Игорь Хрусталев - Делец включается в игру
Та интонация, с которой Артамонов назвал фамилию Ривкина свидетельствовала для меня о многом. Еще бы – самый лучший юрист в городе защищает Завадского. Казалось бы – никаких вопросов, лучшего варианта нельзя и предположить. Но я понял, что именно здесь Завадского может подстерегать очень неприятный сюрприз.
Моя речь не произвели впечатления на Ривкина. Он с печальной улыбкой продолжал качать головой, отказываясь говорить со мной на эту тему.
– Оставим в стороне этику, – пустил я в ход последний козырь. – Я дам вам гораздо больше, чем вы уже получили. Скажите мне, кто вас нанял, что инкриминируют Завадскому и что можно для него сделать.
Ривкин скривил рот.
– Заплатили мне, господин Паратов, не так много. как хотелось бы, если говорить честно. Раза в два меньше, чем я рассчитывал.
– Ну так помножьте полученную вами сумму на три и выкладывайте, – предложил я.
– Вообще-то я не перепродаюсь, таков уж мой принцип, – пошевелил бровями Ривкин. – Хотя, с другой стороны… В общем, со мной беседовал Артамонов. Говорил, что Завадский будет сидеть в любом случае и чтобы я не усердствовал. Так сказать, участвовал в деле лишь своим именем. Намекал, что на Завадского уже кое-что есть и будет еще больше. Принес такие деньги, каких у него нет.
– Почему вы так думаете?
Ривкин лишь подал плечами:
– Он же все пустил на расширение. Сорок минут меня утомлял своими рассказами. Так что делайте выводы, сударь. Если у Артамонова нет денег, а они у него есть, то откуда они у него?
…Этот день был для меня богат на неприятные сюрпризы. Только я вышел от Ривкина, как затренькала моя сотка. На удивление, оказалось, что звонил мне Антон Чехов.
– А ты, оказывается, приносишь несчастья, – с сарказмом произнес врач. – Помнишь того танцора в деревянном домике?
– Миклухина? А что такое? – встревожился я.
– Газом отравился, – ответил Чехов. – Через полчаса после нашего визита. Вот такие пироги. Черт их разберет, этих артистов. Кстати, ты у меня халат упер.
Я договорился о месте встречи и медленно поехал в центр города к бульвару Свободы. На душе у меня было так мерзко, что я с горя зашел в собственный же супермаркет и купил литровую бутылку виски в коллекционном отделе.
Когда Антоша Чехов постучался в окно моего автомобиля, я приканчивал уже третью дозу, наливая жидкость прямо в пробку.
– Помянем? – мрачно предложил я импровизированный сосуд своему приятелю.
Антон опрокинул в себя «джек-дениэлс» и удивленно поцокал языком.
– Никогда не думал, что виски может быть таким вкусным, – проговорил он. – Я как-то раз пил, не помню какой сорт, так была чистая сивуха.
– Все дело в рецепте приготовления, – пояснил я. – Этот напиток выращивается в специальных бочках, ручная работа. Американцы намеренно не хотят выпускать «джека» в фабричных условиях – пропадет аромат. Хотя, честно говоря, мне это пойло уже начинает приедаться. Я бы с большим удовольствием сейчас принял бы на грудь кедровника или настойку ягеля – помнишь, когда нас командировали в Якутск, мы там налегали на кедровник? Да где в нашем городе найдешь такую настойку…
Я вернул халат Антону и для очистки совести поинтересовался:
– Ты говорил, что ко мне есть какой-то разговор?
Чехов как-то сразу замялся и, скомкав халат, начал вылезать из машины.
– Как-нибудь в другой раз, – проговорил он. – Мы же еще встретимся?
– Конечно, о чем речь, – заверил я его, снова наполняя «рюмочку».
На самом деле у меня не было такой уверенности.
$ 8
В этот вечер казино выглядело как-то особенно по-домашнему. Посетителей было немного, сквозь окна ресторана на втором этаже виднелись пустые столики. Впрочем, туда поднялся один очень важный клиент – новый главный мент города генерал Тараканенко. Вряд ли это был банкет, наверное, просто чиновник решил нанести визит вежливости с тем, чтобы подружиться с полезными людьми и под это дело ужраться в расслабляющей обстановке.
Объявленное на полночь трансшоу тоже не привлекло много народа. Из салона своей машины (на этот раз я заказал в прокате обычный двести тридцатый мерс, чтобы не бросаться в глаза) я насчитал всего сорок-пятьдесят человек, которые прошли в здание через вход, о котором говорил мне покойный Миклухин.
Напротив входа на другой стороне улицы располагалось кафе. Я обратил внимание на то, что человек, сидящий за столиком у окна слишком уж часто вертит головой и тоже высматривает входящих.
А когда я напряг глаза и сфокусировал взгляд, то определил, что в забегаловке находится не кто иной, как мой старый знакомый Денис Завадский.
Такого шанса я просто не мог упустить и, запахнувшись поглубже в пальто, натянув шарф на рот и подняв воротник, вылез из машины и быстрым шагом направился в кафе.
Завидев меня, Денис даже не попытался убежать. Он был явно не в форме – посеревшие губы дрожали, руки ходили ходуном, стакан с полуостывшим кофе он был вынужден подносить ко рту, держа его в обеих ладонях. Пиджак слева слегка оттопыривался – скорее всего во внутреннем кармане лежал отцовский пистолет.
– Ты выглядишь как потасканный мерзавец, а не как старшеклассник, – сказал я, присаживаясь рядом.
– Плевать, – отозвался Денис, не отрывая взгляд от окна. – Мне плохо. И будет еще хуже, если вы не найдете Стаса. У меня ломка, понятно вам или нет?
– Теоретически, – сухо ответил я. – Где ты был все это время?
Денис сбивчиво поведал о том как, убежав от меня, направился ночью к Насте и добился от нее угрозами убежища – отнял ключ от дачи, где и просидел все это время. Настя поддалась на его уговоры, потому что Денис пригрозил кое-что рассказать Настиным родителям – оказывается, Мокроусова была любовницей Усольцева, чем и объяснилось ее присутствие в казино в этот вечер.
– Сидел один, спал, – тупо говорил Денис, пытаясь унять нервную дрожь. – Дача недалеко от города, я там в детстве бывал, с Нинкой Соколовой там же и познакомился, они через остановку жили. Давно все это было… Думал отлежаться, в себя придти, надеялся, что все пройдет. Но, выходит, что это сильнее меня. Нужна доза.
– Так пойди и возьми, – пожал я плечами.
– Боюсь, – честно признался Денис. – Наверняка Настя рассказала Усольцеву, что я сбежал. Иначе почему она снова не пришла с едой и новой дозой?
Я прикинул время-расстояние и, снова посмотрев на часы, предложил следующий вариант:
– Сейчас едем к цирку. Дам денег, возьмешь себе дозу у хачиков, а по дороге кое-что мне расскажешь. Потом я отвезу тебя домой и ты оттуда не будешь высовывать носа. Договорились?
Денис кивнул, не веря своему счастью.
…Через полчаса мы сидели на аллее возле фонтана и Денис заканчивал свой рассказ, начатый в машине. Теперь он уже мог говорить более спокойно:
– Они ведь хотели, чтобы я дал показания на отца. Закрыли в этом гараже с кокаином, подсунули эту шлюху. А когда вы пришли и все это произошло, во мне что-то перевернулось и я решил бежать куда глаза глядят. Но сейчас я уже готов на все.
– Где я могу найти Стаса?
– В клубе сейчас начнется эта бодяга с танцульками – транс-шоу, публика будет в зале, там же и все главные. Значит, можно будет пройти незамеченным в отсек слева от зала. В комнате номер три обычно сидит Стас. Если там его нет, значит он в зале. Расскажите ему, как мне было плохо! Пусть привезет что-нибудь на утро!
Когда я проезжал мимо клуба, намереваясь отвезти Дениса домой, он вдруг заупрямился и наотрез отказался возвращаться в родные стены.
– Можно я вас здесь подожду? – попросил он. – Честное слово, меня никто не увидит, буду сидет тихо, как мышка. Не могу я сейчас быть один дома, не могу и все.
– Ладно, – пожал я плечами. – Только если что – пеняй на себя.
Я предъявил на входе один из своих пригласительных и без труда проник в заведение. Шоу интересовало меня в последнюю очередь, я прошел мимо зала и уже направлялся по лестнице на третий этаж, как мне на пути вдруг попался Усольцев.
Он был явно напуган моим появлением, лепетал что-то про недавний досадный инцидент – так он называл убийство – и особо упирал на то, что избавил меня от неприятных разбирательств с милицией.
– На что вы намекаете? – грозно спросил я. – Меня не было в комнате, когда прозвучали выстрелы, это может подтвердить служитель, который направлялся к нам по вызову.
Тут Усольцев окончательно смешался и стал то ли извиняться, то ли что-то объяснять, вконец запутался и, умоляюще глядя на меня, пригласил выпить мировую.
Я еще не успел отказаться, а он уже пригласил официанта и что-то зашептал ему на ухо. Тот кивнул и быстро удалился с тем, чтобы вернуться через секунду с подносом, на котором стояли две рюмки, наполненные желтоватой жидкостью.
– Это что еще такое? – удивленно спросил я, глядя на пузатенькие сосуды.
– Специальная партия с севера, – похвалился Усольцев. – Настойка кедровника, экспортный товар.
