Ученье свет - Дмитрий Ромов
— Да, — скривился он и помрачнел. Взгляд его стал более знакомым, и он снова стал напоминать того Раждайкина, которого я знал до сих пор.
— И что же вас привело ко мне домой? Полагаю, неразрешённый вопрос?
Он покачал головой и отправил в рот ещё кусочек мангового чизкейка.
— Видишь ли, мой шеф, — начал он, — прямо меня достал и, честно говоря, это уже предел.
Он сделал глоток чая. Шумно проглотил и кивнул. Кадык совершил движение вверх-вниз, а ложечка звякнула по блюдцу.
— Суть в чём, я не буду тут пускать розовые пузыри и сладкие сопли или как там это всё называется. Суть в том, что он вызвал меня и сказал — разберись и найди эти бумажки любой ценой. Ещё сказал, мол, есть такой гусь лапчатый Серёжа Краснов, и что-то он, похоже, знает и интересуется странной для его возраста темой. Возьми его в оборот, делай что хочешь и добейся, чтобы бумажки были у меня.
Он снова взял ложечку и закинул в рот ещё немного мангового чизкейка.
— Я, как тебе известно, работал довольно эффективно, и ты был уже у меня в руках и на крючке, основательно подвешен и уже сидел практически в карцере.
Он чуть понизил голос и быстро взглянул на дверь, проверяя, не слышит ли мама.
— Я мог резать тебя на кусочки, мог делать с тобой всё, что заблагорассудится до тех пор, пока бы ты не сознался.
— А потом?
— Потом? Когда я бы получил, что мне надо, думаю, отпустил бы тебя. Состряпали бы какую-нибудь легенду. Думаешь, ты бы доказал, что тебя пытал офицер МВД, приближённый к начальнику? Херня, никто бы не поверил.
— Ага, просто стал бы инвалидом.
Он беспечно махнул рукой, мол, о чём ты говоришь, дружище.
— Получил бы пенсию. Шучу. Но потом разразился этот шухер с похищением. Да, я погорячился, конечно, дал маху, но просто ситуация так сложилась. Если бы не я, тебя увезли бы те цыгане. И, скорее всего, совершенно по другому вопросу. И совсем не факт, что ты бы вернулся из той поездки в состоянии отвечать на мои вопросы.
— Прямо сочувствую вам, — усмехнулся я.
В театре бы Раждайкин точно не пропал. С такими-то талантами…
— Да ладно, чё? Говорю как есть, без обиняков. А теперь видите ли, он на меня всех же собак и вешает. Типа это я допустил шухер, разлетевшийся по федеральным каналам. Его склоняют уже третий день и шпилят во все дыры. Но естественно не все каналы, а только те, которые поддерживаются его недругами.
— Любопытно, любопытно, — сказал я. — И зачем вы мне это говорите?
— А говорю я это тебе, — ответил он. — Затем, что мой шеф решил сменить тактику. Кнут поменять на пряник. И он сказал типа, пойди и извинись. Скажи, что тебя не так поняли. А как там понимать-то было? То есть, пойди и выставь себя идиотом. Поэтому я здесь. Но говорю я то, что считаю нужным, а не то, что он мне велел.
— То есть это что, бунт на корабле? — спросил я.
— Смысл в том, чтобы тебя отвлечь и успокоить. Как бы. Это всё было по моей вине, это всё я придумал, я всё сделал, я злодей. Ну вот, Сергей, в общем, прощения просим.
— А смысл? — переспросил я.
— Смысл? — он улыбнулся. — В том, что теперь он тебя будет другой рукой обхаживать. Понял, что силой без проблем не получится, теперь будет с тобой дружить. Вроде как плохой и хороший полицейский. Скоро пригласит тебя в гости через своего сынка.
— Забавно, — хмыкнул я.
— Да, забавно, — согласился он. — А ещё… ну это уже от меня, этого он мне не говорил, но просто я знаю, что он перетёр с руководством следкома, чтобы тебя за Харитона не дёргали.
— Как не дёргали, мне уже повестка пришла, — возразил я.
— Ну, повестка пришла, значит сходи, — пожал он плечами. — А то штраф влупят или пришлют бригаду жандармов. Иди спокойно, там всё на мази, Щегол договорился, будешь чист перед законом.
— А ваш-то какой интерес? — спросил я. — Вы-то, если вас так корёжит от этого поручения, зачем пришли? Торт вот купили.
— Торт, кстати, это я от себя, — сказал он. — Такого приказа не было. Пришёл, потому что он заставил. А говорю, что хочу. Потому что задолбало. Я понимаю, он тобой играет, сыном своим, другими пешками. Но мной играть нельзя. Я не шнырь какой-нибудь. Я про него такое знаю… А это мелкая пакость. Хочу, чтобы ты знал, что он за чмо.
Ну, это, допустим, я знал лучше многих.
— И что, теперь значит у нас с вами дружба? — спросил я с лёгкой иронией.
— Нет, дружбы у нас нет, — спокойно ответил он. — Слишком близко мы подошли к определённой грани. Ну и вражды я к тебе не испытываю. Так что на этом всё. Переговоры будут мирными. Так что можешь себе что-нибудь выторговать. Только не наглей. Разозлишь — башку отвернёт. Ешь-ешь, тортик вкусный.
Он доел свой кусок, убрал в раковину чашку и блюдце, раскланялся и ушёл.
Любопытно… Действительно, было любопытно. Если бы он продолжал мятно улыбаться и отпускать карамельные шуточки, я бы теоретически должен был сделать вывод, что Никитос в самом деле решил порешать миром, дать бабла или каких-нибудь других ништяков, как говорит современная мне молодёжь. Выкупить досье.
Но вот эти нежданные «откровения» не вписывались в стандартную схему поведения. А значит, нужно было искать подвох. Может, Никитос, просто хотел усыпить мою бдительность… Для чего? Например, чтобы, быть уверенным, что я явлюсь на этот допрос в следком. А там многое может случиться. И многое, и разное. Я покачал головой.
В это время пикнул секретный телефон, не общий, а тот самый, секретный-секретный. Сегодня у меня уже было три аппарата, в которых можно было легко запутаться. Сообщение было снова от Вити. Он повторил вопрос, действительно ли в силе моё предложение и написал, что готов обсуждать. Наживку он заглотил.
На этот
