Я ведь старше тебя. И к тому же твой наставник.
Сейчас Михаил видел, как офицер, вечно хмурый и нелюдимый, добродушно улыбается. И это ему нравилось. Даже на душе от этого становилось как-то легко и светло. Ведь все умеют улыбаться. Просто кто-то чаще, а кто-то — реже.
— А я очень рад, что у меня такой наставник. И, знаете, тоже рад, что попал к вам. Хотя поначалу думал: ну какой из меня разведчик? Мне ведь даже на фронте не доводилось в разведку ходить. Только по рассказам других знал.
— Думаешь, мне доводилось? Ничего подобного. Я в СМЕРШ попал, можно сказать, случайно. Ну, это мне командир, конечно, рассказал. Не знаю, правда или нет, он человек с юмором, мог и пошутить. Мол, пришли оттуда и сказали: поделитесь парочкой умных людей. Вот, мной и поделились.
Парень невольно засмеялся:
— Ну, даже если ваш командир и пошутил, вы ведь не жалеете?
— Конечно, нет. Я тебе даже больше скажу — здесь я чувствую себя на своем месте. И понимаю, что я не что-то бесполезное делаю, не дурака валяю, я тоже служу народу и вношу свой вклад в нашу будущую победу. Может, это громкие слова, дружочек, но по-другому сказать не могу.
— А и не надо, — махнул рукой Митьков. — Давайте лучше выпьем еще по одной.
— Ну, давай, — весело согласился капитан. — Смотри только, чтобы тебя не развезло. А то с утра небось не жрамши.
— Ничего, дойду как-нибудь.
Стопки вновь оказались наполнены, и офицеры выпили, на этот раз уже друг за друга.
— А то, если что, оставайся. Правда, места у меня, сам видишь, не сильно много, но уголочек найду.
— Ничего, дойду, — заверил старший лейтенант. —
