Ложь на крови - Александр Александрович Тамоников
— Вы нас уже знаете, гражданин Захаров, — нарушил наконец молчание Дмитрий. — Но представлюсь еще раз, как полагается. Мы — сотрудники второго отдела управления контрразведки СМЕРШа капитан Юркин и старший лейтенант Митьков. — Он кивнул в сторону подопечного. — Вы знаете, почему вы здесь?
— Нет, — просто ответил задержанный.
«Врет, — хмыкнул про себя старший лейтенант. — Разумеется, знает. Либо догадывается. Но лицо держать умеет. Пока что».
— Тогда я вам разъясню. Как вам уже сказал следователь, вам в вину ставится переход на сторону врага и сотрудничество с ним. Надеюсь, это вам понятно?
Капитан намеренно решил пока не продолжать и не раскрывать подробности. Хоть Юркин и не был заядлым картежником, но он знал, что никогда не надо сразу раскрывать все козыри.
— Это понятно, — кивнул Захаров. — Я только не понимаю, почему меня в этом обвинили. — Он особо сделал ударение на слове «почему».
— Неужели? — невольно вырвалось у Михаила.
Капитан покосился в его сторону.
— Конечно, — обернулся к парню задержанный. — Я ведь рассказывал вам и в Полянах, и в фильтрационном пункте, что в концлагере с администрацией не сотрудничал, ни на кого не доносил. Да и в плен я попал, будучи раненым и без сознания.
— Это мы уже слышали, — заметил Дмитрий. — Тогда расскажите, пожалуйста, как можно подробнее, как и при каких обстоятельствах вы попали в плен.
— Подробнее? — удивился Захаров.
— Да.
— В каком смысле?
— Как это в каком? — изобразил удивление Юркин. — Все, как было. Как вы нарвались на немцев, как вступили с ними в бой, как они всю вашу разведгруппу перебили, как вас ранили. Все, что тогда произошло, как можно подробнее. Слушаю.
Тут уже допрашиваемый нахмурился. Занервничал, не иначе, догадался Митьков. Видно невооруженным глазом.
— Ну… — Захаров замялся. — Я не уверен, что все так уж подробно смогу рассказать. Ведь столько времени уже прошло…
— А вы начинайте, — подбодрил Юркин предателя. — А там, глядишь, и вспомните все, что нужно.
— Хорошо, — кивнул задержанный и начал рассказывать.
Теперь уверенности в себе у него было поменьше, чем перед началом разговора. Нетрудно было догадаться, что Захаров с самого начала решил занять позицию «это какая-то ошибка, я ничего не понимаю, давайте разберемся». В целом капитан не ошибся в своих предположениях. Рассказ собеседника вышел не таким выразительным и содержательным, как ранее, когда он рассказывал о своем пребывании в лагере в Полянах. Как и ожидалось, очень подробно он рассказать не смог. Да, наткнулись, да, завязался бой, кажется, первым открыл огонь младший сержант Егорушкин. Тут, кажется, подстрелили командира разведгруппы Васильева. Сам задержанный вел перестрелку, но его ранили, и он потерял сознание. Очнулся уже в плену, как его схватили немцы, не помнит.
— Это все? — уточнил Дмитрий, когда Захаров замолчал.
— Да, все, — кивнул тот.
— Хорошо. — Капитан открыл лежащую на столе папку, пролистал лежащие в ней бумаги и вытащил одну. — Знаете, что это?
— Нет. — Допрашиваемый глядел то на листок, то на офицера.
— Это показания командира роты, в которой вы служили до плена, подполковника Кузьменко.
— Он жив?
— Жив и здоров. В своих показаниях подполковник Кузьменко сообщает, что вся рота попала под немецкий огонь. Мало кто выжил. И произошло это потому, что именно вы выдали немцам расположение части.
Нет, все-таки самообладание Захаров пока еще не потерял. На реплику Юркина он лишь пожал плечами.
— Я не знаю, с чего он так решил, — сказал задержанный.
— Он сослался на слова командира разведгруппы младшего лейтенанта Васильева. Это он рассказал.
— Васильев тоже выжил?
— Представьте себе, — не моргнув глазом, соврал капитан. — Притворился мертвым и смог добраться до своих. Хотя дружки ваши немецкие его серьезно ранили. Но выжил. И в госпитале уже все рассказал, и о провале разведгруппы, и о вас.
— Это неправда, — с уверенностью сказал Захаров. — Я не знаю, что рассказал Васильев, но это не так.
— Хорошо, — неожиданно согласился Дмитрий. — К сожалению, он приехать не смог, но вот подполковник Кузьменко сейчас здесь. И он на правах командира подтвердит показания младшего лейтенанта Васильева о том, что по вашей вине погибла почти вся рота.
Это, разумеется, тоже был чистой воды блеф. «Если только не вызвали в срочном порядке Кузьменко из Чернигова», — мелькнула в голове у старшего лейтенанта мысль. Возможно, об этом догадывался и сам допрашиваемый, но тем не менее он прищурился.
— Пусть, — произнес он. — Все равно это свидетельство Васильева, а не Кузьменко.
— Разумеется, — кивнул капитан и неожиданно спросил: — А куда вас отправили, когда вы попали в плен?
— Сначала держали здесь, на оккупированных территориях. Возле какого-то поселка. Потом отправили в рейх.
— Куда именно? — уточнил Михаил.
— В Маутхаузен.
— А в Поляны вы как попали?
Захаров вздохнул и помолчал.
— Хотите сказать, что не помните? — Это уже подал голос следователь Матюшин.
— Почему же? — посмотрел на него Захаров. — Помню. Мне удалось сбежать. Я долго скитался, перешел через границу, но меня снова поймали. Про то, что в Маутхаузене был, не узнали. И отправили в ближайший концлагерь. То есть в Поляны.
А вот это уже была откровенная ложь, и это понимали все. И тут Митьков почувствовал, что ему хочется броситься на Захарова и придушить его. Но старший лейтенант сдержал себя огромным усилием воли. В этот момент он завидовал наставнику, который с угрюмой невозмутимостью смотрел на задержанного.
— Хорошая история, — оценил капитан. — И даже по-своему интересная, хоть роман с нее пиши. Вот только вранье, притом от первого до последнего слова.
— Не верите. — Губы Захарова искривились в легкой ухмылке.
— Конечно, не верю. И вы сами прекрасно это понимаете.
— Разумеется. — Допрашиваемый выдохнул. — Да, я не был в рейхе, я был здесь в концлагере. Но один побег все же совершил. И уже после него попал в Поляны.
«А вот могло бы сойти за правду, — про себя согласился Дмитрий, — если бы мы не знали, что было на самом деле».
— Вы уж простите, что я соврал, — продолжал собеседник. — Просто я немного волнуюсь, нервничаю. Вся эта ситуация, знаете ли… Немножко выбила из колеи.
— Ничего страшного, — махнул рукой капитан. — Кстати, а почему вы сменили фамилию?
— Что?.. А, почему фамилию сменил… У меня, понимаете, происхождение несоответствующее.
— Неужели из дворян? — В голосе Юркина явно промелькнули издевательские нотки.
— Нет, что вы. Отец был уголовником, бандитом, и я не хотел иметь с ним ничего общего.
— Поэтому сначала вы стали Сеньковым, а когда женились — Захаровым?
— Да, все верно.
Похоже, допрашиваемый снова насторожился, оценил немного успокоившийся парень. Капитан резко и неожиданно менял темы разговора. Митьков впервые присутствовал
