Вирус ненависти - Александр Александрович Тамоников
— Что искать, товарищ подполковник? — Лейтенант поднялся и расправил гимнастерку под ремнем большими пальцами.
— Искать раненого или просто сбежавшего человека в красноармейской форме. Я не уверен, но вдруг нам повезло, и кто-то после этого ночного боя в живых все же остался. Каратеев, вы осмотрели аптечки в машине, личные аптечки убитых?
— Так точно, — неумело, но по-военному ответил вирусолог. — Стандартные наборы красноармейцев и из санитарных сумок. — Правда, у нескольких в карманах я нашел немецкие бинты. Ну, и кое-какие медикаменты. Но это все к лаборатории отношения не имеет.
Особист части задачу понял быстро и энергично организовал поиски вдоль дороги. Для этого договорились с командованием и одно из подразделений на марше остановили и развернули для прочесывания местности вдоль дороги. Результат появился уже через два часа. Сначала бойцы нашли два тела в старой воронке от снаряда, забросанных ветками деревьев. Потом еще два тела, просто сброшенных в овражек метрах в пятидесяти от дороги. Когда подбежал Буторин, бойцы под присмотром Сосновского извлекали тела. Рядовой красноармеец и седоусый старший сержант. Из оврага извлекли тела двух женщин в возрасте около пятидесяти лет. Судя по одежде и корзинам, тоже сброшенным в овражек, это были местные деревенские женщины, которые попросились доехать до рынка.
— Убивали ножами, — комментировал Сосновский. — Били умело и наверняка. Женщины, я думаю, уже сидели в машине, когда их остановили диверсанты. Может, под видом патруля, может, военных регулировщиков.
— Документы есть? — спросил Буторин.
— Ни у кого из убитых при себе документов нет. Думаю, специально забрали, чтобы, в случае чего, затруднить установление личностей. Но особист опознал и шофера, и экспедитора.
Когда проследили дорожку от шоссе, стала ясна и картина случившегося. Нашлись следы от колес в том месте, где грузовик свернул с шоссе на грунтовку. В этом же месте на асфальте и обочине нашлись следы крови. Видать, шофера выманили из машины и прикончили на дороге, а потом прямо в кабине убили экспедитора. С женщинами расправились быстрее прямо в кузове. Следы крови и на полу кузова, и в кабине были, это определили еще после боя в комендатуре.
— Вот тебе лишний пример того, что нельзя нарушать приказы командиров, — проворчал Сосновский. — Поплатились.
— Да ладно тебе терзаться, — ответил Буторин. — Ты же понимаешь, что если бы такие приказы исполнялись неукоснительно, то диверсанты придумали бы иной способ завладеть машиной. Давай-ка лучше кумекать, откуда и как диверсанты сюда попали.
Изучив карту местности, оперативники решили, что фашисты могли к этому месту прийти случайно. Видимо, им нужна была любая дорога, любое шоссе, на котором можно захватить грузовик. Не такая, конечно, оживленная, не та, по которой перебрасываются целые войсковые части и техника. Знали, разведка у них сработала. Но способов перейти через линию фронта не так уж и много. Разделившись, Сосновский и Буторин объехали несколько деревень в округе. И к вечеру им повезло. Старик, бывший колхозный сторож, который, несмотря на возраст, не жаловался на зрение и даже читал без очков, а на расстоянии мог различить марку автомобиля, рассказал, что на рассвете видел в небе белые пятна. Сначала был гул самолета в небе, а потом пятно. Пасмурно, утренние сумерки.
— Что ж тебе, отец, не спалось? — поинтересовался Буторин, глядя в том направлении, куда указывал старик, а потом сверяясь с картой.
— Старики всегда плохо спят, — пожал плечами бывший сторож и затянулся самокруткой. — Им слишком много приходится носить в душе.
Буторин посмотрел на собеседника в опрятной чистой рубахе, заплатанных штанах и стоптанных кирзовых сапогах. Старик был еще крепок, даже ходил без палки, а на ладонях явно были видны мозоли от крестьянского ручного труда.
— Грешил ты, видать, дед. Вот грехи и не дают спать?
— Кто безгрешен? — спокойно отозвался старик. — По молодости они не беспокоят, а с возрастом все вспоминается. Доживешь, сынок, и попомнишь мои слова.
— Да, отец, — пряча карту в планшет, вздохнул Буторин. — Дожить бы, а уж там видно будет.
Сосновский подъехал со своими новостями. Мальчишки, которые пасли колхозных коней, рассказали, что видели двух чужаков в военной форме. Те показались на опушке и снова исчезли. И было это через сутки после того, как старик видел в небе пятна. Военные детей видели, но к ним не подошли. Оперативники собрали автоматчиков, которые сопровождали их, и, развернув цепью, прошли через лес в том месте, где видели двух солдат. Через час нашли два больших относительно свежих кострища. Осмотрев все вокруг, обнаружили и несколько плохо спрятанных окурков от немецких сигарет. И как раз тех марок, которые нашлись в карманах убитых возле комендатуры диверсантов.
— «Оберст» и «Номер пять», — прокомментировал Сосновский. А когда один из автоматчиков принес ему еще и смятую пустую пачку, добавил: — Так и есть. По шесть сигарет в пачке. Столько полагается каждому солдату вермахта в день.
Через три часа в соседнем лесу нашлись и десять замаскированных парашютов. Их спрятали под корнями подгнивших поваленных деревьев, в воронке от авиационной бомбы и в небольшой промоине, забросав ветками. Больше автоматчики парашютов не нашли, хотя и обследовали большую часть леса.
— Только десять, — сказал Сосновский, глядя, как бойцы забрасывают парашюты в кузов машины. — Значит, двое местных. Встречающие, проводники, местные, кто знает эти места. Так?
— Согласен, — кивнул Буторин. — Только нам бы еще узнать, сколько местных привлечено к этой операции. Может, кто-то не участвовал в атаке на городок, может, из местных собрана еще одна боевая группа, о которой мы не знаем. Но что мы теперь знаем почти точно, это то, что группа с места высадки шла по прямой к городу. Даже место перехвата машины находится на прямой линии от места десантирования и места нападения.
— Знали, зачем идут. Целью был как раз Рыженков, а потом уже вирусологи. А точнее, две цели одновременно. Нет, Витя, есть еще одна группа. В ней и парашютисты, и те, кто их здесь ждал. Не всех мы перебили возле комендатуры. С самолета сбросили тех, кого придали в помощь местным, потому что времени на ожидание у немцев больше нет. Надо срочно возвращаться. Думаю, фрицы своих вирусологов уже нашли.
— Хуже, если они
