Ложь на крови - Александр Александрович Тамоников
— Ох, стоило возиться со всей этой сыромятью, — выдохнул Дмитрий, намекая на бывшее местонахождение документов.
— Странно, почему немцы их не сожгли, — высказался парень. — А как будто в речку бросили. Или в колодец.
— Мне кажется, они лежали в сыром подвале или погребе, который заливало водой, — пожала плечами Саша. — После речки или колодца от текста мало бы что осталось. Да и от самой бумаги тоже.
— Да, это верно, — кивнул капитан. — Кто их знает, почему не сожгли. Может, не успели. Или доверили какому-нибудь болвану криворукому, а тот взял и в погреб их сбросил.
— Надеясь, что они отсыреют и придут в негодность, — усмехнулся Митьков.
— Потому что болван — он и есть болван, — хмыкнул Юркин. — А вообще, не важно, мы ему спасибо сказать должны за то, что благодаря его ротозейству они попали к нам в руки.
— Саша, — повернулся старший лейтенант к переводчице, — ты даже не представляешь, как ты там помогла. Большое тебе спасибо.
— И за то, что терпела нас, — добавил капитан.
— Да не за что, — улыбнулась девушка. — С вами было интересно.
— Ну, хоть не зря время потратили, — подытожил Дмитрий. — А теперь, товарищи офицеры, собираем все, что накопали, относим к нам и спать. Завтра опять работать.
— Могу помочь, — вызвалась младший лейтенант.
— Хватит, — махнул рукой Дмитрий. — И так сколько времени на нас, неучей, не знающих иностранных языков, угробила. Не один день, чай, и не два.
— Ладно, чего уж. — На лице Саши появилось нечто, напоминающее улыбку. — Обращайтесь. Буду рада.
Расходились они уже в темноте. Уставшие, но с чувством удовлетворения и не зря потерянного времени.
Глава 7
На службе Юркин появился позже обычного. Митьков уже даже начал подумывать, не сходить ли к нему домой, хотя и не знал точного адреса наставника, узнать который, впрочем, было не проблемой. Когда старший лейтенант уже собирался это сделать, объявился и сам капитан.
— А я уж думал, не случилось ли чего, — облегченно выдохнул Михаил.
— Да что может случиться? — хмыкнул Дмитрий и сел за стол. — Хотя где-то ты прав. Случилось, но в хорошем смысле.
— И что же? — тут же напрягся парень.
— Похоже, наш Пашенька начал действовать.
— Наш человек сообщил, — тут же догадался Митьков.
— Совершенно верно. Из-за чего я и задержался-то. В общем, Мишаня, Захаров наш через политрука начал сближаться с другими бойцами и понемногу вести с ними задушевные беседы обо всем и ни о чем. Понимаешь, к чему я клоню?
— А то, — усмехнулся офицер. — Значит, тоже можем действовать.
— Вот видишь, дружочек, я же тебе говорил, что у тебя чуйка сработает. Не зря тебя отправили к нам, в контрразведку.
Польщенный старший лейтенант улыбнулся:
— Рад стараться, товарищ капитан.
— Вот и молодец. Тогда давай обсудим детали. Сегодня же и прихлопнем таракана тапкой. Да, и вот еще что: особист знакомый большое дело сделал. Прислали нам показания Кузьменко и этого, умершего от ран командира разведгруппы, с которой тогда отправили Захарова.
— Они успели записать его показания? — удивился офицер.
— Как видишь. Так что никуда не денется от нас этот жук навозный. Даже если будет вертеться, как уж на сковородке. Только ты учти, — наставник поднял палец вверх, — с ним может быть все не так просто. Не жди, что Захаров через минуту начнет каяться во всех своих грешках и признаваться в том, что творил.
Дальнейшие действия офицеры обсуждали долго. Решили под каким-нибудь благовидным предлогом вызвать Захарова в комендатуру, а там уже и арестовать, сопроводить сюда и допрашивать, благо следственное управление размещалось в этом же здании, только в другом крыле. О своих планах разведчики доложили командиру. Лебедев внимательно выслушал их и дал добро. Теперь были не одни только домыслы, а веские основания, подкрепленные уликами.
После этого капитан отправился к следователю, а Михаил остался. У него здесь была своя маленькая роль. Разумеется, предварительно согласованная с наставником. В ожидании Юркина парень в очередной раз убедился в верности поговорки о том, что нет ничего хуже, чем ждать и догонять. Конечно, Митьков понимал, что у капитана опыта больше и он со всем справится, но, как новичок, он тоже переживал за исход этого важного дела. И даже успел много чего передумать, даже всего самого немыслимого. А вдруг Захаров сбежит, застрелится или перестреляет Дмитрия, следователя и нескольких офицеров комендатуры? Или еще что-нибудь нехорошее натворит. Да уж, капитан, конечно, посмеялся бы над его страхами. Точнее, ухмыльнулся бы в своей обычной манере. Но старшему лейтенанту удалось взять себя в руки и терпеливо ждать.
К зданию подъехала машина. Михаил подошел к окну и увидел, как ко входу идут Юркин, Захаров и следователь Матюшин — с последним они встречались пару раз в курилке. Парень посмотрел на часы. Пора. Скоро его выход.
Подходя к нужному кабинету, Митьков почувствовал волнение и даже легкую дрожь в руках. Несмотря на то что ему не надо было кого-то выслеживать, задерживать и уж тем паче стрелять, он все равно нервничал. Не дойдя до кабинета, старший лейтенант остановился. Дверь в кабинет была приоткрыта. Михаил увидел сидящего за столом лицом к нему Матюшина в своих неизменных круглых очках и прищурившегося, Захарова, расположившегося спиной к двери, и правый локоть капитана. Парень замер перед дверью, мысленно досчитал до десяти, удалился на некоторое расстояние и пошел к кабинету своей обычной походкой.
Он появился на пороге, когда следователь что-то записывал, Дмитрий закуривал папиросу, а задержанный что-то негромко говорил.
— Гражданин Гордеев! — громко позвал Митьков.
Захаров обернулся, увидел старшего лейтенанта, потом вздохнул и перевел взгляд на сидящих перед ним.
— Узнали все-таки, — сказал он.
— Да мы, мил человек, и не такое узнавали, — невозмутимо заметил Дмитрий. — Заходите, товарищ старший лейтенант, у вас ведь наверняка тоже есть вопросы к задержанному.
— Разумеется, есть, — кивнул Михаил, прошел в кабинет и, подвинув свободный стул ближе к столу, сел на него.
Захаров сидел чуть наискосок от парня. Сейчас он выглядел получше, чем тогда, в Полянах. Впрочем, законы конспирации он и его немецкие хозяева знали не хуже других. На лице задержанного почти не было никаких эмоций, разве что легкая тень удивления. «Интересно, чему он удивляется? — подумал Митьков. — Тому, что мы узнали его настоящую фамилию, или тому, что его арестовали и привезли сюда? Или и тому, и другому?» Подумав, он решил, что все же последнее.
Следователь обернулся к Юркину, который уже докурил папиросу, и своим привычно хмурым взглядом смотрел на Захарова. Вот уж по лицу кого нельзя было
